Сесилия Агнес – странная история

Нора сглотнула. В висках громко стучала кровь.

– Его случайно не Альм зовут? Хульда всплеснула руками.

– Точно! Альм. Биргер Альм. А ты откуда знаешь? Господи, что с тобой, деточка? Ты вся дрожишь.

Нора даже ответить не могла, голос не слушался. Хульда перепугалась.

– Я что, глупость какую сморозила? Нет-нет. Просто Вера Альм приходится Норе бабушкой по матери. А Биргер Альм – дедушкой.

– Вот это да! Я понятия не имела. – Хульда крепко стиснула Норину руку. – Милая ты моя, Лена рассказывала, что твои родители погибли в автомобильной катастрофе. Знаю я и о том, что у Веры Альм дочка тоже… Господи, значит, она и была твоя мама?

– Да.

Нора уткнулась головой в белую Хульдину шаль, и обе долго сидели молча.

В доме захлопали двери. Видно, рядом, в столовой, накрывают обед. Любопытные старушки то и дело заглядывали туда, чтобы посмотреть, чем нынче кормят.

Заметив, что Хульда с Норой по-прежнему сидят на веранде, кое-кто решил, что это уж слишком. Пора и честь знать, веранда, чай, не для них одних!

Словом, еще несколько человек, расположившись на веранде в ожидании обеда, храбро терпели сквозняк, чтоб Хульда, наконец, уразумела: на эту веранду есть права у всех. А не у нее одной! Вот они и сидели, ежились на сквозняке и с вызовом глядели на Хульду и Нору, пока их не позвали обедать. Тут все скопом, обгоняя друг друга, ринулись в столовую – надо в первых рядах поспеть к раздаче. Сам о себе не позаботишься – никакие права не помогут.

Нора с Хульдой поступили как раньше, остались на веранде и взяли еду туда. Стариков это привело в легкое замешательство. Они толком не знали, что и думать. Подходили к двери, заглядывали. Хульда веселилась от души.

– Видишь, до чего любопытные! Прямо сгорают от зависти.

Раз-другой какие-то старушки подходили поздороваться с Норой и разведать, кто она такая. Им ужасно хотелось присесть рядом, невзирая на сквозняк, однако Хульда с улыбкой, но твердо отрезала: им с Норой требуется одиночество. Надо очень многое обсудить.

Любопытства у стариков от этого, понятно, не убавилось.

– Можешь мне поверить, – восторженно усмехнулась Хульда, – они, того гляди, лопнут от любопытства!

Продолжить разговор не удалось. Старикам конечно же приспичило пить послеобеденный кофе на веранде, и они, гремя чашками, один за другим потянулись сюда, так что скоро помещение было набито битком.

Втайне торжествуя, все сидели, помешивали в чашках и озирались по сторонам.

Нора встала. Пора на автобус. Если она опоздает, то до дома сегодня вечером уже не доберется.

Хульда проводила ее до крыльца.

– Спасибо, что навестила меня, Нора, милая.

– Можно мне еще приехать?

– Обязательно. И не откладывай надолго.

ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ

Что именно из всего того, что она узнала, можно рассказать Дагу? В автобусе по дороге домой Нора только об этом и думала. Она была совершенно ошеломлена. Необходимо поразмыслить. Столько сразу навалилось. Сперва надо самой хорошенько разобраться. Но ведь Даг наверняка ждет и сгорает от любопытства.

Кое-что она, безусловно, ему расскажет, но не все. Пока не все. Например, насчет бабушки. Прежде чем выкладывать, нужно поговорить с самой бабушкой. Странно все ж таки. До поры до времени, пожалуй, стоит помолчать.

Больше всего ей сейчас хотелось посидеть наедине с Сесилией. С куклой. Она так по ней стосковалась. Они связаны родственными узами, теперь она знает. Но существуют и другие узы, поважнее. Потому-то Хедвиг и желала, чтобы кукла попала именно к ней. И она, кажется, догадывается, в чем тут дело. Хедвиг и Сесилия стремились сообщить ей что-то, чего прямо сказать нельзя. Она должна сама дойти до сути. Выяснить для себя, понять.

Н-да, так что же сказать Дагу?

