Наследники

Криста. Студентка

Альберта забралась с ногами на подоконник. Из учебника по музыкальной литературе выпала кожаная закладка. Подруга пребывает в известном лишь ей фантастическом мире, где мелодия извлекается из инструментов, а гармонии и ноты звездным потоком несутся в космической пыли и сгущаются. И не замечает она, что студенты в ожидании лекции оживленно спорят, почему ее отец оставил Группу.

– Достали вы со своим «Анри-легендой»! – возмутился парень в среднем ряду. Вижу его впервые. Он подергал густую бородку и стянул через голову серую толстовку. – Вот. – На его футболке красовался логотип в виде крутящегося колеса. – Стадионы не собирали, но музон классный делали. От многих вещей крышу в прокуренных залах реально сносило и сносит.

– Жуть, – проворчала мисс Лили и кокетливо похлопала тоненькими ресничками. – Череп напоминает.

– «Анри-легенда» умер, вот доказательства, – сделал громкое заявление Луис Котт и его полноватые ножки в потертых ботинках побежали по деревянным ступенькам. – Не захотел быть причастным к мировому заговору.

– Не пори чушь, умник! – черноволосая Катарина с упреком взглянула на Луиса. В наступившем сезоне «староста курса» придерживается моднейших трендов и носит штаны-галифе длиной чуть ниже колена, носки в разноцветную полоску и туфли на высоченной платформе. На тряпичной сумке-мешке красуется задумчивый портрет «Стимми Виртуоза».

– Вот же, читай сама! – не сдавался Луис.

– Чушь!

Побледневший Луис быстро собрал бумаги, вырезки из газет, комиксы, попятился и подсел к Питу. Наглец не спешил вмешиваться. Был занят переписыванием из моей тетрадки домашнего задания.

– Хочешь, интересное расскажу? – спросил Луис.

Пит прикрыл упражнения по стилистике языка ладонью и сказал:

– Отстань, Луис. Миссис Грот на семинаре без сделанной домашки промежуточный зачет не поставит. Вот придет «Гринчик», его слушать надо. Все видит и замечает.

– Дома нужно заниматься.

Пит вздохнул:

– Когда родители обеспеченные, можно и дома, а если после учебы подрабатываешь кассиром в закусочной, только по ночам и то…

– Вечно ты со своим недовольством, – хмыкнул Луис. – Вот Криста в газете работает, но и учиться успевает, и с … – Луис шепотом назвал имя, – что-то замутила. – А вот ту кудрявую девчонку Альби зовут. Вольнослушатель. Говорят … – Луис шепотом назвал имя, – увидел и голову потерял. Альби! – крикнул он и, спотыкаясь, побежал к ней. – Можно с вами познакомиться?

– Иного сорта твоя Альби, – Пит покачал круглой головой в желтом капюшоне и вернулся к тетрадке.

В аудиторию вошел мистер Грин, увидел, как солнечные лучи золотят кудрявые волосы Альберты и замер. Он вспомнил утреннюю ссору… Просто сбежать из квартиры не получилось, как и собраться с мыслями. Жена ходила следом, причитала, что нашла месячные курсы для мам и ребенка, а он забыл оплатить их…

Луис подал Альберте упавшую закладку. Глаза мистера Грина увлажнились, челка упала на вспотевший лоб. Альберта очнулась, спрыгнула с подоконника и оттолкнула навязчивого студента, не ответив и не поблагодарив его. Громкий смех Катарины и Пита разнесся по аудитории. Поникший Луис спрятался на дальнем ряду и прикрыл лицо учебником. Мистер Грин хлопнул в ладоши. Студенты заметили преподавателя и замолчали. Он сказал спокойно:

– Начнем.

Лекция проходит вяло. Время остановилось для «предмета обожания». Мистер Грин пребывал в ожидании спасительного звонка, путал понятия, терял мысль, отворачивался и не смотрел в наш угол, садился, вставал, открывал портфель, чертил мелом на доске схему, отвечал на каверзные вопросы Катарины.

Альберта рисовала карандашом в тетради. Улыбнулась. И скорее воображаемому другу в космическом мире, чем реальному мистеру Грину.

– Мистер Грин, а когда вы расскажите об «Анри—легенде»? – поинтересовался Луис.

– На факультативном семинаре. Проведем через две недели. Только я планирую слушать ваши доклады.

