Чат

– Хэй, Мона. Сто лет тебя не видел.

– Здравствуйте, мистер Хопкинс. А вы видели того мужчину, с которым уехал Чарли?

– Ты, что, собираешься вызвать полицию? – Фил больно взял меня за руку.

Я вырвала руку и зло на него посмотрела.

– Да, если потребуется. А в чем проблема, Фил? У тебя проблемы с документами?

Фил вперил в меня свой тяжелый взгляд и вздохнул.

– Нет. Просто полиция не способствует привлечению посетителей. Блин, тот мужик даже номер не оставил. Рассчитывался наличными. Но в нем было что-то … не знаю, как объяснить Мона.

– Расскажи мне о нем, о том мужике. Любая информация пригодится.

Я села на стул у стойки, положив сумочку рядом.

– У меня уже голова кругом.

Фил зашел за стойку.

– Налить тебе?

– Да! Дайкири, как обычно. Хочется взбодриться.

– Вкусы не изменились, верно, Мона? – спросил Фил, ухмыляясь.

– Ближе к делу. Чем тебе не понравился тот мужик?

– Я не знаю. Он был в темных очках. Хотя ты и сама видишь, наш бар не отличается солнечным светом. У него была длинная борода, и он был одет как-то, ну не знаю.

– Как кто?

– В общем, он не вписывался в обстановку бара. Ты же знаешь, сюда редко заходят залетные. В основном, работяги с заводов или местные.

– Ох…Что-то еще, Фил? Любая мелочь важна.

– Я думаю, ты рано разводишь панику, – сказал Фил, протягивая коктейль. – У нас маленький городок. Даже если этот мужик живет на окраине, Чарли хватит и двух часов.

– Значит, у нас есть ещё около часа. И если он не появится, моя, как ты выразился «паника» перерастет в настоящую истерику. Помяни моё слово, Фил, помяни.

Хозяин бара скосил на меня глаза и отвернулся. Я медленно потягивала дайкири, молясь про себя, чтобы этот жуткий мужик не оказался Палачом.

3

Неожиданный звонок заставил меня подпрыгнуть. Фил перестал натирать кружки и вопросительно посмотрел на меня.

– Чарли?

Я покачала головой. Номер был неизвестным.

– Ты не возьмешь трубку?

Фил ничего не знал о событиях, которые произошли до того, как я вошла в бар. И я не смогла бы ему объяснить, каково это взять трубку и услышать что-то плохое. Я нисколько не сомневалась, что это звонил именно он. Чертов Палач!

Я отошла от стойки, чтобы Фил не слышал разговор.

– Алло?!

– Твоя подруга и твой парень у меня. Они страдают и им очень больно.

Голос на другом конце был холодным, как металл. Словно, человек, разговаривавший со мной, проглотил колючую проволоку.

– Чего ты хочешь? Какого черта тебе надо? За похищение троих людей ты получишь смертный приговор. Но ты ведь знаешь об этом, верно? Думаешь, я похожа на Ани? Думаешь, буду безропотно сидеть и ждать, когда ты соизволишь мне что-либо написать? Я не буду играть в твои игры, козёл!

Я бросила трубку, осознавая, что этим я ухудшаю положение Чарли и Элис. Но этот Палач должен знать, что я не бесхребетная девчонка и я готова драться за жизни близких мне людей.

Я прикусила губу, чтоб не разреветься и вернулась к стойке. Фил посмотрел на меня с недоумением.

– Что случилось? На тебе лица нет! Мона?!

Голос Фила отвлекал меня. Я лихорадочно соображала, к кому мне обратиться за помощью. Полиция отпадает, не вариант. Если я позвоню в полицию, я потеряю связь со всем, что может привести меня к друзьям. У меня есть Ани, которая тоже, как и я, находится в невыгодном для нас положении.

– Мона?!

– Что? – я встрепенулась.

– С тобой всё в порядке? Ты какая-то бледная!

– Даа…Ты помнишь Роя?

– Да, конечно. Он иногда заглядывает в бар. Почему ты о нем спросила?

– У тебя есть его номер телефона?

– Где-то был. Ты же знаешь, я всегда записываю номера людей, с такими необычными профессиями.

– Частный детектив – это необычная профессия? Для тебя?

– Ну, знаешь ли, в колледжах на них не учатся и не из университетов же их выпускают.

– Какой ты зануда, Фил! Просто найди мне номер, и я пошла. У меня нет столько времени, чтобы выслушивать от тебя, почему Рой бросил академию и подался в частные детективы. Или почему вы в школе так дружили, а потом всё пошло наперекосяк?

– Пфф! Если это из-за Чарли, то я считаю, что ты загоняешься.

– Номер, Фил! – потребовала я.

– Сейчас, сейчас. Колледж не пошел тебе на благо, Мона. Раньше ты была такой доброй и милой, – говорил Фил, копаясь в своих записях.