Скорби Сатаны

– И что же это была за идея? – спросил я, потеряв терпение. – Он что, хотел получить какой-то патент? Придумал новый летательный аппарат и захотел таким образом избавиться от своих денег?

– Нет-нет, что вы! – И мистер Эллис тихим приятным смешком рассмеялся над моим предложением: – Нет, мой дорогой сэр, ничто механическое или коммерческое не могло захватить его воображение. Он был… э-э… я бы сказал, слишком серьезно настроен против того, что люди называют «прогрессом», чтобы помогать ему какими-либо новыми изобретениями или другими средствами. Видите ли, мне несколько неловко объяснять вам то, что кажется абсурдом и вымыслом, но… Во-первых, мы так и не знаем, как он нажил свои деньги, не так ли, Бентам?

Бентам кивнул и плотно сжал губы.

– Мы управляли крупными суммами, давали советы по вложениям капиталов и другим вопросам, но совсем не наше дело – знать, откуда взялись эти деньги. Не так ли, Бентам?

Его партнер снова степенно наклонил голову. Эллис продолжал, сложив ладони домиком и легонько потирая кончики пальцев:

– Нам доверяли, и мы старались оправдать доверие, проявляя… э-э… деликатность и преданность. И только после многих лет нашего сотрудничества клиент упомянул свою… э-э… свою идею. Чрезвычайно странную и необыкновенную. Короче говоря, суть в том, что он продал душу Дьяволу и что его состояние – один из результатов этой сделки!

Я от души расхохотался и воскликнул:

– Что за нелепость! Вот бедолага! Видимо, что-то повредилось у него в голове. А может быть, он употребил это выражение в переносном смысле?

– Думаю, нет… – полувопросительно ответил мистер Эллис, продолжая поглаживать кончики пальцев. – Наш клиент использовал фразу «продать душу Дьяволу» не как фигуру речи. Как вы полагаете, мистер Бентам?

– Уверен, что нет, – серьезно ответил Бентам. – Он говорил о «сделке» как о действительном и свершившемся факте.

Я снова рассмеялся, но уже не так бурно, и сказал:

– Что ж, в наше время у людей бывают разные причуды: например, учения мадам Блаватской и мадам Безант, гипнотизм и все прочее. Неудивительно, что у некоторых все еще теплится глупое старое суеверие о существовании Дьявола. Но для человека вполне разумного…

– Да… э-э… да, – прервал меня мистер Эллис. – Но ваш родственник, мистер Темпест, был человек в высшей степени благоразумный, и эта… э-э… идея была единственной причудой его в высшей степени практического ума. Поскольку речь идет всего лишь об идее, вряд ли стоило даже упоминать об этом. Но может быть, и хорошо – и мистер Бентам согласен в этом со мной, – может быть, и хорошо, что мы об этом рассказали.

– Да, рассказали – и получили удовлетворение и облегчение, – подтвердил мистер Бентам.

Я поблагодарил их с улыбкой и поднялся, чтобы уйти. Стряпчие, как по команде, поклонились мне еще раз. Выглядели они почти как братья-близнецы, настолько сходный след оставила на их внешности совместная практика.

– Всего доброго, мистер Темпест, – сказал мистер Бентам. – Мне незачем заверять вас, что мы будем служить вам так же, как нашему покойному клиенту, в меру наших возможностей. Постараемся принести вам пользу в вопросах, где совет может оказаться кстати. Не нужен ли вам какой-либо аванс прямо сейчас?

– Нет, благодарю вас, – ответил я, чувствуя признательность к своему другу Риманесу: его щедрость позволила мне чувствовать себя совершенно свободно в общении с этими господами. – Я вполне обеспечен.

Как мне показалось, стряпчих несколько удивил такой ответ, но осторожность помешала им сделать какое-либо замечание. Они записали мой адрес в «Гранд-отеле» и отрядили клерка проводить меня. Я дал человеку целых полсоверена, чтобы он выпил за мое здоровье, и он охотно обещал это сделать.

Затем я прогулялся пешком по судебному кварталу, пытаясь осознать, что все происходящее не чудесный сон и я на самом деле пятикратный миллионер. По счастливой случайности, заворачивая за угол, я столкнулся лицом к лицу с тем самым издателем, который накануне вернул мне отклоненную рукопись.

– Здравствуйте! – воскликнул он, останавливаясь.

– Здравствуйте! – откликнулся я.

– Куда направляетесь? – спросил он. – Все еще пытаетесь пристроить свой злосчастный роман? Милый юноша, поверьте мне, этому не бывать…

– Нет, бывать, – ответил я спокойно. – Я сам его издам.

