Имбирное облако

– Значит, вернулся?

– Это еще не все. В Бостоне он преподает русскую литературу в одном из местных университетов и пишет занимательные книжки. В Америке он достаточно известный и читаемый автор. Пишет эротические триллеры. – Иван замолчал и многозначительно посмотрел на Сергея.

– Звонил по его московскому телефону?

– Звонил. Трубку сняла женщина, иностранка, по-русски говорит, но с акцентом. Сказала, что мужа нет дома, а когда он будет, она не знает. Давай съездим, проверим ключик, найденный у убитого, – подходит он к двери или нет.

– И как ты себе это представляешь? На каком, собственно, основании? Может, он в магазин вышел или по делам пошел? Продолжай периодически ему звонить. С этим вроде разобрались, переходим к следующим фамилиям в записной книжке.

– По поводу Аллы ничего пока сказать не могу. Звонил по указанному телефону, она в зоне недосягаемости. Направил запрос в отдел информации, чтобы выяснить личность. Жду. Шварц Семен Карлович, оказался, как мы и предполагали, гинекологом. Причем не просто гинекологом, а гинекологом-эндокринологом, выражаясь простым языком, специалистом по бесплодию. Как раз по поводу своего бесплодия и обращалась к нему Полина Кравцова. Семен Карлович обследовал девушку и вынес свой вердикт – абсолютно здорова и способна к зачатию. Муж Кравцовой тоже прошел все необходимые обследования в одном из медицинских центров и, как и Полина, оказался абсолютно здоров. По словам Шварца, такой случай в медицине достаточно редок: оба супруга здоровы, а дети не получаются. Но есть специалисты, которые занимаются такими случаями. К такому специалисту доктор их и направил. После этого Кравцова у него не появлялась.

– А что за специалист? – спросил Сергей.

– Ершов Валентин Андреевич, психотерапевт, светило науки, имеет свою клинику в центре.

– Значит, Кравцова прошла лечение у доктора Ершова, и вполне успешно, – задумчиво сказал Сергей.

Спицын удивленно посмотрел на Быстрова:

– Ты у нас, конечно, прекрасный аналитик, но я что-то не пойму, на основании чего ты сделал последний вывод?

– Все очень просто, Иван. Вчера я получил информацию, что Кравцова в результате изнасилования потеряла ребенка. Шварц отправил ее с мужем к Ершову. Если беременность наступила, значит, его лечение помогло. То, что Кравцова была в положении во время изнасилования, поможет нам списать ее действия на аффект. При хорошем адвокате девушку, возможно, оправдают. Так вот, Иван. Я хочу, чтобы слово «возможно» из последнего моего высказывания исчезло. Ты поможешь мне?

Иван понял, о чем на самом деле спрашивает его Сергей. Быстров ясно дал понять, что, если возникнет возможность что-то исправить в деле в пользу Полины Кравцовой, он это сделает сам и просит Ивана оказать ему содействие. Спицын незамедлительно дал положительный ответ. Другого ответа он дать просто не мог. Если уж патологически честный Быстров просит о таких серьезных вещах, нарушая свои принципы, значит, Полина Кравцова не просто понравилась Сергею, а так запала в душу майора, что в одночасье перевернула его устоявшуюся жизнь.

Обрадованный согласием Спицына, Быстров смягчился и перестал хмуриться. Впервые за утро улыбнулся и задал совершенно неожиданный вопрос:

– Слушай, Иван, а что за дело у тебя было в продуктовом магазине? Просвети меня, пожалуйста. Всю ночь не спал, мучился.

Иван смущенно опустил глаза – вопрос застал его врасплох.

– Совесть меня замучила, Сергей, после того, как обидел вчера Евангелисту Георгиевну Смирновскую.

– Это еще кто такая? – судорожно припоминая все известные в деле фамилии и имена, поинтересовался Быстров.

– Пожилая дама в соломенной шляпке, чья собака член проглотила. Вспылил я тогда. Понятно ведь было, что она голодает. В какой подъезд старушка вошла, я видел. Дальше по соседям интересовался. Вечером накупил продуктов – и к ней.

– Она тебя простила? – заинтересованно спросил Сергей.

– Ага, как же! Ничего подобного, даже на порог не пустила. Гордая очень. Сразу видно – потомственная аристократка. Я уж к ней и так, и эдак. Продукты пришлось у двери оставить. Не знаю даже, что еще предпринять, чтобы дама смилостивилась. Жалко ведь, одна совсем живет, помочь некому. Я таких людей знаю – с голоду умрет, но побираться не будет.

Странное поведение Спицына озадачило Сергея. Никогда прежде такой сострадательности в его характере он не наблюдал.

– Слушай, я, кажется, знаю, что надо делать, – решил прийти на помощь Ивану Быстров. – Помнишь, она в шляпке была? Так вот, когда старушка поднималась, то случайно облокотилась об нее рукой, и соломка деформировалась. Ты ей шляпку новую купи. Уверен, что после такого подарка Евангелиста Георгиевна сменит гнев на милость и простит тебя.

Спицын задумался.

