У заброшенной мельницы

Павел Андреевич подхватил её, как пушинку и направился в сторону усадьбы.

Оттуда бежали уже к ним перепуганные люди.

Глава 5

Вечер длинного и насыщенного дня плавно заканчивался. В окошках кареты Исполатову уже почти ничего не было видно из-за наступающих сумерек. Он задернул шторку и откинулся назад, соединив по своему обыкновению ладони в форме пирамиды.

И вновь память услужливо и спешно нарисовала ему портрет Аглаиды Афанасьевны, мягкий каштановый локон, небрежно выскользнувший из сложной причёски, прямой и горячий взгляд карих глаз, изящное кружево манжета, плотно обхватывающее тонкое запястье… Исполатов стиснул зубы и быстро дёрнув шторку, нагнулся вперёд, бесцельно вглядываясь в подступающую черноту ночи.

"Невыносимо, хоть в петлю лезь…", промелькнула как будто не своя, но очень соблазнительная мысль, как бы скорее с этим покончить. Ужаснувшись и содрогнувшись такой безнадёжности, он усилием воли отринул этот мерзкий помысел.

"Господи, да что же мне делать? Я так не могу больше…".

Образ Алмазинской побледнел и исчез внезапно, вместо него сплошной вереницей понеслись события уходящего дня. Странный сон давнего друга в его подробном пересказе тоже встал, как живой перед глазами. И лютый холод раннего утра, и красные пятна уже запекшейся крови и разорванный расписной платок, "я не виновен, помогите!". Пальцы Исполатова быстро скользнули по прохладному стеклу. "Надо понаблюдать за этой историей, может это знак, может возможно ещё предотвратить трагедию…"

Карета резко остановилась.

Исполатов выбрался из неё и чувствуя, что раздражение захлестывает его целиком, поплотнее закутался в плащ и подошёл к кучеру. Тот слез с козел и в свете большого каретного фонаря осматривал ногу лошади.

– Ну что там ещё? – резко начал Павел Андреевич.

– Обождите, барин. Кобыла захромала, сейчас гляну ей копыто и двинемся дальше.

Исполатов поморщился.

– Здесь недалеко, версты две. Я дойду сам.

Идти было легко и тяжёлые думы постепенно отпускали его из своих цепких объятий.

При виде родного отцовского дома с тепло светящимися окнами Исполатов вдруг замер от радости.

– Ждут! А ведь ждут! – и он буквально взлетел по высоким ступеням.

– Павлуша, ох и заждались мы тебя! Отец Андрей, смотри скорее какого дорогого гостя нам Бог послал.

Отец Андрей, полулежащий на диване, попытался приподняться, но Исполатов бросился к его ногам.

– Не вставай, отец! Я надолго к вам, пока не прогонишь.

Отец Андрей положил руку ему на голову и ласково ероша густые волнистые волосы сына, приговаривал дрожащим голосом:

– Сподобил Господь радости! Как же я тебя прогоню. Живи сколько вздумается, здесь всё твоё.

После сытного ужина Александра Алексеевна оставила отца с сыном наедине, а сама отправилась проверить мягко ли постелено и тепло ли в покоях на втором этаже, где всё приготовлено было для милого её сердцу Павлуши.

Отец Андрей пристально посмотрел на сына.

– Мне кажется, что душа твоя мятется и болит. Чем я могу тебя утешить?

Исполатов невесело усмехнулся.

– Да если бы я знал, отец!

– Ты одинок, а это нехорошо. Невесту бы тебе добрую и ласковую и чтобы по сердцу тебе была.

– Нет таких, отец! А если и есть, то не для меня, – криво улыбнувшись, негромко сказал Павел Андреевич.

– А вот зря ты. В соседнем селе-то, в Михайлово барин живёт, Полторацкий Максимилиан Владимирович. Хороший человек, очень благородный. И дочери две у него: Марфа и Мария. До чего же славные. Вот старшую тебе бы в жёны.

– Уже имел счастье с ней познакомиться. Сегодня конь её выстрела испугался и просто сбросил на землю, а я недалеко был и в дом её отнёс.

– Кто же там посмел стрелять? Рядом с поместьем-то! Все знают, даже до нашего села слава докатилась о её коне. Отменный он, родословная длинная у него, из английской конюшни взятый, в скачках первые места занимал, но пугливый невероятно, так что со скачек его забрали. Марфа его отдавать никому не хочет и барин строго настрого запретил стрелять возле дома. Али кто пришлый был…

А как барышня Марфинька? Несильно пострадала?

– Ногу повредила, доктор сказал, что сильный ушиб и небольшой вывих. Прописал покой, мази и через некоторое время специальную гимнастику. Я испросил разрешения навестить её завтра.

После того, как Павел Андреевич ушёл наверх, отец Андрей долго и горячо молился за своего единственного сына.

А Исполатов у себя в комнате думал о сегодняшней странной встрече с Марфой Максимилиановной и таком неожиданном прямом разговоре отца.

Во сне к нему прилетала белая голубка, садилась близко, прямо возле сердца, ворковала и всё смотрела нежно на него большими прозрачно-голубыми глазами. Он всё старался взять её на руки, а она улетала от него далеко и потом сразу возвращалась, но так и не далась в руки.

Глава 6

– Просватали уже.

– Кого? Когда?– Мелитина Иоакимовна подняла голову от белья, которое штопала ловко и изящно, сидя в удобном кресле возле стола.

Отец Константин стоял у окна, напряжённо глядя в опустевший после службы церковный двор. Он не ответил ни на один вопрос жены и молчал, как будто бы даже нахохлившись.

Мелитина Иоакимовна отложила штопку, подошла к супругу и легко прижалась к его плечу.

– Ты про кого говоришь? Что не так?

Часы в гостиной со скрипом, шорохом и нервным скрежетом пробили полдень

Отец диакон скривился, повернулся к жене и сказал с едва заметным неудовольствием:

– Я же говорил тебе про Фому.

– Ах, прости меня, я стала совсем рассеяна в последнее время! И что же там случилось?

Лицо его разгладилось и он бережно обнял жену.

– Душа моя, прости и ты меня. А я стал слишком резок после всех этих странных событий. Неспокойно мне. От Фомы заслали сватов к Анне, старшей дочери Василия кузнеца. И я узнал сегодня, что по рукам ударили, свадьбе быть после Покрова.

Мелитина Иоакимовна недоуменно заглянула мужу в глаза: