Ребенок от мажора

Это прикол такой? Он попал в аварию, и у него временная амнезия? Или свалился за борт своей яхты, на которой позировал для фото в инстаграме прошлым летом? У Алиски как раз впервые температура поднялась на фоне прививки… и мне опять хотелось, чтобы рядом кто-то был.

Сейчас всё иначе. Мне некогда смотреть фотографии чужих людей в социальных сетях. Подготовка к поступлению и работа занимали всё моё время. Я даже не помню, когда последний раз видела Виту, свою лучшую подругу. Может быть, поэтому и не в курсе, что Волков опять в городе?

– Так тебе нужен твой мобильный, или ты дальше продолжаешь убегать и делать вид, что мы незнакомы? – продолжает Никита, пока я молчу.

Я была бы не против, но, похоже, делать вид, что мы раньше не встречались, уже не получится.

Прикрываю глаза и цежу сквозь сжатые зубы:

– Встретимся в столовой в центральном корпусе через пять минут!

Сбрасываю вызов и смотрю на Катю.

– Ну что там? – интересуется она.

– Сходишь со мной в столовую? Мне там отдаст телефон старшекурсник.

– Конечно.

На подрагивающих от злости и нервов ногах добираюсь вместе с Катей до места встречи.

В голове совсем нет мыслей, кроме одной. Зачем я поставила фотографию Алиски на заставку в телефоне? Не могла какие-нибудь цветы прилепить? Или море?

Я не хочу, чтобы Никита был в нашей жизни, потому что он от нас отказался. Исчез. Сбежал. Ни звонка, ни тупой эсэмэски с вопросом “Как дела?” за полтора года жизни ребёнка! Он казался мне не таким… неужели тогда, в школе, я была так слепо в него влюблена, что не видела, насколько он гнилой? Такой же, как его папаша, морда которого красуется на каждом втором плакате в городе, зазывая голосовать на выборах именно за него.

– Ты чего такая напряж?нная? – спрашивает Катя, хватая меня за руку.

Опускаю глаза и замечаю, что сжала её несчастный телефон до побелевших костяшек. Данное средство связи ни в чём не виновато. Вяло улыбаюсь, отдаю его законной владелице и, пригладив волосы нервным движением, захожу в шумную столовую.

– Всё нормально. Неожиданная встреча со старым знакомым…

Я вижу его сразу. Он, как всегда, в центре внимания. Стайка симпатичных девушек в коротких юбках и обтягивающих джинсах вь?тся рядом. Несколько парней, у которых на лбу написано, насколько они высокого о себе мнения, взрываются хохотом на очередную реплику Никиты. Он лениво улыбается и медленно поворачивается в мою сторону.

Кудрявые волосы, ставшие намного длиннее с нашей последней встречи, падают на лоб каштановыми прядями, словно он пол-утра потратил на свою укладку у зеркала. Каре-зел?ные глаза встречаются с моими, и полные губы расплываются в приветливой улыбке. Никита отделяется от компании своих друзей, в которой я сразу узнаю балагура, успевшего ко мне прицепиться на прошлой паре, и идёт в мою сторону.

– Я булочку куплю, – говорит Катя и протискивается мимо меня к прилавку.

А я вросла ногами в пол и не могу сдвинуться с места. Внутри зарождается непонятное волнение.

Ладони вспотели, губы пересохли. Я совсем не знаю, чего ожидать от этой встречи. Выглядит он подозрительно довольным и весёлым. Останавливается на расстоянии вытянутой руки и протягивает мне мой мобильный.

Вот так просто?

Не мешкая ни секунды, забираю его.

– Спасибо, – говорю, засовывая телефон в передний карман рюкзака.

– Обращайся, – кивает Ник.

