Чертог Белой Ночи

– Сеть стоит, – подтвердила Аня. – У меня не получается прыгнуть к Максу.

– На площади что-то происходит, – безуспешно пытался объяснить Женя. – Я чувствую кого-то очень сильного в толпе, но мне ничего не видно отсюда.

Макс перешёл на другую сторону моста. Внизу толпа магов расступалась под действием жемчужных потоков энергии, расходящихся от бледной фигуры. Эта фигура медленно двигалась в центр площади. С высоты едва можно было разглядеть, что кожа у него идеально белая, а волосы цвета стали ложатся на плечи поверх тёмно-красной ткани, напоминающей плащ, в который он был закутан.

– Да, вижу, – произнёс Макс. – И тоже не понимаю, что происходит.

– Логическое мышление рождает конструктивную речь, только когда мысли хоть ненадолго задерживаются в голове, чтобы обрести ясную форму, – не унимался Аренский. – И меня пугает, мои друзья-хранители, что этим навыком вы не обладаете.

– Он остановился в центре площади, – игнорируя Аренского, снова заговорил Макс, а потом потоки энергии подхватили и стали поднимать неизвестного мага в воздух над толпой.

– Вот чёрт, – обронил Женя, и больше Макс ничего не услышал.

В следующее мгновение толпа замолкла и музыка стихла. Из мира, окружавшего его, пропали все звуки. Образовавшаяся тишина даже не звенела, как положено абсолютной тишине. В этом необъяснимом мгновении было что-то манящее и пугающее, пробуждающее веру и покорность. Звук, напоминавший внутренний голос, зазвучал у него в голове, и он узнал сам себя, но его слова не принадлежали ему. С ним словно кто-то говорил, и голос этот шёл изнутри:

– Моё дитя, – заговорила тишина. – Мне радостно видеть твой расцвет.

В тишине потоки энергии кольцами скользили вокруг парящего мага, пока он медленно вращался, охваченный ими. Стальные пряди волос парили в воздухе, а голова была поднята к чёрному небу.

– Твой оплот, сложенный из тканей мира, теперь населяют мои искры. Я дам им гореть в торжественный час, чтобы отдать должное прошлому и положить начало новому будущему.

Перед глазами появился городской пейзаж, и Макс видел его так отчётливо, будто хорошо знал каждую улицу, словно был в каждом доме с круглыми окнами и башнями, вздымающимися в лазуритовое небо. На том небосводе бродили гигантские золотые звёзды, и свет их был ярче красного солнца.

– Когда искры соберутся вновь, тебя ждёт перерождение, и они будут гореть так ярко, что их огонь затмит весь мир.

Тишина взорвалась вспышкой света и обрела привычный звон.

Вздрогнув, Макс вернулся к реальности. Толпа внизу снова громко шумела, со сцены доносилась веселая музыка, а в канале хранителей звучал насмешливый голос Жени:

– Говорю же, бракованные сети.

Макс обернулся и увидел рядом на мосту Аню и Женю. Его посетило чувство внезапно прерванного сна, который он никак не мог вспомнить.

Глава 2. Рейн

Если бы он проснулся сам, то его бы ждала занимательная игра с брюнеткой, лежащей рядом, но его разбудил Полох. С этим боровом никаких игр лучше было не затевать. Своим утробным рёвом он мог бы поднять из могилы мёртвого. А так как после вчерашнего вечера в одном из баров Русского квартала Рейн чувствовал себя не лучше, то не сразу понял, чем Полох недоволен, и сначала заинтересовался состоянием брюнетки, которая, несмотря на рёв, так и не пошевелилась. Он присмотрелся. Её грудь легко поднималась от ровного и глубокого дыхания. Одеяло открывало тонкую талию, на правом бедре виднелась большая татуировка. Рейн нашарил пачку сигарет на тумбочке и закурил. Едкий дым быстро вытравил игривые мысли из головы.

– Рита, у меня гости. – Зажимая сигарету в уголке рта, он попытался разбудить брюнетку, коснувшись плеча, но промахнулся, и его рука скользнула по воздуху.

– Ты всё ещё бухой, что ли?! – проорал Полох, стаскивая с них обоих одеяло. – Вытряхивайся! Мы должны были встретиться полчаса назад!

