Перфекционистка в офисе

Мы все, как по волшебству, медленно встаем.

– Отлично. Пока ваш творческий интеллигент не испугался, делимся на две команды, – приказывает Владислав, – по одному мужчине и одной женщине в каждой.

– Я с Анжелой тогда, – говорит Володя и встает рядом с ней.

Толик стоит, как вкопанный, приходится мне идти к нему.

– Итак, будем проверять ваши командные навыки, – Владислав потирает руки и достает из черной сумки, которую он принес с собой, пачку бумаги и веревочку. – Делаем из бумаги снежные комки и выбрасываем их со своей территории на чужую. Ваша территория – здесь, – Владислав смотрит на нас с Толиком и показывает на правую сторону от веревочки, которую он протянул от двери до стола. – Соответственно территория второй команды – Анжелы и Володи – здесь. Побеждает тот, у кого будет меньше бумажных гранат, чем у противника или столько же.

Владислав предлагает Володе с Анжелой занять свой дом, мы с Толиком готовимся к нападению и лепим из бумаги гранаты. Через пять минут война начинается. Будто мы всю жизнь ждали этого момента. Сначала степенно выкидываем гранаты руками, потом выпинываем их ногами, а концу игры уже безо всякого стеснения швыряем снежки исключительно друг в друга. «Вот тебе, за то, что меньше всего делаешь, а зарплату получаешь такую же, как и мы». «Вот тебе за то, что выбрал Анжелу, а не меня». «Вот тебе за то, что за зиму болела три раза, а я чуть не умерла от двойной нормы». «Это за то, что тебе досталось дело Сердобольного!» Ещё за вчерашнее, что оставили меня одну! Мне бы ещё очень хотелось засадить пару раз гранатой по Толику, но мы с ним все-таки в одной команде. Правила есть правила. Вот это творец внутри меня разыгрался! Даже не думала, что он у меня такой бойкий! И память у него, оказывается, отличная!

– Остановитесь! – слышу, будто издалека, голос Владислава. – Время вышло!

Он становится на разделительную линию и поднимает руки, как боксерский рефери на ринге, разнимающий тяжеловесов. В него случайно попадает несколько последних боеприпасов – за то, что задерживаешь нас после работы.

– Закончили! – кричит Владислав.

Мы, запыхавшиеся и раскрасневшиеся, нехотя расходимся на противоположные стороны комнаты.

– Теперь подведем итоги. Не нужно считать, – Владислав останавливает нас в усердной попытке определить окончательный счет игры. – Не в этом была суть упражнения. Вы могли выиграть как команда – вчетвером, разделив гранаты поровну, но для этого нужно было объединиться и договориться. Я говорил о таком условии: «меньше или столько же». Но вы предпочли закидывать друг друга, причем в самой недружественной форме.

Мы снова опускаем головы, как нашкодившие школьники. Повеселились, называется. Показали себя во всей красе. Молчи, бюрократ! Вот тебе ещё один кляп в рот! А что с тобой, творческий интеллигент, теперь делать?

– Извините, у нас действительно с командными навыками не очень хорошо, – говорит Анжела. – Простите, мы увлеклись.

Анжела достает зеркальце и проводит пальцем по двум царапинам от бумаги, которые остались от чьих-то бросков.

– Прости, Анжела, я не хотела, – шепчу, показывая на царапины.

– Извини, я тоже, – она показывает на мое лицо, – не хотела.

Смотрюсь в ее зеркальце. Следы чуть заметные, до завтра пройдут, но сам факт, что она тоже в меня метилась, заставляет интеллигента внутри меня бить по полу каблуками так, что резвая чечетка получается. Причем интересный такой ритм. Сначала медленно, протяжно, потом быстрее и быстрее, как биение сердца, которое вдруг захотело танцевать. И тут я слышу другой ритм – второго сердца. Откуда? Где оно? Чье?

– Теперь, я надеюсь, вы понимаете, зачем ваши руководители заказали этот тренинг? – громкий, победоносный голос Владислава отвлекает меня от внутренней чечетки.