– Может, ты и прав… Раз сосисками вымолить прощение не получилось, придется изменить стратегию. – Иван глубоко задумался, вероятно, прикидывая в уме, где раздобыть новую шляпу для аристократки Евангелисты Георгиевны.

– Куда делся муж Кравцовой – удалось выяснить? – спросил Быстров, пытаясь вернуть Спицына к делам насущным.

– Пока нет, работаю.

– Вот и работай.

– Да работаю я, работаю! Ближе к вечеру в гости еду к одному интересному человеку. Зашифрованная буква Ю означает – ювелир. По телефону отказался со мной беседовать, но из его слов я понял, что с Кравцовым они очень хорошо знакомы. Надеюсь, что-нибудь выясню у него.

– А я – к Загорской, матери Кравцовой. Поговорю с ней, узнаю, что там произошло, когда девочке было четырнадцать лет. Мне только к начальнику нужно заскочить. Да, в деле появился один интересный фигурант – Рябина Авдотий Никитович. – Быстров ввел Ивана в курс дела, у Спицына на сей счет тоже никаких версий не оказалось. – В общем, если что выяснишь – звони.

– Всенепременно, – театрально поклонился Иван и вышел за дверь.

Глава 7

Странная девочка

К Ольге Петровне Загорской, матери Полины, Быстров подъехал только к вечеру. О своем визите он договорился заблаговременно по телефону, заранее обговорив время, но вышла непредвиденная задержка, в результате которой он безбожно опаздывал на два часа. Вызов на ковер к начальству затянулся. Когда Быстров наконец освободился от своих текущих дел и выбрался на улицу, его машина наотрез отказалась заводиться. Пришлось тащиться на общественном транспорте, что также отняло времени больше, чем он рассчитывал.

Дом, в котором проживала Ольга Петровна, находился на Кутузовском проспекте и представлял собой великолепный образец качественной постройки сталинского времени. Такие дома в период расцвета социализма строили исключительно для партийной элиты, но селились в них и всенародно известные знаменитости, и просто блатные граждане, имеющие далеко не деньги, как можно было бы предположить, а нужные знакомства с нужными людьми. Лифт, однако, не работал…

Поднимаясь на девятый этаж, Сергей пытался представить, к какому типу из вышеперечисленных жильцов относится мать Полины, и не смог. Девушка не походила ни на дочку партийного босса, ни на дочь знаменитости, ни на чадо торгашей того времени. Как уже было известно, Полина родилась в Тверской области. Скорее всего, после рождения девочки Загорская вышла замуж и переехала с мужем в Москву. Это объясняло, почему в свидетельстве о рождении Полины в графе «отец» стоял прочерк: на то время официального отца у нее просто не существовало.

На шестом этаже Быстров вынужденно остановился. Дорогу ему преградила сухонькая бабулька с прической, названной в народе «а-ля одуванчик». Старушка его не заметила, потому что была занята попытками поднять объемную и явно тяжелую авоську вверх по лестнице. Получалось это у нее с трудом, она тяжело дышала и кряхтела, но занятия своего не бросала.

– Давайте помогу, бабушка, – сердобольно предложил Сергей, выхватывая из ее морщинистых рук сумку. Вес поклажи его поразил. Представить себе, что этот божий одуванчик сама протащила такую тяжесть столько этажей, было довольно сложно.

– Какая я тебе бабушка! А ну, отдай сумку, сейчас милицию позову! – яростно заорала бабуся в ответ на предложенную помощь и попыталась вырвать из рук Сергея свою сумку. Быстров от неожиданности вцепился в ручки авоськи еще сильнее.

– Тихо, тихо, – попытался успокоить он разъяренную бабусю. – Я просто хотел помочь вам отнести тяжелую сумку до вашей квартиры.

– Тоже мне помощничек выискался. Сказала же, отдай быстро сумку! – прошипела старуха, достала из кармана милицейский свисток и решительно поднесла ко рту.

– Стойте! – закричал Сергей, одной рукой ставя сумку на пол, а другой вытаскивая из кармана служебное удостоверение. – Я сам из милиции. Вот, посмотрите.

Бабка придирчиво рассмотрела удостоверение и заметно смягчилась.

– Раз так, тогда неси, – милостиво согласилась она, и, хотя Сергею уже совершенно не хотелось ей помогать, он преодолел в себе неприязнь к злобному одуванчику, списал все на старость и, взяв в руки авоську, поплелся вверх по лестнице.

Бабка гордой походкой вышагивала впереди. На девятом этаже она притормозила и показала костлявой рукой куда-то влево.

– Вон, у той квартиры поставь, – потребовала она.

– У какой той – там их три? – испуганно спросил Сергей: в одной из трех квартир проживала как раз Ольга Петровна Загорская.

– Около 234-й, – ответила бабуся.

Быстров вздохнул с облегчением. Поставил сумку у названной квартиры и подошел к двери с номером 235. Позвонить он не успел. Сумасшедшая бабка оттянула его от двери и заговорщически зашептала в ухо:

– Я про Загорскую все знаю, могу много интересного порассказать.