Нечуха

Язык полощи,

Прикусывай ложкой,

Прихлебывай плошкой.

Ванька с недоверием покосился на хлебосольного хозяина. А тот заторопился предупредить:

– А не хочешь, не кушай.

Сказку послушай.

– Далась мне твоя сказка. Жрать давай!

На этот раз Нечуха засуетился, но остался невозмутим.

– Кто сам берет,

Тот и в рот кладет.

А кто просит,

Мимо рта проносит.

Ступай к печи,

Забирай харчи.

Ванька нехотя поплелся к печке, снял тяжелую горячую заслонку и едва руки не обжег себе. А горшок со щами и вовсе никак не ухватит – уж больно горяч.

– Хваток ты, брат.

Вот тебе ухват, —

поспешил ему на помощь Нечуха.

Взял Ванька длинную закопченную палку с круглыми чугунными усами на конце, а подцепить пузатый горшок никак не может. И Нечуха ему не поможет, только потешается над Ванькиной бедой да жаркие угольки по полу разбрасывает. Ванька вконец расстроился и отшвырнул бестолковую палку.

– Не хитры науки,

А проворны руки, —

объяснил задачу Нечуха и ловко подхватил ухватом горшок, водрузил на стол с вышитой скатертью.

– Скатерть-самобранка,

Не спи спозаранку,

Мечи калачи

Да, гляди, не мельчи.

Тут накрылся стол сам собою, и начался пир горою. Ванька только диву дается, но о еде не забывает – за обе щеки уминает. И щей горячих из горшка глиняного ложкой деревянной похлебал, и хлебом заел ноздреватым, и квасом запил кисловатым. Видит, и Нечуха не отстает, знай себе, наяривает, ест да приговаривает:

– Вот поем чуток

Щей-то горшок,

И кашки немножко,

Всего одну ложку,

И миску горошка,

И плошку картошки,

И хлеба краюшку,

И проса осьмушку,

И выпью глоточек

Квасу из бочек.

А больше не впрок,

Знаю меры кусок.

– Ну и Нечуха! – у Ивана аж глаза округлились, стали как баранки на самоваре.

– Зато печка чиста,

И посуда пуста.

Могу и не то,

Я не конь в пальто.

Тут неожиданно резвое конское ржание раздалось со двора. Оба, разинув рты, выглянули в окно.

– Вот это да! «Форд» сам к дому подкатил, – изумился Ванька.

Да, было, чему удивляться. Ванькин автомобиль, не дожидаясь приглашения, спокойно въехал в распахнутые ворота и остановился прямо под навесом со стогом свежего сена. «Форд» еще раз протяжно заржал, выпустил клубок сизого дыма и замер на месте как ни в чем не бывало. Ворота с протяжным скрипом нехотя захлопнулись за ним.

А Нечуха лишь отрыгнул с полного брюха и, почесав за ухом, равнодушно растолковал:

– Твоя колымага —

Та же коняга.