Воины вереска

Тропинка петляла под гору, макушки голубых и сиреневых елей кривоватыми пиками торчали вдалеке. Детям строго запрещалось бывать на той земле. Тетя Бу, соседка, рассказывала, что там пропало много воинов вереска – так здесь называли героев, отдавших жизнь за дорогую сердцу Ирландию.

Теперь шли молча: каждый переводил дух от такого энергичного утра. Фэйт и Эрли приотстали. Дракон, виновато опустив морду, плёлся рядом, чешуйчатый золотистый хвост поднимал дорожную пыль. Уна на ходу пыталась заглянуть в рот Брай: язык пока не появился.

– Чувствуешь, Нор? – Эрли наскучило соблюдать тишину. —Где-то рядом дым.

– Ага, – кивнула сестра. – Только чему тут гореть?

– Да это и не жженым пахнет, – к Брай наконец вернулись язык и человеческая речь. – А едой из печки, ну, как Мама суп варит.

– И сюда долетел запах? – Фэйт перестала рвать цветочки дрока, опустила подол передника и собранное желтыми звездочками рассыпалось кругом. – Ой!

– Это под горой готовят обед! И что может быть плохого? Да тетя Бу нас просто за нос водит: думает, мы маленькие и до сих пор верим в эти глупые истории! Нор, скажи?

– Плохая идея, братишка. Взрослые зря болтать не станут, – девушке самой было ужасно интересно узнать, кто живет внизу, но она всеми силами пыталась скрыть любопытство.

– Ну, раз ты такая трусиха, мы с девочками и без тебя сбегаем посмотреть! Твой будущий муж будет громко хохотать, узнав, что жена верит в детские сказки! – как бы невзначай заметил Эрли.

Обычно молчаливая Фэйт подскочила к брату:

– Каникулы только начались, нас опять ждут две недели скуки и обычных прогулок. Давайте, хоть одну из них сделаем приключением!

– Я в деле! – завопила Брай и для пущей убедительности принялась топтать белые шарики омелы: те захлопали, белый сок тонкими ручейками потек из-под грубых подметок.

Уна почесала Юста между крошечными рожками, тот заурчал от удовольствия, словно большой клыкастый кот, и протянула Норе руку: пойдём!

– Ладно уж. Если что, – задохнувшись от быстрой ходьбы, проговорила та, – родителям скажем, что ходили к маяку, ясно?

Четверо дружно кивнули: Юст воздержался.

Дети, переводя дух, остановились на самой вершине холма. Эрли не ошибся: под горой оказался вполне себе настоящий деревянный дом, из кособокой красной трубы струился дымок. Рядом, в палисаднике, готовились цвести гиацинты и крокусы. Аромат печёного картофеля витал всюду и у неугомонной шестерки дружно запели животы.

– Вы это, – начал Эрли почти шепотом, – стойте пока здесь, а ещё лучше вон, за елки спрячьтесь.

– Еще зачем? – нахмурилась Брай. – Мы тоже не боимся! Думаешь, один такой храбрый?

– Тише, – оборвала сестру Нора. – Он прав: представьте, какими огромными станут глаза хозяина, когда он увидит целую ораву детей да ещё и огнедышащего дракона у себя на пороге? Как бы плохо бедняге не сделалось! Погубим человека.

Фэйт прижала к себе Уну:

– Ты уверена, что там… ну… человек?

– Ох, хватит! – Эрли решительно шагнул на крыльцо и постучал. Затем вошел.

У девочек замерло сердце, время будто остановилось. Вдруг Юст заметил огромного махаона – бабочка присела прямо на щеколду.

– Н-е-е-ет, – закатила глаза Брай. – Глупый дракон!

Поздно: шлёпнув хвостом и щёлкнув пастью, зверь совершил рекордно длинный прыжок и, приземлившись у двери, выбил ее носом. Махаон исчез.

– А-а-а, – завопили сёстры. – Мы пропали!

На крыльцо вышел смущенно улыбающийся Эрли, он показал девочкам большие пальцы, повернулся и обратился к кому-то, пока невидимому:

– Извините, пожалуйста, это наш. Его это, Дедуля привёз давным-давно. Нет чтобы кошку или собаку, как у всех, так нет же, дракона вот где-то достал, – тараторил мальчик. – Он пару раз дом нам поджигал и лодку, не нарочно, конечно, просто чихал в самый неподходящий момент, а там уже и до огня недалеко, а ещё…

– У меня в детстве тоже была пара драконов, шипы ядовитые, зубы острые, но обожали меня: будто коты всюду за мной ходили, – ответил голос. Из комнатных сумерек на свет вышла невысокая старушка. Одета она была бедно, но чисто.

– Сестренки твои? – Эрли кивнул. – Ну, давайте знакомиться!

– А как Вас зовут?

– Зовите меня Бабушкой.

Спустя минут пять или десять все (Юст уплетал куриные косточки на заднем дворе) уже сидели в уютной и единственной комнатке дома под горой.

– Кажется, всех запомнила, – Бабушка улыбнулась. – Хорошо, когда семья большая! А ты чего молчишь? – она протянула Уне кусочек прозрачного медового леденца. – Не бойся!

– Она у нас всегда так, ну то есть это, не разговаривает, и мы не знаем никто, почему, – Эрли отхлебнул из высокой чашки.

– Тетя Бу говорит, что это злые духи леса постарались, – пояснила Нора, жуя картофелину.

– Ваша тетя?

– Соседка. Она ещё на каждый праздник Колеса Года в лес мёд и лепешки носит, задабривает так. Родители в эту чепуху не верят, говорят, научится ещё. Мы надеемся… Уник все понимает, а рисует как, а ведь ей всего шесть! О, если бы Вам только можно было показать ее море акварелью!

Малышка ласково улыбнулась и кивнула в ответ на угощение.

– Хворь наступает, когда нет любви, – старушка помешала угольки в очаге. – Если нелюбим, всякий здоровяк захиреет.

Ребята замолчали: каждый подумал сейчас о чем-то своём.

– А эти травы? – Фэйт окинула восхищенным взглядом комнатку. – Ваши?

– А как же. Живу так, сколько себя помню. Лечусь ими, им и о горестях поведать могу, и о радостях.

– Ух ты! Я тоже травы собираю, Папа говорит, это мне от Бабули передалось… Только разговаривать с ними не пробовала! Они и вправду слышать нас могут?

– Могут. Природа все может.

Брай заерзала на краешке стула:

– А нам говорили, что тут живет злой человек, и что ходить сюда нельзя, и воинов вереска тут полегло десятка три, и что нас вообще съесть могут…

– Эй, – нахмурилась Нора, – как тебе не стыдно! Ну зачем об этом говорить?

– Ничего, я привыкла к небылицам. Вы никогда не замечали, дети, что на тех, кто от остальных отличается, больше всего приходится нападок и насмешек?

Эрли вскочил и хотел что-то ответить, но Фэйт опередила его: