Код Месины

Она подняла голову и посмотрела мне прямо в глаза. Лицо у нее было серьезное, глаза блестели в свете луны, и в эту секунду она выглядела как самый настоящий избранный ребенок. Но не поэтому я поежилась, не из-за лунного света по спине у меня пробежал холодок, словно вдоль позвоночника проползла змея.

Значит, мы с ней родились в один и тот же день. Интересно, знает ли об этом Месина?

Таким образом, моя встреча с Месиной произошла вчера, накануне моего дня рождения. Меня по-прежнему пробирал холод, стоило только подумать об этом, хотя я и сидела в тепле за своим письменным столом. И я никому не могла об этом рассказать, поскольку единственный человек, посвященный в тайну астролябии, отсутствовал. Орест. Где же он? Уехал куда-то, не сказав мне?

Я открыла папку для нот, и золотистый металл заблестел при свете настольной лампы. Дрожа от восторга, я взяла вещь в руки, ощущая приятную тяжесть. Все не могу привыкнуть к тому, какая она красивая. Золотой круглый диск, петелька на самом верху – там, где в металле вырезаны слова FIDES SCENTIA. Это означает «вера и наука». Я провела пальцем по другим загадочным словам, выбитым вдоль края диска: Mirac, batnachaythos, Menkar, Augetenar, Aldeboran… и по фигуркам, силуэты которых выступали из округлой выпуклой рамки: собака, рыбка и птицы, чьи клювы направлены в разные стороны. Поверх всего этого была прикреплена стрелка с толстой чертой поперек.

Да, я держу в руках именно астролябию и ничто другое. Именно ее я и собиралась показать Оресту.

Весь день рождения прошел как в тумане: я все ждала момента, когда можно будет поговорить с Орестом. Взяв мобильный телефон, я открыла последнее фото и, наверное, в сотый раз за день увеличила снимок, пытаясь прочесть буквы. Но вместо них были только причудливые штрихи. За один раз я могла увидеть лишь несколько.

«Astrolabia», – удалось мне прочитать. И еще что-то вроде «Chorda». Но потом я сдалась. Пытаться прочесть документ на крошечном экране – безнадежная задача. Я снова закрыла фотографию.

Все началось с того, что больше года назад я получила от загадочного незнакомца тайное зашифрованное письмо. Письмо следовало передать особому человеку – незнакомец назвал его «дитя с лозой» и заявил, что речь идет «о будущем» и «на карту поставлена жизнь». Поначалу я думала, что дитя с лозой – это Орест, и вместе мы одну за другой находили таинственные подсказки, пока не обнаружили астролябию. То есть старинный измерительный прибор, который, как считают некоторые, можно использовать для измерения неизвестных сил земли и неба – эти силы еще называются «земные токи» и «звездные поля».

Но был один неприятный тип, Эйгир, который тоже охотился за астролябией. Он выманил ее у нас и к тому же похитил младшую сестру Ореста Электру, считая, что именно она и есть дитя с лозой.

Дело в том, что дитя с лозой – единственный, кто может использовать астролябию. Это избранный человек, и как раз ему-то дано обрести власть над звездными полями, и земными токами, и мощными Пересечениями силовых линий. В конце концов нам с Орестом удалось получить назад и астролябию, и Электру.

Тогда мы думали, что все закончилось: момент, когда можно было использовать астролябию, миновал, и теперь Эйгир оставит нас в покое. Но потом, осенью, пришло новое письмо с новыми подсказками. Следуя им, мы в конце концов нашли Стрелу времени.

Все письма с подсказками были отправлены человеком по имени Аксель, который приехал в Лерум, где мы сейчас живем, очень давно – в середине девятнадцатого века. Здесь он познакомился с загадочной девушкой по имени Сильвия. Она знала, где находятся астролябия и Стрела времени, и попросила Акселя спрятать их, чтобы никто другой, помимо избранного ребенка из будущего, не смог ими воспользоваться. Если астролябией попытается воспользоваться не тот человек, это, как предостерегала Сильвия, грозит большой бедой. Когда мы обнаружили астролябию, я была уверена: скоро выяснится, что избранный ребенок – Орест или Электра. Ведь это должен быть кто-то из них!

Но осенью появилась Месина и украла у нас астролябию. Она сбежала из дома, чтобы присоединиться к Эйгиру, и убеждена, что дитя с лозой – это она сама. Единственное, что у нас осталось, когда она исчезла с астролябией, – маленькая стрелочка с полумесяцем на конце, которая тоже должна находиться на астролябии.

Я повернула астролябию. Теперь изогнутая Стрела времени снова оказалась на своем месте на ее задней поверхности. Медленно, то и дело подрагивая, она все время двигалась, указывая на знаки, разбросанные по золотому полю на обороте астролябии. Я по-прежнему не знаю, что они означают. Как можно при помощи этого инструмента обрести власть над звездными полями и земными токами, будь ты хоть тысячу раз лозоходец?

Я положила астролябию обратно в ящик стола, спрятав ее в серебристую папку, где обычно храню старые ноты ддя виолончели (и которая по этой причине Совершенно Неинтересна моим родителям). Строго говоря, мне хотелось бы положить астролябию на стол, чтобы все время видеть ее, такая она красивая. Но гораздо веселее будет сделать сюрприз Оресту. Представляю выражение его лица, когда я достану астролябию!

