Время неместное

– Кто… кто начал?

Тот же эффект.

– Отвечай!

Встряхиваю его, самого себя, резко, грубо, что я делаю, раненый же…

– А… да нет, мой командир… мы не смогли… мы не удержим… у нас же нет ай-ти-пи…

– А почему у вас нет?

– Вы что… откуда… мы же не чипуем…

– Давно пора научиться, – говорю, понимаю, что несу какую-то чушь, – с чего началась война? С чего?

– Неизбежно… неизбежно…

– Неизбежно… всегда можно что-то попробовать… я не знаю…

– …все варианты… все варианты… неизбежно… тупиковый путь…

Снова трясу его, что я делаю…

– Плато! Там, наверху, плато!

– Плато… – повторяет за мной, явно не понимает, что говорит.

– Как добраться? – уже сам понимаю, что кричу, – добраться… как?

Отворачивается. Засыпает. Или делает вид, что засыпает. Ладно, фиг с ним, тем лучше… отоспится, там и поговорим, что, куда и зачем…. Если он вообще хоть что-то знает… А то ведь мы всё знаем про все времена, кроме одного-единственного, своего собственного…

…шучу…

Подскакивает, смотрит не то на меня, не то сквозь меня, сжимает моё плечо:

– Мост… мост…

– Какой мост?

– Мост…

– Бруклинский, Тауэрский, Босфорский?

– Мост… идите по мосту…

– Да по какому мосту, м-мать твою?

– По мосту… по мосту…

Зена, сука паршивая, заливается лаем, кто-то уже стучит в стену, правильно, нечего орать среди ночи, как изменить ход истории. Отпускаю самого себя, бредящего, раненного, укрываю самого себя каким-то пледом, ухожу спать, на моей кровати призрачное море лижет призрачный песок, акантастер гложет кораллы… как бы не ужалил… тьфу, чёрт, это же иллюзия…

Выкарабкиваюсь из-под одеял, не сразу понимаю, где я. Спальню окутывают вечнозелёные заросли, глазастая игрунка примостилась на краю дивана, чистит какую-то тропическую хрень. Где-то на улице бухает, бахает, не сразу поймёшь, на котором из склонов, неважно, лишь бы не на нашем Плато…

Спохватываюсь.

Вспоминаю.

Вот, чёрт…

И как теперь с ним жить прикажете… с ним… с этим… прятать в квартире… или не прятать… брат приехал из Юго-Западного Кызыл-Тулук-Каракалмыкска погостить… а на какие шиши я его кормить должен, я уже сам на свои гроши не протяну, долг ещё этот за телескоп, и…

Без документов пришёл, вот где дело-то дрянь. Так бы устроился куда-нибудь… не знаю, куда. А что, мужик толковый, умеет что-нибудь… что он умеет… не знаю… а, ну да, он же – это я, что я умею… ничего я не умею. Совсем. В офисе сидеть, рекламные площади продавать. Траекторию солнца и то рассчитать не могу, оно у меня каждый день всё выше и выше… и все звёзды с ним… как будто плато наше день ото дня опускается.

Накатывает какая-то злоба на себя самого, нет, чш, так день начинать нельзя. Этот день передо мной ещё ни в чём не виноват, нечего на него собаку спускать. Тянусь к призрачной игрунке, тц-тц-тц-на-на-на, фьють, ускакала в заросли…

Выхожу в комнату, мой двойник лежит на диване, уснул наконец, и хорошо, может, отойдёт… нет, я в хорошем смысле, отойдёт. Человек – такая скотина, всё выдержит.

Не нравится мне, как он лежит. Подкрадываюсь, осторожно трогаю за плечо, что я делаю, спит человек, а я тут…

– Ты как… живой?

Левая рука безвольно соскальзывает с дивана, стукает о ковёр. Трясу его, ищу жилку на шее, не умею я искать эти жилки, холод, холод, запашок смерти…

Блин.

Соображаю, что делать дальше. Закопать во дворе. Ага, щ-щас. У всех на виду. Изрубить на куски, и… ты чего, Тимка, детективов обчитался? Ещё что… и как ни крути, остаётся только одно…

Одеваюсь. Долго не могу найти ключи, они у меня тоже живые, тоже бегают по всему дому, прячутся в самых укромных местах, а иногда приворовывают с собой ещё что-нибудь, ручку, например, или сотовый телефон, уносят в своих остреньких зубках. Выхожу из квартиры. Медленно. Как по воздуху. Кто-то проходит мимо, кто-то бряцает – здрасст, так и кажется, все на меня смотрят, все видят, все знают, что у меня дома лежит труп, да ладно бы труп, а то труп оттуда, откуда приходить не велено ни живым, ни мёртвым…

От волнения не сразу вспоминаю, где у нас полиция, вот, блин, как не надо, так то и дело выскакивает из-за угла этот домик полицейский, а как надо, так не найдёшь.

Вваливаюсь в холл. Ещё надеюсь, что будет какая-нибудь очередь из ограбленных, изнасилованных, зарезанных, ещё успею подождать, собраться с мыслями…

– Что у вас?

Человек в форме смотрит на меня. Вот, блин, не отвертишься.

– Человек… умер.

– Родственник?

– Не-е… з-знакомый.

– Пьяный?

– Нет.

– От чего умер?