Приподнявшись на кровати, Рита пристроилась спиной к высокому резному изголовью. Поведение Полоха вызывало у неё не меньшую головную боль, чем у Рейна вчерашний вечер.

– От твоего ора не то что трезвеют, мухи мрут, – сказала она тихим грудным голосом.

Рейн спустил ноги на пол. Он несколько раз глубоко затянулся, прежде чем спалить сигарету в изумрудном огне, охватившем пальцы. В бесцельном взгляде зелёных глаз отразилось вспыхнувшее пламя. Оно на мгновение осветило лицо с острыми скулами, прямым носом, высоким лбом и широким подбородком – правильные и даже красивые черты, но омрачённые безразличием. Собрав непослушные каштановые волосы в короткий хвост, он поднял с пола футболку и джинсы.

– Ты маску мою не видишь? – поинтересовался Рейн, оглядывая небольшую комнату, из которой и состояла вся его берлога.

– А должен? – Глаза Полоха следили за ним словно пара голодных псов. – Не я с тобой трахаюсь.

– Спрашивал не тебя, но хорошо, что ты уверен. – По тонким губам Рейна прошлась ленивая насмешка. – Я вчерашний вечер вообще не помню.

Рита нагнулась и, опираясь рукой о деревянный пол, заглянула под кровать, откуда почти сразу достала маску. Бросив её Рейну, она вернула себе одеяло и скрылась под ним с головой.

– Где оружие, шутник? – спросил Полох, оглядывая комнату.

– Под ванной. – Рейн застегнул ремень на потёртых чёрных джинсах и указал в сторону коридора: – Вторая дверь слева.

– Ты моя маманя?

– Может, и она заходила вчера. – Рейн надел кожаную куртку поверх футболки и добавил, когда Полох вышел из ванной с сумкой в руках: – Говорю же, ни черта не помню.

Полох скривился. Мышцы на его тёмно-сером лице, изрубленные шрамами от магических ожогов, жили своей жизнью, поэтому приходилось догадываться, доволен он или злится. Кое-кому это дорого обошлось. Сейчас его гримаса больше напоминала улыбку. А свою маманю Полох вообще не знал.

Вторая сумка с оружием лежала у двери. Рейн потёр ладонями лицо, стараясь выстроить события в нужном порядке, и мрачно проговорил:

– Мне сразу план не понравился. Кто берёт склад в День города, когда на улицах полно псов и их салаг…

– Ваше сиятельство! – Полох неуклюже изобразил нечто среднее между поклоном и реверансом, источая ядовитую любезность. – Граф недоволен. А ведь я тоже не нанимался поднимать вашу светлейшую задницу после попоек. Дело сделано. Извольте продать князьям Ратмановым то, что есть. – Кривая улыбка исчезла с его лица. – И шевелись уже, твою мать!

– Где встречаемся? – спросил Рейн, застегивая маску.

– У нас. Я подкину.

Они перенеслись на окраины Русского квартала, к двухэтажному дому, выставленному на продажу. Две ближайшие улицы пустовали. У ворот кованой ограды, окружавшей дом, показался Блондин: лысый бугай с вечно голодной улыбкой и звериными глазами. Прозвище своё он получил ещё до того, как лишился шевелюры. Теперь на левой стороне его головы красовалась только татуировка: «Не плачь, малышка».

– Где вас носит? – подходя ближе, заговорил он. – Ратманов уже здесь.

– Наш пострел вчера накидался в дрова. – Полох отвесил злорадный кивок. – Пришлось заскочить за ним.

– Дорогая, я думал, ты закончила пилить мне мозг ещё дома, – откликнулся Рейн.

– Босс последнее время тобой недоволен, – напомнил Блондин, сверкая зубами с грилзами из красного золота.

– Сколько их? – вместо ответа спросил Рейн и внимательно оглядел ограду.

– Четверо, как и договаривались. Только что прошли в измерение.

Полох посмотрел по сторонам.

– Где Гиви?

– Сказал, что будет вовремя. – Блондин тяжело пожал плечами.

– Кто ставил пространство? – снова спросил Рейн, приближаясь к воротам. – С такими швами оно не простоит и часа. Если раньше его не найдёт патрульный дрон.

– Сейчас выясним, – просипел Полох и прошёл в измерение. Следом проскочил Блондин. Рейн вошёл последним.