Хмурюсь и собираюсь сейчас же уйти, но почему-то медлю. Бросаю на него взгляд и не могу отвести глаз. Не потому, что он красивый, я это и так знала. Все девчонки в классе мечтали пойти с ним на выпускной. Многие ходили на стадион посмотреть футбол лишь потому, что в команде играл Никита. Даже сейчас я чувствую, как наша парочка привлекает слишком много лишних глаз. Смотрят, конечно, в основном на Волкова. А потому, что у нашей дочери, точно такие же глаза. Генетика сыграла со мной злую шутку. Я рожала малышку пятнадцать часов, а от меня ей достались только жиденькие светлые волосики.

Никита вдруг перестает улыбаться так, будто он выиграл свой самый важный футбольный матч. Сводит свои тёмные брови и медленно проводит языком по губам, рассматривая меня в ответ.

– Блин, ты вообще не изменилась, Кнопка, – неожиданно произносит Волков и, сделав шаг вперед, сгребает меня своими ручищами в медвежьи объятия.

Он застаёт меня врасплох. Меньше всего на свете я собиралась с ним обниматься или как-то ещё физически контактировать. Надо было просто уйти.

От неожиданности пошатываюсь, утыкаясь носом ему в плечо, и зажмуриваюсь, потому что в ноздри пробирается его запах. И нет бы он не мылся или не менял неделями одежду, и я вынуждена была бы скривиться и подавить рвотные позывы, но пахнет он потрясающе… Очень знакомо, так, что от водоворота воспоминаний кружится голова и болезненно сжимается сердце.

– Отпусти меня, – сиплю, пытаясь выбраться из его рук.

Хватка не слабеет.

Он прижимает меня к своему подтянутому, спортивному телу на глазах у толпы студентов и преподавателей в центральной столовой университета. Никого не стесняясь и не считаясь с моим мнением. Всегда был таким.

– Отпусти…

Никита шумно втягивает воздух рядом с моими волосами и опускает руки, проведя напоследок ладонями по моим голым предплечьям. Покрываюсь мурашками и отступаю на шаг, а затем ещё на один, увеличивая расстояние, между нами. У меня тахикардия и пересохло в горле. Очень похоже на начало панической атаки, и всему виной Волков, которому, кажется, всё нипоч?м. По крайней мере, выглядит невозмутимым и расслабленным.

– Не удержался, извини, – виновато улыбается Ник, потирая затылок. – Я считал, что ты переехала в другой город и учишься там.

– Почему? – вылетает из меня быстрее, чем я успеваю обдумать его слова.

Другой город? Что это значит?

– Познакомимся поближе, Белоснежка? – Рядом возникает уже знакомый мне друг Волкова.

– Что-то не хочется… – бормочу себе под нос и, схватив рюкзак, который опять успела уронить, ищу глазами Катю. – Мне пора…

– Увидимся на паре, – кивает мне Никита и, развернув своего надоедливого друга за плечи, уходит.

Ни на какой паре мы не увидимся, потому что мне пришлось заново поступать на первый курс и досдавать предметы, которые раньше не требовалось. Правила поступления изменились, пока я полтора года меняла подгузники дочери и пыталась не уснуть стоя.

Катя сидит через пару столов от Волкова и его компании. Купив себе чай и что-то, отдаленно напоминающее пиццу, я подсаживаюсь к ней.

– Я думала, ты приезжая, как и я, – улыбается староста, отхлебывая чай. – А у тебя здесь уже знакомые есть. Кто этот парень?

– Бывший одноклассник, – отвечаю рассеянно.

Ловлю удивленно-любопытный взгляд Кати на своём лице.

– И учишься на первом курсе?

– Не смогла сразу поступить, – говорю уклончиво, не собираюсь распространяться о своей жизни первой встречной. – Решила пропустить пару лет и потом попробовать ещё.

– И родители не были против?

Пожимаю плечами. Из родителей у меня только мама, и ей давно нет дела до меня и моих проблем. С тех самых пор, как она снова вышла замуж, мы отдалились друг от друга. Ситуация с моей ранней беременностью, и не желанием избавляться от ребенка, поставила точку в наших и так прохладных отношениях.