Твой шёпот в тумане

Да ну его, этого зайца! Да ну эти петли и мясо! Птица есть – уже не пустые руки.

Впереди я отчётливо различила тени. Серые, колышущиеся словно на ветру. Молча развернувшись, я со всех ног рванула вперёд. Так близко я ещё никогда их не видела.

«Томмали, – долетел до меня шелест, – спасайся, милая!»

С выпученными глазами, я неслась словно загнанный заяц.

«Томма, доченька, не останавливайся, – шептал кто-то совсем рядом голосом мамы, – беги, что есть силы. Беги вперед и не оборачивайся!»

Мама! Сама не заметив, я побежала медленнее. Мама! Там моя мама. Я уже не помнила её лица, образ стирался из памяти, но голос. Эта была она. Моя мама!

«Томма, убегай, девочка, – твердил голос, – иначе останешься со мной!»

Это резко отрезвило. Дав себе мысленную затрещину, я ускорилась. Сбоку громко хрустели ветки. Словно толпа брела, не разбирая дороги. Но выяснять, кто там, я не желала. Сойдя со своей тропы, побежала строго на запад, благо солнце склонялось к горизонту и определить, куда примерно бежать, было не сложно.

Я неслась, не разбирая дороги. Тушка птицы больно била по ногам и оттягивала руку. Во второй ладони я крепко сжимала ручку корзины, не желая её выпускать. Что толку рисковать и заходить в туман, если придёшь домой ни с чем? Ветки хлестали по лицу и цеплялись за одежду, но я упрямо бежала вперёд. Мне никогда ещё так не хотелось жить.

«Томмали, – шелестел туман, – спасайся, милая. Томмали…»

Я знала этот голос, и никогда не забуду его.

Этим голосом мне пели колыбельные песни, утешали, когда я падала и когда обижалась на сестёр. Я обожала маму и в день, когда она пропала, пошла в лес со всеми. Впервые. Её тело так и не нашли, только корзинку и плащ. Ни крови, ни следов. Ничего. Словно она просто растворилась, стоя на месте.

«Обратилась в тень» – подсказал мне внутренний голос.

Ещё больше испугавшись, я представляла, что же будет со мной, если туман настигнет, если его обитатели приберут меня к себе. Что будет с Эмбер? Ведь она не смирится, пойдёт в туман искать. Как она будет одна? Именно эти мысли гнали меня вперёд.

Там за деревьями на западе начинался забытый тракт: дорога, по которой ещё в стародавние времена ходили караваны с Севера на Юг. Тракт был сделан на совесть. Его строители магии не жалели, и спустя столько веков дорога всё ещё была в отличном состоянии. Но главное, вела она в соседнюю с нашей деревню, и там можно будет укрыться. Спастись.

И пусть там уже никто не живёт, но и мёртвых не наблюдалось. Пережду в какой-нибудь заброшенной халупе, а потом по дальним тропинкам домой добегу. Мне бы из лесу вырваться.

Главное, слушать туман. Но помнить, что мамы нет. Это её тень смерть от меня отводит. Это тень.

«Томмали!» – шёпот из тумана гнал меня вперёд.

Выскочив на дорогу, я не сразу поняла, что это огромное мчится впереди прямо на меня, и только громкое ржание и лошадиные копыта у самого лица привели в чувства. Истошно завизжав, я упала на землю и выпустила свою корзинку. Рядом проскакала ещё одна лошадь и раздавила её. Плача от пережитого ужаса и совсем не понимая, что делаю, я поползла вперед. Отцепив платочек, что накрывал уже сломанную корзину, разложила его на земле. Плача и напевая под нос мамину колыбельную, механически складывала на ткань разбросанную крапиву, а мысленно готовилась к смерти.

Никого живого в этой части леса быть не могло, а значит, это порождения тумана пришли за мной.

Но думать о том, что сейчас я проживаю последние секунды жизни, не могла. Я упорно собирала эту ненавистную крапиву и твердила, что вернусь домой. Я не могу иначе.

Я вернусь домой. Там на подоконнике горит для меня свеча.

Тёплые слезы скатывались по моим щекам.

– Помоги ей! – раздалось над моей головой.

