– Это было бы замечательно. А то ходить все выходные в пропотевшей одежде мне как-то не улыбается.
– Не волнуйся, все будет окей.
– А почему твоя домработница такая странная? Молчит, смотрит как-то…
– Мария глухонемая. У нее сын умер от какой-то редкой неизлечимой болезни. Десять лет к кровати был прикован. Это не могло не отразиться на ее психике. Я никогда не видел, чтобы она улыбалась. Зато работает хорошо.
По спине опять маленькой ящерицей пробегает тревога. Я стряхиваю ее и концентрирую внимание на разминании хлебного мякиша. Хлеб в Италии не чета своему французскому собрату, исключительно белый, мучнистый, в большинстве своем несвежий. Помнится, во время коротких малобюджетных каникул в Неаполе я попросила у официанта в одной траттории принести мне черного хлеба вместо бледнолицего ломтя. Тот понятливо кивнул, удалился, забрав корзинку, и спустя минут пять вернул ее на место, наполненную поджаренными до черноты гренками. Во так-то. С тех пор я не выпендриваюсь и стараюсь в Риме вести себя так же как римляне, они едят пшеничную выпечку, значит, и мне негоже нос воротить.
Вы ознакомились с фрагментом книги.
Приобретайте полный текст книги у нашего партнера: