Человек тысячи имен

Последние месяцы беременности пришлись на окончание учебы. Практику Кусо засчитали, когда она была с огромным животом. После окончания училища Норсоян получила угол в коммуналке. Это была проходная комната, но девушка ее сразу полюбила как первое собственное жилье. Тогда же ей выдали декретные деньги, на которые она сразу накупила, фруктов, овощей и мяса. В тот день она впервые наелась досыта. Но насладиться этим состоянием ей не пришлось: почти сразу Кусо почувствовала острые спазмы – пришло время рожать. Эта задача истощенному организму давалась нелегко, и в результате теряющую сознание Кусо увезли на скорой.

Осмотрев роженицу, врачи сказали, что у ребенка шансов почти нет, но они постараются вытащить с того света хотя бы ее, а затем протянули бумажку с отказом от родительских прав. «Чистая формальность, – сказала акушерка. – На случай, если малыш все же выживет, стоит подписать бумаги уже сейчас, чтобы потом не тратить на них время». Врачи и помыслить не могли, что молодая незамужняя женщина оставит ребенка себе. У девушки потемнело в глазах, организм выбросил в кровь бешеную дозу адреналина, и Кусо в первый и последний раз в своей жизни выдала тираду на чистом матерном языке. В переводе на литературный это означало: «Я оставлю ребенка себе, а вы уберите бумажки и делайте свою работу». На удивление, лицо обруганного хирурга мгновенно просияло: «Так ты для себя рожаешь? Ты не бросишь ребенка? Я сделаю все, чтобы и тебя и ребенка спасти». И спас. Через несколько часов на свет появилась девочка Катя. Это полностью изменило жизнь Норсоян.

Дочь родилась ослабленной. Она решила выйти в этот мир раньше срока – на восьмом месяце беременности, а это время называют самым опасным для родов. Ребенка сразу увезли в реанимацию – в единственную больницу, где был нужный дыхательный аппарат. Обратно девочку не привезли, поскольку реабилитация требовала времени. Поэтому Кусо, едва набравшись сил, покинула роддом и на нетвердых ногах отправилась к дочери. Только увидев, как малышка, подключенная к аппарату, ровно дышит, она немного выдохнула и поехала домой.

Настал один из самых сложных и в то же время счастливых этапов в жизни Кусо. Ей приходилось бороться за жизнь ребенка, но она точно знала, что в этой схватке им суждено победить.

Каждый день Кусо ездила в реанимацию к дочери. Тогда оставаться с малышами на ночь матерям не позволяли, но Норсоян это не останавливало. Девушка договорилась с администрацией, что будет бесплатно мыть в больнице полы, если ей разрешат оставаться у постели малышки. Врачи согласились, и днем она убиралась на этажах, а ночью засыпала, облокотившись на пеленальный столик возле кроватки дочери.

В то же время у Кусо завязался роман, который разделил ее жизнь на «до» и «после». Его звали Михаил, они знали друг друга по общей тусовке из Полиграфического института. Между молодыми людьми вспыхнуло сильное чувство, однако действие этой истории также разворачивалось на фоне больничных палат – вот уже несколько лет Михаил лечился от онкологии. Кусо не могла оставить его один на один с недугом, поэтому у нее началась череда больниц. После ночного дежурства у дочери она ехала в коммуналку, принимала душ и отправлялась к любимому на процедуры, а затем снова возвращалась к ребенку. «Сейчас я искренне не понимаю, как все это выдержала».

Так продолжалось три года, пока Кусо не смогла окончательно забрать дочь домой. В маленькой коммунальной комнате Норсоян наконец была окружена тихим семейным счастьем с ребенком и любимым мужчиной. За пределами же этого уюта оставался Советский Союз, на всех парах идущий ко дну. Когда борьба за жизнь дочери перестала занимать весь ум Кусо, она осознала, в каком трудном положении находится. Это было раннее утро, в воздухе висела влага, ветер царапал лицо. Норсоян обнаружила себя на улице в казавшейся бесконечной очереди за едой в гастрономе торгового центра Бусиново. Она только вернулась с дочерью из реанимации и держала ее на руках. На запястье у девушки, как у лагерного работяги, был номер, означавший ее место в очереди. «Что я здесь делаю?» – подумала она, оглядевшись на толпу уставших людей. Кусо разозлилась – в этих условиях невозможно было сохранить себя и достойно воспитать ребенка. Она сделала шаг в сторону и поклялась себе, что никогда больше не встанет в этот строй.

