Жизнь Короля

«Я боялся до дрожи в коленках, стараясь этого не показать, но паника охватывала меня. Я помнил 1956 г., когда раздобревшие от выпитого и съеденного чинуши смотрели на меня, как на шута, как на десерт. Мне так и не удалось расшевелить зал, и вот теперь…Что будет?»

* * *

В темноте гостиничного номера он задумывался над словами Полковника о концепции шоу и вздрагивал…Танцующие девушки…После Голливуда он не хотел даже думать об этом. Бездарные фильмы, бездарные песни, иногда, казалось, что над ним попросту издеваются. Временами на съёмочную площадку приходилось выходить с высокой температурой и репетировать одну и ту же сцену снова и снова, пока в полубессознательном состоянии, сквозь кровавую пелену перед глазами он слышал вожделенную фразу:

– Стоп! Снято!

Он терпеть не мог вечеринки в Голливуде с их официозом и лицемерием, не смог привыкнуть к высокомерию знаменитостей, свысока смотрящих на своих поклонников. Алекс никогда не понимал, как можно так относится к людям, благодаря которым стал звездой. Он так и не стал своим в этом высокомерном городе с его холодными красавицами, глаза которых напоминали кассовый аппарат, просчитывающий выгоду от общения с ним. Когда он пытался ухаживать за очередной партнёршей по фильму, ему удавалось понравиться ей: его «южное очарование» действовало безотказно, как всегда, но быстро приходило осознание того, что его попросту используют: связи, деньги, да просто показаться с ним на публике ради фотографий в прессе, как же, с самим Алексом! Об искренности, любви речь не шла, и свидания превращались в постельные баталии.

Только Марго смогла завоевать его сердце. Рыжая, яркая, с идеальной фигурой, игривая и лёгкая, она затронула какую-то струну в его душе, перед камерами от них так искрило, что это замечали все, им, по сути, не надо было играть: всё было написано на их лицах. Алекс заваливал её цветами и невинными безделушками, ребята из МТ жутко ревновали его к этой красавице, полностью завладевшей вниманием босса. Когда Алекс с актрисой уединялись в апартаментах, те всеми силами пытались помешать им, певец приходил в ярость, пытаясь их урезонить, но это мало помогало. И когда их всё-таки оставляли в покое, любовники разговаривали часами обо всём: о музыке, о кино, да просто о жизни, и любили друг друга до изнеможения. Только Сирена, как нежно прозвал любимую Алекс, могла сказать ему, что думает о его карьере:

– Что ты здесь делаешь, Алекс? Твоё место на сцене. Сейчас так много хороших песен, только ты с твоим талантом можешь исполнить их по-настоящему проникновенно.

Алекс в раскаянии склонял голову перед этой жестокой правдой. От этих слов болели сердце и душа, но что он мог поделать, связанный по рукам и ногам восьмилетним контрактом, и он тянул лямку, всё ещё наивно надеясь, что ему предложат хорошую роль, оценят его актёрскую игру по достоинству, тем более что продюсеры и режиссёры всегда хвалебно отзывались о работе Алекса.

– Драматические роли не приносят денег, такие фильмы провальные, люди хотят видеть тебя в лёгких фильмах с такими же лёгкими песенками, – увещевал его Полковник, и простодушный Алекс верил ему и всё-таки продолжал ждать неизвестно чего.

Но Марго была другого мнения.

– Ты сильный. Я знаю, какую травлю на тебя устроили в пятидесятых, но ты шёл вперёд, доказывая всему миру, что твоя музыка достойна быть услышанной. А теперь ты превратился в героя-любовника, поющего пустые песни, может для кого-то эта роль и подошла бы, но не для тебя. Ты певец, лучший, и должен давать концерты.

– Значит актёр из меня никакой, так что ли?

– Я этого не говорила, твои фильмы доармейского периода замечательные, ты очень хороший актёр, но твоё место на сцене, а там, глядишь, тебе предложат что-то стоящее.

– Ты даже не представляешь себе, как я жду окончания контракта, но до этого ещё долгих четыре года. Может ситуация изменится к лучшему.

Марго грустно посмотрела на него.

– Может быть…Поцелуй меня.

Она была единственной, кто понимал его, но брак с ней был бы катастрофой. Упаси Боже, женится на актрисе, для которой карьера была главнее всего: семьи, мужа, детей.