– Не привлекайте Луиса, мистер Грин, – воскликнула Катарина. – Несет полную чушь.

– Мы дадим высказаться всем. А потом поймем, где вымысел, а где правда.

Альберта. Наследница

Звонок. Студенты в один миг покинули аудиторию. Мистер Грин мыл доску мокрой тряпочкой. Сам. Оставались белые разводы.

– Финансирования нет… Я заставлю их поменять мебель. Будет у меня белая доска, и цветные маркеры. Как у всех, – тихо приговаривал он.

– Идешь? – Криста спрятала учебник в сумку.

Я молчу. Закрашиваю грифелем занавесочки на окошках, пририсовываю витиеватый стебелек к наконечнику ограды и начинаю чертить на полях силуэт молодой девушки, смотрящей на двухэтажный домик. Две капельки летят из дождевой тучки. Жирный вопрос. А Криста смотрит. Гневно. Поучительно. Да, я пришла в студенческую аудиторию с масляными пятнами на стенах, гудящими лампами под ветхими плафонами и ржавыми подтеками на потолке не слушать занимательный рассказ, а прятаться. И только что нарисованный домик – мой уголок.

В уголке – сцена и бархатные кулисы. Музыка… Кулиса приоткрывается и вылетают они, на синей «тарелочке», и уносят в мир невероятных звуков, когда кажется, что ты несешься в звездной вселенной и лиц музыкантов не различить, настолько глубоко спрятаны они в красной или синей космической пыли. Они сопровождают в полете и открывают ранее невиданные грани. Закрываешь глаза и видишь обилие комет, метеоритов, мерцающее полотно. Таинственный шепот, и сердце замирает… Всплеск. Растет духом обитательница домика, птичка, развитие и новый всплеск – за ней идут ребята. Движимая сила.

– Жду в столовой. Долго не сиди, – сказала Криста.

Я очнулась:

– А…

Она ушла. Только дверь закрылась, учитель за секунду оказался возле меня.

– Вы решили посещать мои лекции? – спросил он и так нежно откинул челку с бледного лобика, что мне стало смешно.

– Больше не стану вам мешать. Возникли неотложные дела.

– А…, – протянул он.

Думаю как сбежать, но не могу пошевелиться. Учитель вспомнил, что аудитория проходное место. Он привел меня в подсобку, где обычно готовился к занятиям, а иногда и ночевал, если его жена «дулась», и строгая вахтерша отказывалась пускать на этаж в общежитие.

Я стояла, прижавшись к стенке, и тяжело дышала. Было темно. Он гладил мои волосы и вдыхал запах цветочного бальзама.

– Думал, что смогу забыть.

– Неделя прошла.

Рюкзачок упал. Локтем я задела потухшую лампу на столике. Учитель не реагировал на шум, а мне интересно, как далеко он сможет зайти. Я забыла о нарисованном домике, убежище и поездке к папе. Мне страшно ехать. Я расстегнула пуговицы официального пиджака и развязала галстук, на который его жена убила половину утра.

Прозвенел сигнал к началу третьей пары.

– Лекцию у первого курса никак не отменить. Заедешь в четверг? К шести?

– Да, – ответила я. – Роль случайной девушки в вашей жизни вполне бы меня устроила.

Альберта. Наследница

Вежливая бортпроводница просит отметить на разлинованном листочке всё, что мне понадобится во время полета. Бегло изучаю перечень и выделяю кружочком свежевыжатый сок и фруктовый салат, заправленный нежирным йогуртом. Опоздавшие занимают места в хвосте самолетика: полная женщина в цветастом сарафане укладывает шляпку на багажной полке, бабушка с плетеной сумочкой просит внучку лет семи не бояться облаков, шатен смешно жестикулирует, упрекая жену за цвет ядовито жёлтого платья и медлительность. Пассажир в спортивном костюмчике повесил на шею круглые наушники и теперь возмущается на просьбу экипажа отключить плеер до набора высоты.

Вторая бортпроводница выкатила из служебного отсека тележку с прессой. Я спрятала мобильник в рукаве вязаного жакетика и притворилась, что с интересом наблюдаю за работой сотрудников аэропорта, а когда девушка прошла, то лёгким движением освободила телефончик из временного тайничка, включила почту и накатала слезное письмо Мону… Друг папы не ответил… И ладно…