Плана у Кусо не было. Деньги к тому времена обесценились, те, кто мог, переходил на натуральное хозяйство, поэтому девушка решила, что будет зарабатывать тем, что любит и умеет лучше всего, – вязанием. Готовые свитера меняла у фарцовщиков и спекулянтов на еду, лекарства и товары для дома. Какие-то изделия продавала соседкам по подъезду. Дело начало двигаться, и Кусо пошла дальше – отправилась искать работу вязальщицы, что потребовало от нее не только временных, но и денежных затрат. Как говорит Норсоян, одной из примет эпохи было то, что соискатель оплачивал возможность попасть на собеседование к зачинателям моды – за 50 рублей вязальщицам выдавали тестовое задание и уделяли время, чтобы посмотреть на их умения. Если претендентка не подходила, ее разворачивали домой, не возвращая денег.

И все же это было время возможностей. Шел 1987 год. По кусочкам разваливался «железный занавес», и в стране начали зарождаться коммерческие гиганты, которые станут крупнейшими игроками на новом рынке преобразившейся России. В 87-м в Москве открылся филиал издательского дома Burda Moden, через два года в ГУМе появится первый магазин «Стокманн», через три года свои двери откроет ресторан McDonald’s на Пушкинской. Это было начало нового, и каждый мог стать частью большего, приложив достаточно усилий. В стране выстраивалась и новая индустрия моды, к истокам которой пробивалась Кусо. Она стучалась во все двери: от бутика Воронковой до модного дома Зайцева, но там ее ждали неудачи. Была еще одна высота, которую она пыталась взять, – Burda Moden. У дверей московского офиса Людмила провела не один день, уговаривая себя зайти и предложить свои услуги. Однажды это ей все же удалось. С ней согласились поговорить, но попросили подождать, пока освободится руководство. Сидеть в офисе Burda пришлось около часа, и за это время Кусо почти растеряла уверенность в себе, насмотревшись на технологов и мастеров издательского дома. Раньше ей казалось, что она знает о вязании все, а на деле не поняла и половины из разговоров, которые в двух метрах от нее вели профессионалы моды. На собеседование она пошла уже скорее по инерции, мало веря, что ее действительно ждут в ИД. Но после короткой беседы ее все же взяли на испытательный срок. Спустя 30 лет в интервью к юбилею Burda Moden она расскажет, что именно в этом издательском доме начался путь Норсоян как профессионального дизайнера трикотажа.

В Burda Moden она начала вязать свитера по своим эскизам. Делать это приходилось не так, как она привыкла. Главным образом изменились сроки: раньше она месяцами работала над одной кофтой, создавая неповторимый шедевр выставочного образца, теперь же ей нужно было вязать одежду такого же высокого качества, но в десятки раз быстрее. Кусо поставила себе норматив: три дня на свитер. И начала работать сутки напролет, не было раза, чтобы она пропустила вязание: не важно, Новый год это или день рождения – Кусо будет вязать. Из-за такого расписания она не могла много сидеть с ребенком, но дочь отнеслась к работе матери со всей серьезностью, потому что знала, что ей все равно уделят время. «Я довяжу ряд и посижу с тобой», – говорила Норсоян.

