Проклятие альбиноса. Новая жертва

– Значит, ты – то, что надо, – молодой человек встал с дивана и приблизился к девушке. – Дяде было очень не просто с тётей Луизой. Она была женщиной властной, даже жёсткой. Два лидера в одной семье – та ещё битва.

– Борис любил жену.

– Разумеется, иначе развёлся бы, хотя их общий бизнес сильно препятствовал расставанию: распиливать пополам то, что функционирует только целиком… Хочу сказать, что можно поделить филиалы, но нельзя раздвоить имя. «Даймонд» – именно ему доверяют люди свою бухгалтерию, а не Гаррисон или Полонскому. Обоим пришлось бы сильно откатиться назад в доходах после делёжки бизнеса…

Тэя не столько слушала, что говорил Ричард, сколько КАК он говорил: молодой человек обладал мягкой и вкрадчивой манерой речи, а его горделивая осанка, спортивное телосложение и уверенность в себе – заставляли любоваться. Было очевидно, что этот обаятельный красавец никогда не ведал нужды ни в чём: ни в деньгах, ни в удовольствиях, ни в женском внимании.

– Ребята, помогайте! – донеслось из столовой.

Оба отправились на зов.

Через полчаса большой круглый стол накрыли к празднику.

– Переоденься, беляночка, – попросил Борис. – Будем начинать.

– Ты называешь её беляночкой? – удивилась Ванесса.

– Как метко! – оценил Ричард.

– Это от того, что она такая бледная, – заключила миссис Гаррисон. – Дорогая, тебе не помешало бы научиться красить брови и ресницы, тогда образ стал бы более… натуральным.

«Ядовитая женщина», – подумала Тэя и ушла переодеваться.

Она надела то платье, которое специально к празднику подарил ей Полонский, – длинное атласное винного цвета.

Теперь девушку не пугал красный.

Она вошла в комнату.

– Вау! – восхищённо выдохнул Ричард.

– Ты прекрасна, беляночка! – поддержал Борис.

миссис Гаррисон скривила рот в презрительной усмешке:

– Лёгкий макияж… исправил бы положение, дорогая.

Хозяин дома, пленённый удивительным сочетанием белоснежной кожи девушки и яркого рубинового атласа, даже не услышал едкого замечания.

– Ма, да она чудесна! – ответил молодой человек. – Точно та девочка из снега… Как же это в России? Белоснежка? Дочка русского Санта Клауса.

Его изумлённый пронзительный взгляд смутил Тэю, никогда прежде молодые мужчины так не смотрели на неё.

– Снегурочка, – с обожанием произнёс Полонский. – Действительно, очень похожа на снежную девочку. И хотя внучка Деда Мороза обычно в белом или голубом, ты даже в красном напоминаешь её!

– Си-не-роч-ка, – ирландка Ванесса попыталась выговорить сложное русское слово и притворно рассмеялась.

– Снегурочка, Несси, – поправил зять и разлил вино по бокалам. – Давай выпьем за тебя, дорогая, и за твоего сына. Спасибо, что не забываете меня!

– Ты наша семья, дядя.

– Да, Борис, ты нам очень-очень дорог, – блондинка погладила руку тостующего и устремила на него ласкающий взгляд.

Заговорили о покойной Луизе, затем о карьерных успехах Ричарда и планах на лето…

Ванесса совсем перестала обращать внимание на девушку-альбиноса.

Семейный вечер потянулся медленно и уютно за приятными разговорами, лишь изредка перемежавшимися эмоциональными восхищениями вдовы умением хозяина дома выбирать вина, его несравненным вкусом, отличной физической формой, а также горделивыми рассказами о талантах любимого Ричи:

– Сын работает в одном из крупнейших банков Северной Ирландии и всего за 5 лет достиг руководящей должности! – хвасталась женщина. – Он весь в меня – красивый, целеустремлённый, творческий!

– Ма, ну перестань, – покачал головой красавчик.

– А как с личной жизнью? – полюбопытствовал дядюшка.

– С Меган мы расстались, – племянник беззаботно пожал плечами и почему-то плотоядно уставился на Тэю.

– Жаль, она мне нравилась…

– У тебя отличный вкус, дядя, – красавец перевел взгляд на родственника. – Давайте выпьем за правильный выбор!

– Великолепный тост, Ричи! – поддержала мать. – Ты ещё встретишь достойную девушку! Меган мне никогда не нравилась…

– Тебе никто не нравится, ма.

– Ну почему же?

– Назови-ка имя, – хитро сощурился сын.

– Ну… вот, например… та… эта…

Молодой человек заразительно рассмеялся.

– Несси, ты в своём репертуаре! – захлопал в ладоши Полонский.

– Да нет же! Вот та… просто имя забыла… чёрненькая…

– Бекки? Лесли? Дороти?

– Вот Дороти, да!

– Ага, а кто говорил, что у неё глупый смех и пошлый вкус?

– Ну я перепутала, это Лесли!

– Хватит, ма! – продолжал смеяться сын. – Лесли тебе казалась слишком депрессивной.

– Не их помню по именам!