Стамбул. Перекресток эпох, религий и культур

О мантии существует особая легенда. Считается, что Мухаммед подарил ее арабу Ибн Зухайру. Будучи язычником, Ибн Зухайр критиковал Коран, но позже раскаялся и принял ислам. Узнав об этом, пророк снял с себя мантию и накинул на плечи Ибн Зухайру. Его дети продали мантию Муавии I – основателю династии Омейядов; при Аббасидах она попала в Багдад, далее – в Каир и, наконец, в Стамбул.

Норвежский писатель Кнут Гамсун с присущей ему прозорливостью увидел в реликвиях Топкапы нечто большее, чем коллекцию старых вещей. Он понял, что любой предмет, имеющий отношение к Мухаммеду, является неким символом, за который мусульмане готовы убить и умереть. Взять хотя бы мантию пророка: никто не должен видеть ее, но в случае опасности ее надо поднять высоко, чтобы она развевалась на ветру, – и тогда каждый мусульманин обязан взяться за меч. Показать мантию – значит показать всемогущество.

Вторая важная реликвия Топкапы – знамя пророка. По легенде, оно сделано из тюрбана Буйрадата – врага Мухаммеда, который пал перед ним на колени, развернул свой тюрбан, прикрепил ткань к древку копья и вручил пророку в знак того, что вверяет себя в его руки. Знамя было пронесено через столетия арабских завоеваний и спустя века оказалось в Каире, где правил последний халиф. В 1517 году, захватив Египет, султан Селим I завладел мантией и знаменем – за что получил титул «хранитель двух святых реликвий».

Селим отправил знамя в Большую мечеть Дамаска, построенную еще в VII веке, при Омейядах. Ежегодно трофей несли из Дамаска в Мекку во главе процессии мусульман, совершавших хадж (паломничество в Аравию). В 1595 году знамя привезли в Стамбул – и тогда же в городе появилось множество слепых. Они ходили по улицам вереницей, держась друг за друга, и собирали подаяние. Возглавлявший процессию был слеп только на один глаз. Стамбульцы охотно подавали им милостыню. Слепцы считались святыми людьми, совершившими хадж и добровольно лишившими себя зрения – ибо увидев Благословенную Мекку и Лучезарную Медину, они больше не хотели ни на что смотреть.

В городских хрониках содержится описание процедуры ослепления. Паломник брал кусок раскаленного металла, посыпал его неким едким порошком, склонялся над металлом и ждал, пока глаз вытечет. Своеобразная мода на лишение себя зрения прошла только в XIX веке. До этого ежегодно в течение 300 лет стамбульские слепцы собирались на площади Султанахмет и провожали паломников, отправлявшихся в Мекку под знаменем пророка. Помимо дня начала хаджа, знамя можно было увидеть, когда султан лично возглавлял армию, а также в случае опасности. Последний раз это произошло 11 ноября 1914 года – в тот день Порта объявила священную войну (джихад) Антанте[28 - Антанта – военно-политический союз России, Великобритании и Франции, противостоявший Центральным державам в Первой мировой войне.].

Картины из коллекции Топкапы принадлежат кисти итальянских художников эпохи Ренессанса. В 1479 году Мехмед II пригласил в Стамбул Джентиле Беллини, и тот написал портрет завоевателя Константинополя (сегодня полотно находится в лондонской Национальной галерее). Мехмед высоко оценил талант художника и подолгу беседовал с ним об искусстве. Однажды Беллини показал Фатиху новую картину под названием «Голова Иоанна Крестителя». Султан с интересом изучил изображение и заявил, что оно неправдоподобно: у отрубленной головы исчезает шея, поскольку ее жилы и мышцы моментально втягиваются в голову. Для демонстрации своей правоты Мехмед II выхватил меч и снес голову стоявшему рядом слуге.

Беллини был не единственным итальянским художником, посетившим Стамбул. Два самых известных портрета Сулеймана I, его жены Хюррем и дочери Михримах в XVI веке написал Тициан. Еще два своих портрета Сулейман в 1539 году заказал Паоло Веронезе. На рубеже XIX–XX веков должность придворного живописца занимал Фаусто Зонаро. Он прожил в Стамбуле 18 лет, пользовался покровительством Абдул-Хамида II и считал себя преемником Беллини.

Культурные связи Порты с Европой были гораздо сильнее, чем может показаться. Леонардо да Винчи и Микеланджело Буонарроти создали проекты Галатского моста по заказу султана Баязида II. В 1502 году в Рим к папе Александру приезжал посол от Баязида – они обсуждали желание падишаха найти инженера для постройки моста через Золотой Рог вместо существовавшей в то время понтонной переправы. Через 200 лет после великих итальянцев немецкий художник Антуан-Игнас Меллинг помогал Хатидже-султан (сестре Селима III) украшать особняк – и параллельно рисовал виды Стамбула и Босфора.

Топкапы славится не только собранием картин, но и коллекцией каллиграфии. В исламских странах этот вид творчества вырос из аниконизма (запрета на изображение живых существ). В Дамаске и Багдаде мастеру, изысканно переписавшему Коран, платили столько золота, сколько весила получившаяся книга. Каллиграфия распространялась по миру с полчищами арабских всадников. Земли ислама ширились, и одним из новообращенных стал вождь тюркского племени Осман – будущий основатель крупнейшего в истории мусульманского государства. Достигнув зенита, старое золотое солнце Арабского халифата медленно тускнело и, наконец, закатилось за пески знойной Аравии. На смену ему взошел молодой белый полумесяц Османской империи.

Османская каллиграфия (хат) достигла невиданного доселе уровня – теперь она имела важное политическое значение. В 1399 году Баязид I оскорбил великого завоевателя Средней Азии, эмира Тимура, послав ему письмо, где имя правителя Порты изображалось большими золотыми буквами, а имя основателя империи Тимуридов – маленькими черными.

Знаменитейшим мастером хата был шейх Хамдуллах, придворный каллиграф Баязида II (он похоронен на кладбище Караджа Ахмед в Ускюдаре). Султан благоговейно держал чернильницу шейха, пока тот украшал замысловатой вязью очередную книгу. Хамдуллах переписал Коран 47 раз, придумал несколько новых шрифтов (включая дивани – официальный шрифт Османской империи) и руководил росписью ряда стамбульских мечетей.

Еще одним выдающимся каллиграфом был Едикюлели Сейид Абдуллах-эфенди. Он изобрел особые чернила – и султан Ахмед III, сам занимавшийся хатом, прислал к Абдуллаху-эфенди слугу с просьбой открыть их тайну. Просьба была в высшей степени нескромной: каллиграфы готовили чернила по специальной технологии, – и этот процесс был крайне непростым.