Тяжёлый резковатый голос отдал приказ и умолк. Рядом со мной присел незнакомый мужчина со странной внешностью. Его глаза горели красным огоньком, а волосы серы, как зола. Замерев, я совсем неприлично уставилась на него. Воин же спокойно собирал мои росточки.

– Что у неё там? – другой голос заставил меня вздрогнуть, он казался более мягким, но, в то же время, безразличным.

– Крапива обычная, вард Сай, – мгновенно отозвался тот, что помогал мне.

Вокруг нас полукругом остановились всадники. Вскинув голову, я уставилась заплаканными глазами на тех, что меня окружили. Десяток мужчин. Огромные, широкоплечие, в чёрных добротных кафтанах, подбитых мехом. Впереди стояли двое. Их красивые ухоженные лошади пританцовывали на месте. На теней или мертвяков они совсем не походили.

– Откуда ты? – спросил один из них, блондин с длинными, собранными в косу волосам и необычными ореховыми глазами. В них медленно разгорался красный легко различимый огонёк. – Я спросил, откуда ты?

В ответ я лишь моргнула, хотела хоть что-то вымолвить, но волна мгновенного облегчения заполнила душу дикой надеждой, что смогу пережить сегодняшний день. Не сдержав эмоций, снова залилась слезами.

– Интересно, что это с ней? Из леса как сумасшедшая вылетела, чуть под твоего коня не упала, – второй мужчина – пшеничный блондин – осмотрел меня с ног до головы. – Значит, местных тут намного больше, чем сказал Каил. Плохо наши искали, и видно, не там глядели, – протянул он и спешился.

Подавив очередной поток рыданий, я вытерла лицо рукавом. Мужчины не сводили с меня глаз. Словно диковинку увидели. Они казались суровыми, собранными и высокомерными. И чем больше я наблюдала за этими людьми, тем чётче осознавала, что они неправильные. Движения, внешность, даже манера говорить. Всё иное, хоть язык и наш, а словно акцент какой. Тянули они буквы как-то вычурно.

Подойдя ко мне, пшеничный присел и, ухватив меня за подбородок, повернул к себе лицом. Вглядевшись, вызывающе ухмыльнулся и погладил мою скулу большим пальцем.

– Брат, да она сияющая, – и вовсе рассмеялся он, заметив, что я покраснела от смущения. – Может, заберем её, а? Уверен, кому-нибудь да приглянется.

Услышав такое, я дёрнулась, как от удара, и, освободившись от захвата незнакомца, медленно отползла в сторону.

– Девушка, я ещё раз спрашиваю, откуда ты? – тот важный пепельноволосый блондин, что остался сидеть верхом, кажется, терял терпение.

Мне нужно было отвечать, но я бестолково моргала и непроизвольно оглядывалась на лес. Тени были всё ещё там. Поджав губы, перевела взгляд на чужаков.

– Из деревни, – тихо призналась я, – пошла в лес ловушки проверять.

Пшеничный слабо кивнул.

– А что тебя там так напугало? – прямо спросил он.

– Тени, – выдохнула я и указала пальцем в лес.

Воин проследил за моим жестом и ухмыльнулся.

– Смотри-ка, Вульфрик, неприкаянные. И много их тут? – это он спросил у меня. В ответ я слабо кивнула.

Мужчины, как по команде, уставились на лес. Тени шелохнулись и растаяли одна за другой. Мне стало совсем жутко. Кто же это такие, что их даже порождения тумана боятся?

– Отпустите меня, пожалуйста, – тихо прошептала я.

– Не бойся, – воин, что до этого молча собирал мои ростки крапивы, завязал платок и передал его мне, – сами не тронем и этим не оставим.

Жестом он указал на лес. Мне стало чуть спокойнее.

Подняв голову, я заметила на себе заинтересованный взгляд гиганта с пепельной косой. Он явно что-то обдумывал. Подавшись вперёд, в очередной раз оглядел меня и чудно принюхался. Затем быстро тряхнув головой, вернул лицу выражение полнейшего равнодушия.

И мне это не понравилось.

Я вообще не понимала, что это за люди, и откуда они могли взяться на этой дороге. Но проявлять любопытство побоялась. Ясно же, что не простые воины. Слишком грозные и высокомерные. Может, те самые пришлые, о ком так упорно ходили сплетни.