– И чтобы без глупостей.
Он бормочет, что в нашем деле не может быть никаких глупостей, выверяет что-то, ищет в бесконечном небе…
– …вот… здесь…
Звоню в колокольчик, подзываю стражников, чтобы попридержали не в меру ретивого пленника, смотрю в стекло – чувствую, как ёкает сердце.
Я вижу темноту ночи, подсвеченную факелами, я вижу башню с клетчатым полом, я вижу Цитадель, которая только сегодня наконец-то стала нашей, я вижу полчища врагов, окружающих крепость – войска, войска и войска, орды, орды и орды, осатаневшие от ярости, что у них отобрали бесценную святыню крепости.
Спрашиваю:
– Когда это случится?
– Сегодня ночью.
Вскакиваю – нельзя терять ни секунды, надо сообщить всем, всем, всем, скорей, скорей, скорей – еле успеваю спохватиться, кивнуть стражникам, чтобы перевязали пленному раны…
– Мне нужен исход битвы.
Смотрю на него – пристально, в упор, спрашиваю:
– Мне нужен исход битвы.
Эти слова хочется произнести вкрадчивым шепотом – не получается, потому что шум сражения проникает даже сюда, в высокую башню…
– Сейчас… сию минуту… – он снова смотрит в хитромудрый прибор, бледнеет, – чер-р-рт…
– Что такое?
– Сейчас… сейчас… найду…
– Потеряли? Ну и хороши же вы, ничего не скажешь…
– Да нет, сейчас… сию минуту… а… вот! Взгляните, взгляните!
Смотрю в стекло, – на душе теплеет, когда я вижу растерзанные останки наших врагов – несть им числа, окровавленные знамена, изуродованные сломанные доспехи…
– Мы победим! – бросаюсь прочь, на лестницу, – мы победим! Да!
Стрела вонзается в горло, захлебываюсь кровью, даже не успеваю увернуться от клинка, который рассекает мое единственное уцелевшее крыло…
– …ч-чер-р-р-рт…
– Сейчас…
– П-пусти… б-больно…
– Сейчас… все будет хорошо…
Кто-то жжет меня – больно, сильно, не сразу понимаю, что кто-то пытается скрепить разрезанное крыло, вправить растерзанное горло…
– Б-больно…
– Сейчас… сейчас…
Узнаю голос – на свою беду узнаю голос, я не хочу его узнавать, что вообще происходит…
С трудом разлепляю веки.
Смотрю в пустоту звездного неба.
С трудом фокусирую взгляд на своем спасителе, бывшем пленнике – я даже не знаю его имени.
– К-как… как так получилось… я же видел… вы же мне говорили…
– Это случится. Но… наверное, не сразу…
– Вы столько лет работаете, – выхаркиваю слова с кровью, – и не знаете, как это все… устроено?
Понимаю, что мог бы и не спрашивать, понимаю, что он сделал это нарочно, чтобы уничтожить нас…
– Я сам не понимаю, как это случилось… – он смотрит в пустоту неба, – будущее было там, там… – показывает пальцем, – а потом резко перескочило сюда…
Меня передергивает.
– Что-то вы завираете… звезды не перескакивают…
– Ну, почему же…
Вздрагиваю:
– Она у вас что, скорость света обгоняет? Или как?
– Получается, что да…
– Нет-нет, тут другое что-то… постойте-ка…
– …а ведь я все понял…
Он смотрит на меня с надеждой.
– Вы…
– …все понял, – продолжаю я, – Вы смотрели не на будущее. И не на прошлое.
– А…
– …и даже не на настоящее. Взгляните сами…. Ваша труба… причудливое хитросплетение линз… она лишь показывает то, что далеко… бесконечно далеко… Какие-то дальние миры, где-то там, там, там… миры, которые не имеют никакого отношения к нашему.