Но почему же он все не приходит? Неужели я должна сама прийти к нему, хотя у меня сегодня день рождения и все такое?

День прошел чудесно. Мама и папа поздравили меня, были тортик, и подарки, и все, что нужно, а в почтовом ящике я обнаружила посылку и очень милую открытку от Санны, – но сейчас я внезапно почувствовала себя очень одинокой.

Когда мне одиноко, я обычно делаю одно и то же: достаю свою виолончель. Виолончель, как вы наверняка знаете, – это музыкальный инструмент, похожий на большую скрипку. Его придерживают коленями, когда проводят смычком по струнам, и он издает глубокий теплый звук, почти как живой голос.

Я люблю свою виолончель. Ей более ста пятидесяти лет, и она принадлежит мне потому, что ее послали мне на моем пути загадочные земные токи и звездные поля, те самые, которые можно измерить при помощи астролябии. Или же все это произошло случайно (так думает Орест).

Прежде чем начать играть, я провела рукой по слову, вырезанному на самой верхушке грифа, возле ракушки, – FIDES, это означает «вера». В точности как в том пергаменте. В точности как на астролябии.

Когда-то, еще в девяностые годы девятнадцатого века, это слово написал там Аксель. А играла на этой виолончели Сильвия – девушка, знавшая загадку астролябии. И еще она пела такую песню:

То, что привыкли мы видеть вокруг,
Новой картиной сменяется вдруг.
Ныне пришел Рудокоп, а за ним —
Скрежет и грохот, гуденье и дым.
Это повсюду, до края земли
Сети блестящих дорог пролегли.
Скоро ль, дитя, что с лозою грядешь,
Силы заветной источник найдешь?
Самой короткою ночью, когда
Красная с желтой сойдется звезда,
Там, где людские скрестились пути,
Стрелка небесных часов привести
Сможет тебя непременно к тому,
Что не открылось досель никому.
Звездные вмиг развернутся поля.
Мощные токи извергнет земля.
Птицы вослед за тобой полетят
И о победе твоей возвестят.

В песне говорится о загадочных звездных полях и земных токах, а еще о том, кто может подчинить их себе, – он называется «дитя с лозой»…

Играя мелодию, я мысленно вспоминала слова. У меня в руках виолончель, когда-то принадлежавшая мистической Сильвии. Я играю мелодию, которую играла она – и при этом пела песню, чьи слова так важны, что совершили путешествие во времени, чтобы достигнуть нас. И теперь мы найдем путь к третьей части, в этом я убеждена.

Скоро мы узнаем, что имела в виду Сильвия, когда говорила о звездных полях и земных токах.

То, что привыкли мы видеть вокруг,
Новой картиной сменяется вдруг…

Я с особым чувством провела смычком по струнам, извлекая последнюю ноту, так что струна завибрировала – звук заполнил комнату, зазвучал у меня в ушах.

Во входную дверь постучали. Три кратких стука.

Орест!

– Я открою! – крикнула я и кинулась вниз по лестнице, пока никто не успел меня опередить. И действительно, на нашем крыльце стоял Орест. Как обычно: брюки от костюма, светлая отутюженная рубашка, сверху куртка от дождя. Лицо у него было бледное, как всегда, а волосы аккуратно приглажены. Но рот сжался в узкую полоску, глаза смотрели серьезно.

– Эйгир, – произнес он. – Эйгир очнулся.

5

– Эйгир хочет заполучить Электру! Он заберет мою сестру! – выпалил Орест. – Я точно знаю! Он никогда не отступится. Никогда не оставит нас в покое.

Орест говорил быстро-быстро, шагая взад-вперед по моей комнате – от письменного стола к кровати и обратно, так что тряпичный коврик на полу начал скручиваться.

– Все кончится тем, что нам придется снова переехать к нему – всем нам! Он сумасшедший, он…

– Стоп! – крикнула я. Орест уже до того разошелся, что невозможно было понять, о чем он говорит. – Откуда ты вообще знаешь, что Эйгир очнулся?

Орест резко остановился.

– Маме позвонили из больницы, – ответил он. – Видимо, она у них записана в документах как ближайшая родственница.

Эйгир не только сумасшедший лидер секты, готовый на все, чтобы подчинить себе тайные силы, в которые фанатично верит. Он еще и отец Электры, младшей сестры Ореста. Орест, Электра и их мама Мона жили вместе с Эйгиром, когда Орест был помладше. Эйгир думал, что Орест – избранный ребенок, то самое дитя с лозой, которое может управлять астролябией. Орест все это ненавидел, так говорит он сам. Но Месина утверждает нечто совсем другое: якобы Оресту нравилось быть избранным.

Орест – очень необычный человек. Я уже немного рассказала, как он выглядит: на нем всегда такая аккуратная одежда, каку взрослого, который хочет показаться серьезным и важным. Никогда не носит джинсы или веселые футболки, как другие у нас в школе. Однако самое необычное в нем – вовсе не то, как он одевается.

На руке у Ореста родимое пятно, и выглядит оно как крестообразная стрела, то есть стрела, перечеркнутая у основания. Этот знак точно такой же, как одна из стрелок астролябии! К тому же такая стрела – символ Стрельца в зодиаке. И – угадайте, когда родился Орест? В ноябре, под знаком Стрельца. Эйгир считал, будто родимое пятно Ореста означает, что он избран для особой миссии, то есть это значит, что он и есть дитя с лозой.