Мы, виновато-насмешливо поглядывая друг на друга, киваем и рассаживаемся по местам.

– Очень часто так получается, что мы даже не понимаем, чего нам не хватает для повышения эффективности. Хорошая командная атмосфера – один из таких незаметных факторов. Моя задача сегодня была показать, что решение проблемы может прийти с самой неожиданной стороны. Поэтому я считаю, что мы очень хорошо продвинулись. Осознание проблемы – это половина решения. Проверьте, не выплюнули ли бюрократы свои кляпы? Хорошо ли связаны? Интеллигенты-творцы не спрятались, по-прежнему на сцене? Отлично! Идем дальше!

Проделываем несколько упражнений из серии «Интервью». Оказывается, Анжела уже восемь лет живет с молодым человеком, юристом по профессии, а вечером, прежде чем поехать домой, заезжает к маме – она у нее сильно болеет. Поэтому Анжела всегда так торопится и уходит ровно в шесть! А ещё она любит орхидеи – у нее дома целая оранжерея. Именно цветами она стала бы заниматься, если бы не нужно было зарабатывать на жизнь и помогать маме с лекарствами. Когда она говорит об орхидеях, глаза ее светятся от восторга, даже цвет их меняется на изумрудный. Никогда не видела ее такой счастливой раньше! Ни за одним из наших досье.

Толик женится через месяц! У Володи пока никого, кроме Толика. Они – лучшие друзья с университета. Любят фантастику, обмениваются фильмами, книжками, по вечерам играют через Интернет в компьютерные игры. Эти увлечения их сблизили. Была бы их воля, они бы стали писателями-фантастами и одновременно разрабатывали бы компьютерные игры. Вчера они спешили на встречу с их любимым писателем-фантастом. Рассказывают они об этом наперебой, взахлеб. При этом поглядывают друг на друга, как подростки, которые вместе уже изобрели что-то, достойное не менее, чем Нобелевской премии, но поведать миру об этом не решаются. И мы от их радости тоже расплываемся в улыбке, и чувствуем себя по-детски счастливыми.

Я, отвечая на этот вопрос, рассказываю, что мы с моим молодым человеком ходим в театры, музеи, цирки. Собираемся скоро дельфинарий посетить и в будущем провести отпуск на яхте. Возможно, даже отправиться в кругосветное путешествие. Я мечтательно улыбаюсь, представляя себя под огромным белым парусом и Лёшу за штурвалом. И всё бы хорошо, если бы не мой интеллигент, который вдруг появляется прямо перед моим шезлонгом и ждет, нетерпеливо постукивая каблуком. Ритм его движений равномерный и четкий, как у метронома, отсчитывающего секунды. Я стараюсь не обращать на него никакого внимания и рассказываю дальше про то, что люблю порядок. Это для меня тоже своего рода хобби. Ребята смотрят на меня, а лица у них точь-в-точь, как у моего интеллигента – будто они мне не верят и все ждут, когда же я закончу зачитывать кем-то написанный список и начну говорить о другом, о настоящем, от чего лицо расплывется в детской улыбке и глаза засветятся. Говорю дальше – про работу, что она мне идеально подходит и я с удовольствием сюда прихожу. Ребята усмехаются. Они перекидываются фразами, что все они любят работу, а мне становится не по себе от мысли, что я так ничего стоящего и не сказала: ни о цветах, ни о книгах, хотя я их тоже люблю. Люблю, но не так, чтобы сердце забилось в сумасшедшем ритме и захотелось сказать: о такой жизни можно написать книгу или фильм снять. Именно в этот момент мой интеллигент вдруг затихает. Он пристально смотрит на меня, чуть прищуриваясь, будто давая понять, что всё только начинается, и тишина эта – всего лишь пауза, короткая передышка перед настоящим представлением.

После упражнения «Акведук» Владислав нас отпускает. Шарик катался по нашим бамбуковым трубочкам, как вода по водопроводу, и ни разу не упал! Команда заработала! Никогда бы не подумала, что буду чувствовать с ребятами такое единение. Даже увольнять теперь никого не хочется.

