Виолончушь (сборник)

Когда я вошел в дом, в первую минуту мне показалось, что я ошибся, и в доме никого нет. Но в то же мгновение в прихожую вышли двое, в одном из которых я узнал хозяина гостиницы: он по-прежнему был в полицейской форме. Его сопровождал здоровенный детина, один вид которого не оставлял сомнения: решить конфликт физической силой у меня не получится.

– Вечер добрый, – осторожно начал я, – чему обязан…

– По поводу кражи обращались?

– Да.

– Что же. Нашли ваши книги. Вот.

Я в ужасе посмотрел на стопку книг – я первый раз видел, чтобы так обращались с книгами: они лежали крепко связанные и не могли даже взмахнуть страницами.

– И клетка вот ваша.

Я бросился к книгам, начал лихорадочно перелистывать страницы.

– Вы хорошенько посмотрите, ничего там не пропало? Страницы на месте, не заляпаны ничем?

Я смотрел. Книги были в целости и сохранности, разве что сильно напуганы и рассержены: мне пришлось запереть их в клетку, чтобы они не набросились на незваных гостей.

– Так-таки говорите, ничего не пропало?

Я еще раз оглядел книги.

– Н-нет.

– А еще одна книжица была… старая такая, потрепанная…

Я чуть отступил в тень комнаты, чтобы не было видно, как кровь приливает к моему лицу.

– Нет, все на месте.

– Ну как же… поймали мы этого злодея, который книги у вас украл… он говорил, еще одну книгу у вас видел… старая такая у камина лежала…

– А-а, так кому это старье нужно, выбросил уже.

– Вы… выбросили книгу?

– А что? Пусть летит, куда хочет.

– Первый раз вижу, чтобы работник академии выбросил книгу.

Не много же вы знаете про работников академии, подумал я про себя.

– Ну, если мы все книги собирать будем, нам никаких библиотек не хватит. Отогрелась книга, дальше полетела. И не выбросил, а отпустил.

– Вы хоть понимаете, что это была за книга? – спросил грабитель.

– Я пролистал, ничего особенного. Какая-то слезная мелодрама. А что?

– Это очень опасная книга. Очень опасная.

Я помотал головой.

– Да вроде смирная была книжица, она клюнула меня всего один раз, и даже не до крови.

– Молодой господин… вы, конечно, в академии своей много чего знаете, только о таких вещах даже и не догадываетесь. Что есть книги, рожденные и не в нашем мире.

– Ну что вы, у нас очень много зарубежных книг. По странам, по континентам, вот, недавно я ездил…

– Нет-нет-нет, – грабитель постучал пальцами по клетке, книги испуганно встрепенулись, – вы не понимаете. Эта книга – порождение не нашего мира. Она пришла к нам из темных миров.

– Там уже давно ничего нет, – не согласился я.

– Откуда вы знаете? Вы были там?

Я смутился.

– Нет, но…

– Да, так считает большинство. Но на самом деле там, откуда ушли сны, таится зло, величайшее зло. В тех краях появилось что-то страшное… там… откуда ушли сны. Какое-то великое зло, которое может погубить нас всех. Это зло иногда создает почти точные копии книг. Но это только копии. Вы понимаете, молодой господин?

– Да. Начинаю понимать.

– Скажите… вы не помните, куда полетела книга?

– Честное слово… не припоминаю.

– Как вы думаете, она может… м-мм… вернуться к вам?

– Кто её знает… – я спохватился, тут же поспешно добавил, – если она еще вернется, я обязательно вам сообщу. Послать письмо в полицию, да?

– В полицию. Заранее благодарны. Я знал, что вы поймете.

– Как тут не понять, – ответил я, тут же спохватился, – налить вам чаю?

– Не стоит, – грабитель в полицейской форме пожал мне руку, – большое спасибо. Всего хорошего.

Когда они ушли, я вспомнил, с каким нетерпением торопился домой, как предвкушал блаженный отдых блаженный отдых в горячей ванне и в кресле у камина. Теперь же я почувствовал, что отдых не принесет мне никакого удовольствия – недавние события окончательно выбили меня из колеи.

Я все-таки приказал дому наполнить ванну, приготовить ужин и растопить камин: мне просто необходимо было отдохнуть и привести себя в порядок. Тем не менее, я понимал, что не засну в эту ночь, просто не засну – буду ждать, сам не знаю чего.

Я ждал. Я ждал почти до рассвета, вслушивался в шорохи дождя за окном. Зима еще не пришла в Таймбург, в городе все еще продолжала царствовать промозглая осень. Я ловил себя на том, что с нетерпением жду первого снега, да не какого-нибудь там, в захолустном городишечке – а тамйбургского, пушистого, падающего крупными хлопьями в сиянии фонарей…

Около двух ночи послышался стук в окно. Я ждал этого стука – с самого вечера. Что-то подсказывало мне, что книга вернется, что она должна вернуться.

Я отдернул занавеску: предчувствия не обманули меня, за окном действительно хлопала страницами книга, та самая. Я открыл окно – она опустилась мне на руку.

Шолади, вспомнил я. Нет, дошали. Нет, долаши. Я поймал себя на том, что никак не могу вспомнить слово. Уже засыпая, я почти схватил слово за ускользающий хвост – оно провалилось в глубину сна, и я вслед за ним.