Сов Семь

Эйкин кивает:

– Я нашел вашу птицу феникс.

– Вы…

– …я нашел вашу птицу.

– Где… где же она?

– Я покажу вам координаты…

…ажиотаж рождественских распродаж достиг своего апогея: в рождественском супермаркете две дамы подрались из-за замороженной индейки, одна другую избила зонтиком. Впоследствии оказалось, что индейка была просроченная…

– Вы… вы это нарочно подстроили… – тетя Тротт хмурится, думает, а не поколотить ли тростью самого Эйкина.

Эйкин Драм пожимает плечами, всем своим видом показывает, что от него это никак не зависит.

– Видите ли… за птицу феникса, конечно, надо сражаться… но не такими же методами… Птица счастья такого не любит…

Тетя Тротт не отвечает, в гневе выходит из комнаты, хлопает дверью. Эйкин успевает наскоро прочитать её мысли, ипподром, ипподром, что такое, почему ипподром…

– …ваши ставки, господа, ваши ставки…

Эйкин пугается, Эйкину не по себе в суете ипподрома, Эйкин не знает, куда идти, на кого ставить, что, зачем…

Вкрадчивый шепоток за спиной:

– Хотите мудрый совет?

Эйкин хочет мудрый совет, Эйкин поворачивается к сухонькому человечку.

– Вот, посмотрите… – сухонький человечек ведет Эйкина между рядами Лондонов, – вот этот фаворит прошлого года, н уже свое отскакал, на него не надейтесь. А этот вот шустренький, но молоденький еще, на него тоже не надейтесь. А вот этот, он покрепче будет, в него никто не верит, правда, а вы на него ставочку сделайте, не прогадаете…

Эйкин сомневается. Смотрит Лондоны, Лондоны, Лондоны. Наконец, останавливается перед неприметным Лондоном, даже не Лондоном – Лондонушечкой, протягивает кусочек блинчика от сюртука, Лондон фыр, фыр, – не берет.

– Ну, дело-то ваше, молодой человек, вы же проиграете, не я же…

Жокеи готовят Лондоны к скачкам, проверяют, у кого-то из Лондонов оказывается два глаза, второй глаз тут же выбивают, непорядок, глаз один должен быть, порода все-таки…

Эйкин хочет поставить деньги на Лондон, люди смеются, ведут Эйкина в кассу, потом на трибуны ведут, женщины рассаживаются, своими шляпками похваляются, у этой шляпка в золотой клетке, у этой на цепочке, эту даму не пускают, почему шляпка без поводка, вы хоть намордник на неё наденьте, дама возмущается, на вас бы намордники на всех… Шляпки лают друг на друга, ругаются, кого-то выводят за нарушение порядка…

На старт…

Внимание…

…скачут лондоны. Кто-то вырывается вперед, кого-то тут же штрафуют, еще не хватало, куда вы вперед сорок третьего года, год-то еще не наступил. Кто-то с пеной у рта доказывает, что еще до сорок третьего года были какие-то поселения на месте Лондона, кого-то не слушают, кто-то обещает судиться…

Кого-то уводят.

Скачут лондоны. Почти все ловко становятся столицей Британии, потом падают, сожженные Боудиккой, почти все встают из пепла, несколько скакунов, впрочем, уже не приходят в себя.

Трибуны ревут.

Шляпы чирикают и гавкают.

Несколько Лондонов не уворачивабются от нападения саксонских пиратов, сами виноваты, надо было о воротах позаботиться. Про кого-то забывают, кто-то стоит заброшенный, кого-то уводят с ипподрома, кто-то снова кричит – я буду жаловаться.

Эйкин Драм ждет, Эйкин Драм боится эпидемии чумы, – ничего, все были готовы, все пережили, и Великий Лондонский пожар все пережили легко, отстроились. Кто-то схитрил, кто-то даже не поджег город, кого-то дисквалифицировали.

Трибуны ревут.

Эйкин ждет.

Его фаворит идет уверенно, не отстает от других. Падает, подбитый бомбежками, с трудом поднимется, скачет, как-то неловко, неуверенно, бочком, бочком, сейчас упадет…

…нет.

Не падает.

Вырывается вперед, выпускает Глаз Лондона, отстраивает разрушенные кварталы, снова гонит даблдекеры…

Ну же…

Ну…

Лондонов осталось всего трое, все три отлично провели олимпиаду, с блеском, Елизаветинскую башню на ремонт поставили…

А дальше самое интересное.

Города вырывается в будущее, один, два…

…третий спотыкается, падает навзничь.

Эйкин Драм с замиранием сердца следит за своим городом, как высотки поднимаются в небо, одна высотка вспыхивает пламенем, сердце Эйкина делает сальто, Эйкин бросается с места на помощь людям, Эйкина останавливает полиция, вы будете дисквалифицированы, Эйкин сжимает зубы в бессильном отчаянии, читает сообщения горящих людей от кого-то кому-то, прощай, я тебя люблю…

Эйкин бросается к городу, выхватывает людей из горящего дома, судьи показывают какие-то карточки, красные, желтые, синие, дикредитирован, дисквалифицирован, оштрафован…

Крики зрителей на трибунах сливаются в единый гул.

– …единогласным решением нашей почтенной публики Лондон под номером сто семнадцать возвращается в игру!

Аплодисменты.

Два оставшихся Лондона доживают до самого конца земли, с ревом и грохотом поднимаются в космос, берут курс на планеты, где может быть жизнь.

Трибуны ждут.

В динамиках объявляют – со сто семнадцатым Лондоном потеряна связь.