Он был поражен.

– Вы сами опубликуете? Боже мой! Но ведь это будет стоить… – ого! – шестьдесят или семьдесят… а может быть, даже сто фунтов!

– Не имеет значения, хоть тысячу!

Красный румянец выступил на его лице, он глядел совершенно ошеломленно.

– Но мне казалось… извините… – пролепетал он. – Мне казалось, у вас совсем нет средств…

– Не было, – сухо ответил я. – А теперь есть.

Его растерянный вид и все со мной случившееся подействовали на меня так, что я принялся хохотать – дико и оглушительно. Он встревоженно огляделся по сторонам, словно собирался удрать, но я схватил его за руку.

– Послушайте, любезный, – начал я, пытаясь совладать со своим почти истерическим весельем, – не принимайте меня за сумасшедшего. Я всего лишь миллионер!

И смех снова разобрал меня. Происходящее казалось мне в высшей степени комичным. Но достойный издатель так не считал, и на его лице читалась такая неподдельная тревога, что мне пришлось все-таки взять себя в руки.

– Послушайте, я не шучу, это правда. Вчера вечером я был голоден, и вы, будучи человеком добрым, предложили угостить меня ужином. А сегодня у меня пять миллионов фунтов! Да не смотрите на меня так, а то вас хватит удар! Как я уже сказал, я издам книгу за свой счет, и она обязательно будет иметь успех! Да, я говорю совершенно серьезно, серьезнее некуда! У меня прямо сейчас в кошельке более чем достаточно средств, чтобы оплатить ее издание немедленно!

Я отпустил его, и он отшатнулся, ошеломленный и растерянный.

– Боже правый! – пробормотал издатель чуть слышно. – Это какой-то сон! Я никогда не слыхал про такие чудеса!

– И я тоже!

Хохот снова стал разбирать меня, и я боялся не выдержать.

– Но странные вещи случаются не только в романах, но и в жизни, – продолжал я. – И камень, который отвергли строители… я имею в виду, читатели, – ляжет во главу угла, то есть станет событием сезона! Сколько вы возьмете за издание?

– Я? Я буду издавать вашу книгу?

– Да, разумеется, почему бы и нет? Если я дам вам возможность честно заработать несколько пенни, неужели ваша оплаченная кучка «чтецов» сможет помешать вам в этом? Фи! Вы не раб, мы живем в свободной стране. Я знаю людей, которые выполняют для вас работу «чтецов». Никем не любимая старая дева лет пятидесяти… Книжный червь с расстройством желудка, он же литературный неудачник, неспособный найти другой работы, кроме как строчить ворчливые рецензии на рукописи талантливых книг… Скажите, ради всего святого, почему вы полагаетесь на столь некомпетентные мнения? Я заплачу вам за публикацию своей книги столько, сколько вы скажете, и даже кое-что дам сверху. И я гарантирую вам еще вот что: книга сделает имя не только мне, как автору, но и вам, как издателю. Ее ждет королевская реклама, я поработаю с прессой. В этом мире за деньги можно сделать все…

– Погодите, погодите! – перебил меня издатель. – Это так неожиданно! Дайте мне подумать, дайте время…

– Один день на размышление, – отрезал я. – Один день – и не более. Если вы завтра не скажете «да», я найду другого, и вся прибыль уйдет ему! Делайте все вовремя, мой друг! Засим прощайте!

Он побежал за мной следом:

– Постойте, погодите! Вы такой странный, такой дикарь, такой сумасброд! У вас, похоже, закружилась голова!

– Да, закружилась! И есть от чего!

– Боже мой! – заискивающе улыбался он. – Ведь вы даже не дали мне возможности вас поздравить. И знаете ли, я действительно от всей души вас поздравляю! – Он схватил мою руку и горячо ее пожал. – А что касается книги, то мне кажется, в ней действительно не было недостатков ни в стиле, ни в таланте. Но она была слишком… слишком трансцендентальной и никак не соответствовала вкусу публики. В наше время больше востребованы сюжеты о домашнем насилии – они наилучшим образом продаются. Но я подумаю. Скажите, куда вам писать?

– «Гранд-отель», – ответил я, забавляясь его озадаченным и ошеломленным видом.

Я понимал, что он уже мысленно прикидывает, сколько можно выжать из моей литературной прихоти.

– Приезжайте завтра в «Гранд-отель». Если хотите, мы можем вместе пообедать. Только предупредите меня заранее. И помните, у вас всего один день, чтобы ответить – да или нет. Всего двадцать четыре часа!

С этими словами я покинул его.