Обман на обмен. Ника Лисина – 1

Булик стояла около окна, и вся её поза говорила о крайней стадии раздражения. На стуле спиной ко мне и входу сидела прехорошенькая девушка с модной стрижкой, в её пальчиках с превосходным маникюром подрагивала чашка кофе.

– Ну чего ты молчишь?! – как-то истерически прошептала гостья. Голос мне показался знакомым.

– Жду ответа на заданный вопрос, – невероятно спокойно ответила бабушка.

Честно говоря, я боюсь такого спокойного голоса. Это значит, добрая булечка злится, и последствия такой степени недовольства мне страшно представить.

Чашка в руках гостьи затряслась ещё сильнее.

– Какой вопрос? – пискнула девушка.

Бабушка резко развернулась. Я вжалась в стену. Только бы не попасть под чужую раздачу. Нет ничего хуже, чем огрести за компанию.

– У тебя плохо с памятью или слухом? – всё так же спокойно поинтересовалась бабуля. Лицо её при этом перекосилось.

Кофе в чашке гостьи угрожающе заплескалось. Бабушка сделала шаг и раздражённо выдернула несчастную чашку из рук девушки и поставила на блюдце.

– Прекрати мучить посуду и отвечай на вопрос: зачем пришла? – окончательно вышла из себя бабушка.

– Я… Я, – забормотала девушка, и тут я узнала её голос, – К дочери приехала, она же дочь моя! Ты слишком строга ко мне! Подумай о внучке! Ведь ей учиться нужно.

– Да ты что? – издевательски пропела бабушка. – Так она учится, уже два года как. А ты, полагаю, на выпускной к ней ехала? – издевалась буля над дочкой. – Так на школьный ты опоздала, а в училище ещё год учиться, так что, стало быть, рановато.

Моя маменька слегка растерялась. Но и бабушка решила смягчиться:

– Сопли утри и кофеёк пей. Скоро Ника из училища вернётся, думаю, не стоит её расстраивать выяснениями, зачем на самом деле приехала мама. Пока я буду считать, что и правда повидаться с доченькой.

Что ответила мама, я не слышала. По стеночке на цыпочках я добралась до входа. Хлопнула дверью, со стуком бросила уличную обувь и заорала:

– Булечка! Я вернулась! Ты дома?

Бабушка мгновенно высунулась из кухни и окинула меня быстрым взглядом и мимолётно нахмурилась.

– Привет, – ласково улыбнулась она мне. – А у нас гости.

Я посмотрела на крутую обувь.

– Ой, а кто у нас?

Бабушка пристально посмотрела на меня, потом поманила в кухню. Сердце сжалось в скользкий комок, противно подпрыгивающий в груди.

Я прошла на кухню. Мама сидела на табуретке, перед ней стояла чашка с кофе. Она обернулась ко мне и улыбнулась. Я невольно сделала шаг назад. Передо мной сидела женщина, даже дама с великолепным макияжем, модной стрижкой в супердорогой одежде.

– Здравствуй, дорогая! – с жаром сказала она, грациозно поднимаясь со стула и обнимая дочь, то есть меня.

Я тоже приобняла блудную мать.

Последний раз я видела родительницу около пяти лет назад. Она приехала в середине декабря, когда я училась в девятом классе. Вот так же прискакала домой из школы, а на вешалке висит чужая одежда. И выглядела она тогда не так шикарно. Волосы, выкрашенные в тёмно-русый, ниспадали на плечи, косметики никакой, а одежда хоть и итальянская, но невероятно дешёвая. Жила она у нас до десятого января, и всё это время булик убеждала свою дочь в чём-то, даже пару раз плакала, но мама уехала в аэропорт ранним утром. Бабушка тогда в сердцах замахнулась на стоящую у порога маму и сказала:

– Ну и скатертью дорога! Только тут осталась дочь твоя! Часть души! Да только, похоже, что нет у тебя души!

Так мы и жили с булечкой вдвоём. Вообще мама никогда не жила с нами. Только в самом глубоком детстве, кажется, мы жили в какой-то однокомнатной квартире с мамой, она водила меня в садик и иногда забывала забрать. Помню, как воспитательница ругалась, названивая сначала маме, а потом бабушке и кричала матом, когда запыхавшаяся бабушка прибегала за мной. Потом я не помню. Детская память вычеркнула это из моей головки, но в первый класс меня вела бабушка. Маму я видела не часто, а точнее говоря, редко. Всю мою недолгую жизнь меня сопровождала моя невероятная бабуленция.

Она никогда не прятала мамины фотки и рассказывала о ней, но я почти не интересовалась, мне хорошо было с обожаемой бабушкой. Правда, в школе меня пытались дразнить сироткой, но я быстро отбривала задир:

– Зато мои родители не разводятся, не ругаются и не спихивают меня друг на друга.

У многих было именно так.

А про отца бабушка сразу сказала:

– Так бывает, что девушка решает родить без мужа, так сказать, для себя.

– Но мама уехала, и я не для неё? – спрашивала маленькая я.

– Ну, значит, ты для меня, – смеялась бабушка, и я отставала.

Я быстро сбегала переодеться в домашнее и плюхнулась за стол. Мама смотрела на меня внимательно, точно изучала, бабушка недовольно поджала губы. От неё не укрылся пристальный взгляд Марины.

– Что? – спросила я, беря со стола ложку.

– Н-ничего, – улыбнулась мама и поморщилась.

Бабулёк сегодня порадовала меня гречневой кашей с грибами и луком. Данное блюдо я предпочитаю есть ложкой, хотя знаю, что по этикету так не положено. Конечно, в ресторане или гостях я ложкой буду есть только суп, но дома при своих можно кушать как удобно, а считать родную мать гостем глупо, хоть она и есть гость.

Разобравшись с любимым блюдом, я принялась за чай с конфетами. Безумно люблю пить чай вприкуску с конфетами, сушеными яблоками и ягодами, а вот варенье не люблю. Могу выпить пол-литра этого благословенного напитка за книгой, кино или конспектом.

Вот и сейчас я откинулась спиной на прохладную батарею, положила в рот шоколадную конфету и, зажмурившись, сделала глоток восхитительного чая.

Ммм… как же вкусно дома…

– Марина, что такое? – нарушила благостную тишину бабушка.

Ещё чуть-чуть, и этот вопрос задала бы я.

– Да ничего, – пробормотала маменька, продолжая сверлить меня взглядом. – Просто… Ну, гарнир ложкой. Это же не завтрак и не суп.

– А чего тут такого? – приоткрыла я прижмуренные от удовольствия глаза. – Я же не лаптем из кастрюли хлебаю. А дома можно не думать об этикете.

– Ну это, конечно, да, – пробормотала маменька.

– А что тебя смущает? – насторожилась буля. Мне показалось, что у неё даже уши зашевелились.

– Ну ничего, дома можно и так, но ведь дома могут быть гости, – ответила мама.

Я со стуком поставила чашку на стол, расслабленность как ветром сдуло.

– То есть ты сейчас намекаешь, что мы тебе чужие, и относиться к тебе нужно соответствующе? – задала вопрос буля, выпрямившись на своей табуретке, как персидская княжна.