Главный мастер издательского дома предоставила ей свободу, решив скорее смотреть со стороны, как будет развиваться творчество новой вязальщицы, чем пытаться им управлять. Уверенности придавал и тот факт, что первый же свитер Норсоян снискал успех. Это была кофта из толстой ровницы[2 - Вытянутая толстая слабо скрученная лента пряжи, идущая в дальнейшем в более тонкую обработку. «Толковый словарь русского языка» под редакцией Д. Н. Ушакова (1935-1940).] с вышитым на ней медведем, перелезающим через поваленную сосну. Сам свитер занял у Кусо три дня, а композиция – месяц. Правда, в свободную продажу изделие так и не поступило – вещица так впечатлила директора издательского дома, что она сразу ее выкупила. Это дало зеленый свет экспериментам Норсоян. Людмила с большой благодарностью вспоминает место, где научилась работать на профессиональном уровне и встретила людей, которые не раз помогли ей в будущем. Там же она узнала, как правильно преподносить свои творения публике, что пригодилось ей при выпуске собственных коллекций, а затем и при создании арт-проекта «Ангелы Жизни».

Шаг за шагом жизнь Кусо налаживалась. Она с дочерью переехала к Михаилу и его родителям, у нее появился достаточно стабильный заработок. Но спустя два года работы в Burda Moden Норсоян решила покинуть ИД. Она встала на ноги как дизайнер и была готова двигаться дальше. К тому же из жизни ушла ее учитель, и даже поступившее предложение стать менеджером второго отделения Burda не смогло удержать ее на месте. Кусо простилась с ИД и отправилась на поиски новой работы. Шли девяностые годы.

Глава 4. Простите, но это мир от кутюр

Кусо всматривалась в фотографию девушки из статьи. Это была заметка об одной из самых талантливых модельеров того времени Юлии Далакян. Нескольких минут Норсоян хватило для того, чтобы пойти на отчаянный шаг – позвонить в редакцию и, не помня себя от волнения, попросить контакты дизайнера. В газете согласились помочь и поделились номером. Не теряя ни минуты, девушка позвонила Далакян и, дождавшись ответа, выпалила, что хочет у нее работать. На той стороне провода чувствовалось замешательство. «Что ж, приезжайте завтра», – ответила дизайнер и простилась. Кусо положила трубку на рычаг и выдохнула. Идти было страшно, но не попробовать – еще страшнее. Смелость города берет, подумала Кусо и на следующий день отправилась на собеседование, где, удивив сама себя, быстро получила работу.

«Именно у Далакян я получила знание, как пройти все этапы от идеи до продукта, не потеряв изначальную задумку и не отвлекаясь на 28 других. Юля для меня – учитель. Это один из сильнейших российских дизайнеров мирового уровня. Что она тогда создавала, какие конструкции! Не зря у нее одевалась вся интеллектуальная элита Москвы». В студии Далакян девушка также получила возможность зарабатывать, поскольку дизайнер позволила ей напрямую выполнять заказы для своих клиентов, со многими из которых у Норсоян сложились теплые отношения.

Не увидеть Париж

Как-то раз одна из клиенток, ведущая погоды на телевидении, помогла Кусо принять участие в конкурсе дизайнеров. Тогда Норсоян буквально запрыгнула в последний вагон: объявление о конкурсе она увидела в «Вечерней Москве» и сразу же позвонила тогдашнему редактору модного отдела Светлане Комиссаровой, но та сказала, что победители будут выбраны уже на следующий день. Кусо была разочарована, но ее собеседница все же смягчилась и разрешила приехать со своей работой на финальный отсмотр конкурсантов. На следующий день Норсоян была во всеоружии. Она представила на конкурс объемное бесформенное платье из испанской пряжи, скрученной, как веревка. На звездной спутнице Кусо ростом 180 сантиметров изделие выглядело настолько эффектно, что Светлана Комиссарова, состоявшая в составе жюри, подошла к ней и, улыбаясь, заговорщически спросила: «Первое место или второе?» Норсоян была польщена, но выбрала второе место, потому что за него давали обучение в популярной на тот момент академии Натальи Нестеровой. Получившая же первое место конкурсантка отправлялась во Францию. Кусо хотела увидеть Париж, но понимала, что у нее есть шанс самой на него заработать только в том случае, если она будет учиться и развиваться. Париж подождет, подумала она, сейчас время получать новые знания.