* * *

Мы дружно идем к метро. Спустившись по переходу вниз, обнаруживаю, что в кармане нет кошелька, в котором лежит проездной. Толик предлагает оплатить проезд, но мне не по себе без кошелька, поэтому, ругая себя за рассеянность, быстрыми шагами направляюсь к офису.

– Кошелек забыла, – говорю охраннику, который привстает, чтобы посмотреть, кто это так поздно собрался на работу.

– Понятно, бывает.

– Ключ ещё не сдавали?

Охранник поднимает глаза на открытый шкаф с ключами, и качает головой. Наверное, Таня задержалась. Я поднимаюсь на третий этаж.

– Татьяна, – говорю я, открывая дверь, – извини, я кошелек забы…

Официальное объявление о конце света не подействовало бы на меня сильнее, чем то, что я увидела. Виктор Алексеевич обнимает Татьяну, сидящую на столе далеко не в позе начальника отдела банка, и страстно целует ее в шею. Конечно, он остановился, когда увидел меня, но не быстро, как делают любовники, которых застали врасплох, а медленно, словно хотел показать мне, что увиденное мною – реальность, про которую уже все знают. Кроме меня… Я будто немею, и на какое-то время перестаю слышать. Он что-то говорит, но слова его медленно распадаются на буквы и падают на пол – прямо передо мной. Их скапливается так много, что уже ничего не вижу. Кажется, сейчас рухну в обморок – прямо на эту гору бессмысленных букв. Приседаю на стул, который оперативно подставляет шеф.

– Александра! – он обмахивает меня папкой с отчетами. – Вижу, вы очень рады за нас! Мы только что решили пожениться. Александра! Ну что же вы молчите? Вы рады?

– Рада, – шепчу я ледяным тоном. – Очень рада.

– Я и не сомневался, – Виктор Алексеевич с облегчением выдыхает и заметив, что опасность обморока миновала, перестает махать папкой.

– Значит, вы разводитесь? – слышу я свой голос.

Господи, кто меня тянет за язык? Подчиненная не должна задавать таких вопросов начальнику. Это его личное дело!

– Да, это было уже давнее решение. А теперь, – он прижимается к подоспевшей на помощь Татьяне и многозначительно гладит ее по животу, – больше тянуть некуда. Жаль только, что Татьяне из-за всего этого уйти придётся. Наше начальство наше такую субординацию не приветствует.

– Да, – тяну я и стараюсь глубже дышать, чтобы не рухнуть от второй новости со стула. Живот у Татьяны будто за день вырос! Как же я раньше не замечала?

– Ребёнок всё ставит на свои места, – заключает Виктор Алексеевич.

– А как же ваш другой ребёнок?

О, Господи! Зачем изображать сейчас из себя Марию Терезу?

– Александра, это не ваше дело, – Виктор Алексеевич становится жестким. – Но я отвечу. Да, у меня есть ребенок, но он не мой. Я женился когда-то на женщине с ребенком, мы не сошлись характерами. Ребенок хорошо общается со своим родным отцом. Я ему не нужен, а этому – очень даже. Я долго не мог решиться, но сегодня понял, что тянуть дальше некуда.

Он снова улыбается и принимается гладить живот Татьяны.

– Александра, – включается она, – я представила твою кандидатуру на мое место. Виктор Алексеевич сказал, что подумает.

Значит, всё-таки роман был! Интуиция меня никогда не подводила! Господи! Что я наговорила Татьяне в обед?! Про рабочую этику… Никаких романов на работе…

– Дам вам пару месяцев времени, чтобы показать себя, – говорит Виктор Алексеевич уже обычным шефским голосом. – А теперь… Можете идти. Вы можете идти?

– Да, – медленно встаю и, словно клоун на деревянных ходулях, направляюсь к лифту.

– Ваш кошелек! – Виктор Алексеевич догоняет меня.

– Спасибо, – отвечаю глухо и нажимаю на кнопку лифта.