«Почему мы не можем быть просто друзьями? – с горечью думал Алекс. Почему все они рассматривают меня как сексуальный объект? И только.»

Конечно, после того, как свидания переходили в плоскость интимных отношений, о дружбе не могло быть и речи. Тогда у них было одно желание: женить его на себе.

Он понимал, что для брака нужно искать простую девушку без амбиций, для которой муж главный в семье, и в Германии он познакомился с такой: наивная, простодушная, послушная во всём, но тогда она была очень маленькой, и Алекс не трогал её, находя любовниц на стороне, благо недостатка в них никогда не было. Даже когда она приехала к нему в гости, похорошевшая до такой степени, что захватывало дух, он отказывался спать с ней, хотя она неоднократно пыталась соблазнить его, и пару раз он чуть не поддался, но вовремя остановился. Ему тогда показалось, что она та, кто ему нужен. Алекс сделал её под себя, следил за тем, как она одевается, как красится, заставил перекраситься в более тёмный цвет волос. Сколько нареканий пришлось выслушать от её родителей! Но, на его удивление, они не потребовали возвращения дочери. А та терпеливо ждала его со съёмок, хотя постоянно названивала с расспросами, которые его порядком раздражали, он пытался не срываться, понимая, как ей одиноко в огромном доме. И вот теперь, появилась Сирена, с которой ему было настолько комфортно, что на время он забыл об обязательствах перед Памелой. Всё разрушилось после того злосчастного интервью, когда актриса призналась журналистам, что они с Алексом любят друг друга и возможно…Намёк был настолько прозрачен, что всем стало ясно, что подразумевает Марго. Когда Алекс прочитал статью, не поверил своим глазам.

«И эта туда же. Что теперь будет?»

Предчувствия его не обманули. Дома Алекса ждал скандал. Его маленькая Памела, всегда такая спокойная и покладистая вела себя, как фурия.

– Как ты мог? – кричала она. – И кто такая эта Марго? Чем она лучше меня?

– Ничем. Вы абсолютно разные. Успокойся, в этой статье нет ни слова правды, журналисты, как всегда всё исказили.

– А фотографии?

– Реклама для фильма.

– Ты думаешь, что я дура? Конечно, дура, жду тебя здесь, пока ты развлекаешься.

– Я не развлекаюсь, а работаю как проклятый.

– Параллельно, заводя романы.

В стену полетела очередная ваза. И Алекса захлестнул гнев. Он схватил орущую Памелу и кинул её на кровать, она пыталась дать ему пощёчину, но он перехватил её руки, прижал к кровати и прошипел сквозь стиснутые зубы:

– Чёрт возьми, Пэм, я не монах, и ты знала об этом. Я взрослый мужчина и у меня есть определённые потребности.

– Так удовлетвори их со мной, чего ты ждёшь? Я уже выросла.

– Я знаю, – прохрипел он и впился в её губы.

Памела зашевелилась под ним, пытаясь освободить руки.

– Нет! И запомни на будущее: я всегда буду делать то, что считаю нужным. Если тебя это не устраивает, возвращайся домой.

Он встал и вышел из спальни. После этого неприятного разговора Алекс был уверен, что Памела уедет, но она осталась.

Вернувшись в Голливуд он решил поговорить с Марго и расставить все точки на и. В то время случилась трагедия, от которой содрогнулась вся Америка: убили президента Кеннеди, Алекс смотрел трансляцию похорон и плакал.

«Господи Боже, храни Америку!»

Певец всегда старался не высказываться насчёт своих политических взглядов, но ему нравился этот человек, способный остановить ядерную войну. Эта смерть не была случайной, кому-то этот политик перешёл дорогу. Кто-то коснулся его плеча, он вздрогнул.

– А это ты…

Марго поразило равнодушие в его голосе.

– Ты не рад меня видеть?

– Что за интервью ты даёшь?

– Я подумала, что это поможет тебе принять решение.

– Я терпеть не могу, когда на меня давят.

– Прости, я не думала, что ты так всё воспримешь.

– Милая, я очень тебя люблю, но жениться на тебе не могу.

– Но почему?

– Я не могу быть ни в чём вторым, а для тебя на первом месте стоит карьера.

Она положила руки ему на плечи. Расстегнула ворот рубашки, коснулась прохладной ладонью его кожи.