Но эта закавыка разрешилась сама собой. Дага не было дома. Удивительно! Он же знал, что Нора поехала к Хульде! Она не сомневалась, что он будет ее ждать. А он взял и ушел. Ушел! Не похоже на него.

Потерял интерес? Невольно она ощутила легкий укол обиды.

Нора стала ждать. И ни о чем больше не могла думать. Даг вернулся, когда она уже легла в постель и погасила свет. За дверью послышались его шаги. Видимо, он проверял, не спит ли она. Можно бы, конечно, зажечь свет и встать, но она отбросила эту мысль. Если он потерял интерес, то…

Утром, когда Нора пришла на кухню, Дага уже и след простыл. Очень куда-то торопился, сказала Карин. Кое-как чашку чая выпил и ускакал. За весь день он дома так и не появился, даже ужинать не пришел. Оно конечно, выходные есть выходные, каждый волен делать что хочет.

И все же! Почему Даг так себя ведет?

Может, решил показать, что держит обещание и не любопытничает?

Но тогда он явно хватил через край. Такого она в виду не имела. Просто считала, что чужие секреты выдавать нельзя. Например, секреты Сесилии. Поговорить-то можно и о другом.

Дурачок он, этот Даг.

А вдруг он все-таки обиделся, что она решила держать ситуацию в своих руках? Нет, вряд ли, этого он бы скрывать не стал. Наверняка бы сказал.

В общем, такое поведение совершенно на него не похоже.

Андерс и Карин ничего не знали. Когда Даг не пришел ужинать, она, конечно, спросила, где его носит, но они только руками развели. В балетной студии, наверно? И ведь совершенно не волнуются. Ничего не разузнаешь… Может, он в балете, а может, и нет… И как назло, у нее целая куча новостей! А поговорить, по обыкновению, не с кем.

Назавтра та же история. Когда Нора вернулась из школы, Даг по-прежнему блистал своим отсутствием. И к ужину он опять не придет. По телефону предупредил, как сказал Андерс.

– Чем же это он занят? Где его носит?

Волей-неволей она начинала терять терпение. Андерс только смеялся. Даг не пожелал сказать, где находится. Предупредил, что вернется поздно, а когда именно – не сообщил. Взрослый уже, имеет полное право не отчитываться в каждом своем шаге.

Нора промолчала, но была крайне озадачена. Взрослые и те обычно не делают секрета из своего местопребывания. И вовсе не считают, что от них требуют отчета. А уж если человек целых два дня даже к ужину не является, ему, уж во всяком случае, не мешало бы сообщить, где он.

– Наверняка это из-за балета, – сказала Карин. – Скоро спектакль, а у него роль. Он всегда помалкивает о своих делах. Считает, что иначе все пойдет наперекосяк.

Отчасти Карин, пожалуй, права. В балете у Дага были огромные амбиции. Вполне возможно, он сейчас усиленно репетирует, чтобы избежать соблазна и не вмешиваться в ее дела. Если вдуматься, это очень даже на него похоже.

Поскольку Даг где-то пропадал, с Мохначом почти все время гуляла Нора. В общем, она ничего против не имела, если б не ответственность – ведь положиться на Мохнача никак нельзя, он мог ни с того ни с сего сорваться с поводка и удрать. Поэтому лучше выводить его на прогулку вдвоем. А у Андерса и Карин вечно не было времени.

Лена нет-нет да и выручала, хотя постоянно ходить с Норой не могла. На прогулках она составляла Норе компанию, но не вызывать же ее всякий раз, как Мохначу приспичит задрать лапу возле дерева.

Чему быть, того не миновать. В конце концов Мохнач удрал. Смылся. При Лене. Они как раз возвращались с прогулки и остановились поболтать возле Нориного подъезда.

Мохнач все время вел себя замечательно, послушно бежал на поводке. Глядя на него, никто бы не догадался, что он замыслил очередную каверзу. В общем, обманул он их.

Держала Мохнача Лена. А он улучил момент, когда девочки стали прощаться и Лена протянула Норе поводок, резко дернулся и вырвался на свободу. А секунду спустя уже стремглав мчался прочь. Нипочем не поймать: пока они опомнились, его и след простыл.