Газетайна

– …не ждали?

– Я уж думал, вы не придете…

– Ну что вы, как я могу, я же обещал… – все три лица Заговора расплываются в довольной улыбке.

– А ловко вы меня вчера провели…

– В смысле?

– В смысле… Я ведь даже и не подумал, что можно запрограммировать копию вбегать в пожар, спасать картины… Боже мой, а вы ведь чуть не обвели меня вокруг пальца… но здесь вам этот номер не пройдет… вы арестованы.

– Вы… вы… не имеете права…

– …еще как имею, не вам говорить следователю о правах… – готовлю три пары наручников по числу людей на картине – а с этим вашим…

Филин или как его там недоуменно смотрит на аукцион, не понимает…

– Это что… людей продают, что ли?

– Ну да, как видите…

– Да вы чего, рехнулись, что ли? – я и ахнуть не успеваю, как он бросается на сцену, выхватывает у Невольничьего Рынка молоток, нет, только не говорите мне, что он будет портить картины, нет, хватает за руку Хельгу, пойдемте отсюда, да скорее же, спешит за кулисы, хватает за руки сидящих там людей, скорей, скорей…

Понимаю, что не смогу это остановить: боюсь не за Невольничий Рынок – за Фламинго или как его там, потому что с такими тут не церемонятся, и правда, Охотники на Привале уже целятся, гремит выстрел, Флигель или как его там падает, зажимает простреленную грудь, черр-р-т…

– Отдайте… отдайте его мне!

Пытаюсь пробиться через толпу, понимаю, что меня никто не слышит…

– …я должен принести вам свои извинения…

Заговор как будто не слышит меня, смотрит всеми своими тремя лицами куда-то никуда…

– …он был настоящий… самый настоящий…

– …как знать… – отвечает, наконец, Заговор, – как знать… ненастоящих тоже убивают, иная копия так умрет, что и не поймешь, что это было…

– Да нет, не поэтому… честное слово… такая редкая удача… вам подвернулся оригинал, подлинник… и мы его так нелепо упустили… так нелепо… Скажите… а подлинники не оживают?

Спрашиваю сам не знаю, зачем, уже понимаю, каким будет ответ…

Локации []

Локация первая. Кабинет в доме отца []. Просторный зал с куполообразным потолком, с лоджией. Посреди комнаты стоит массивный стол, за ним не менее массивное кресло. У противоположной стены мы видим камин, причем зритель так и не должен понять, то ли он видит настоящий камин, то ли его имитацию. Слева и справа расположены двери, неизвестно куда ведущие – у зрителя должно возникнуть чуть заметное ощущение, что двери ведут в никуда.

Когда отец [] возмущается требованием детектива, зритель должен видеть за спиной отца [] окно и вид из окна – но режиссер должен обставить все так, чтобы зритель впоследствии так и не мог вспомнить, что же именно он видел за окном. На стене над камином должно висеть охотничье ружье, на столике у камина должна стоять шахматная доска, но при ближайшем рассмотрении зритель должен увидеть, что это не более чем декоративный элемент, керамическая доска с парой-тройкой намертво прикрепленных фигур.

Камера должна двигаться предельно плавно, у зрителя должно сложиться ощущение твердости и целостности происходящего – несмотря на тревожный диалог, причем почти истерические крики отца [] (Чего, чего ему еще не хватало?) должны контрастировать с бесстрастным тоном следователя (Когда вы видели его в последний раз?). Когда отец [] соглашается на требование следователя, камера должна показать выход из кабинета в еще более просторный зал с лестницей ведущей вниз, с окном напротив кабинета и дверями по сторонам. Герои проходят в левую дверь, за которой мы видим комнату подростка, в беспорядке разбросанные статьи, вырезки, записи о Негороде. Ноутбук должен выглядеть максимально неприметно, спрятан где-нибудь под ковром или матрацем.

– Ну и дает этот следователь…

– А что вас так смутило?

– Ничего себе! Вы… вы меня слышите?

– А что тут странного?

– Ну… первый раз вижу, чтобы герои слышали, что говорят зрители…

– Неужели?

– Ну да… э-э-э… гхм…

– Так что вас удивило?

– Понимаете… вы в доме вот так сразу пошли в комнату парня этого пропавшего, а откуда вы знали, где в доме его комната?

– Позвольте я не буду сразу же раскрывать свои секреты.

– Да-да, конечно… А можно спросить, как вы так сразу догадались, где лежит ноутбук?

– Позже я обязательно вам об этом расскажу.

– Да, конечно… но знаете, это уже прямо слишком…

– Что слишком?

– Вот вы открыли ноутбук, с первого раза подобрали пароль…

– Да, я пользуюсь уникальными методами… и позже обязательно вас с ними познакомлю.

– И я что… тоже так смогу?

– Гхм, вряд ли… понимаете ли, мало знать такие способы, надо уметь их применить…

– Да, конечно же… я понимаю…

Локация вторая. Кабинет университетского лектора. Он должен выглядеть более вычурным и необычным – изогнутая лестница, ведущая куда-то в никуда, причудливая анфилада, которая должна плавно опускаться вниз, эркер, плавно перерастающий в купол под потолком. Книжные шкафы должны быть изогнутыми волной, ножки столов закручены в спираль, кресла – причудливо изгибаться. Еще до того, как ректор заговорит о высших измерениях, зритель должен заметить на столе модель гиперкуба, а позже, уже в ходе разговора (Да знаете, странный был, сам решал, это я буду учить, это я учить не буду, это мне не надо, хоть ты тресни… а как отчислим, если папаша за него бешеные деньги платил?) камера должна выхватывать все новые попытки познания гиперпространства. В момент, когда ректор возмущается (Это секретные данные, понимаете вы, за-сек-ре-чен-ны-е, не имею я права вам их показывать!) камера должна повернуться так, что вся комната как будто опрокинется сама на себя, зритель непроизвольно должен схватиться за кресло, боясь упасть.

– Уважаемый следователь… можно вас?

– Да, конечно, мой дорогой зритель.

– А… а вот я заметил, а вы не спрашивали у отца, в каком университете учится [] … А как вы тогда узнали, в какой университет идти, и где он вообще? Или он в городе один?

– Ну, в столице у нас не один университет… – смех, – но да, вы правы, я использовал свои методы, чтобы узнать, где учился молодой человек…

Локация третья. Книгохранилище в университете. Оно должно производить впечатление бесконечного – для этого эффекта можно использовать зеркала и ракурсы, чтобы стеллажи казались высотой с хороший небоскреб. Обязательно нужно добавить изогнутых лестниц, мостиков, переходов – в самых неожиданных местах. Лестницы будут закручиваться так, чтобы вообще было непонятно, как они устроены. Режиссер должен постараться показать книги таким образом, чтобы создавалось впечатление, что они того и гляди сорвутся с места и вспорхнут под потолок, хлопая страницами – особенно та книга, которую безошибочно возьмет с полки следователь…