Луч правды во мгле лжи

Глава 2

Я вернулась домой, готовила ужин, но думки мои были печальны и далеки от тарелки с салатом.

– Что случилось? – спросил Василий.

У меня была мысль все сразу и честно рассказать ему, но я этой мыслью не воспользовалась. Потому что она, мысль, была отнюдь не соло. А практически в симфоническом сопровождении всяких тлетворных мыслишек, навеянных приключившемся с Наташей и мировоззренческих Иркиных инсинуаций, заронивших все же зерно сомнений в мою душу. Я начала издалека:

– Ты меня любишь?

– Конечно, – лаконично ответствовал Василий.

– А за что?

– Ну-у, ты – хорошая.

– Да. А еще за что?

– Ну-у, ты смешная.

– Сомнительный комплимент.

– Но это – правда.

– Скажи еще: любят не за что, а вопреки.

– Да, так и есть, – охотно согласился Василий.

Я посмотрела на него. Взгляд Василия был прям и решителен. Бесполезный, конечно, разговор. Тем более я и сама вряд ли точно сформулировала бы – за что я люблю Василия. А у меня все же больший запас слов в активе, и мысль свою я могу легче формулировать, чем Вася. Даже самую сложную! Но – будем считать: это – арт подготовка.

– А поедем куда-нибудь? – сказала я. – Так хочется съездить куда-нибудь. Хоть бы даже ненадолго…

– Ну, давай, – кивнул Василий, – куда-нибудь в теплые края… Живность Вере оставим.

Вера – это тетка Василия. Сын у нее работал в Америке. И Вера всегда с радостью соглашалась пожить у нас, когда мы уезжали.

«Вот, – подумала я с некоторым превосходством, – а я-то знаю родственников Василия. На всякий случай. Если что…» Но я тут же устыдилась. Нельзя допустить недоверия! Оно сожрет все хорошее и доброе. А с другой стороны – доверяй, но проверяй. Не нами же придумано. И не вчера. Хорошо все же, что люди не умеют читать наши мысли. То есть, может быть, они о чем-то и догадываются, но смутно. А в точности не знают, о чем мы думаем.

– Нет, поедем лучше в Муром, – выпалила я как-то очень нервно.

– В Муром? – переспросил Василий. – Почему в Муром?

Вот тут бы мне и сказать правду. Но я опять притормозилась и сказала загадочно:

– А об этом я тебе расскажу по дороге.

На следующий день, расцеловавшись с Верой, заступившей нам на смену ласкать, любить и потчевать наш зверинец, мы пустились в путь-дорожку. Василий сосредоточенно вел машину, а я заливалась соловьем, доказывая рациональную необходимость нашей поездки.

– Славный город Муром, – говорила я, – родина Ильи Муромца! Ты же хочешь узнать, где рождаются богатыри? Он там тридцать лет и три года на печи сидел, а потом встал с печи – и сразу богатырь! С разбойниками сражался. Кроме того, там жили Петр и Феврония. Знаешь, какой мудрой женщиной была Феврония? О! Ты не знаешь! Однажды на нее пялился какой-то гребец лодки. На лодке они через реку переправлялись. С вожделением глазел. А Феврония ему и говорит: «Зачерпни воды из реки и попробуй». Гребец зачерпнул и испил воды. «А теперь, – говорит Феврония, – зачерпни воды с другой стороны лодки и попробуй». Гребец зачерпнул. «Есть, – говорит Феврония, – разница?» Мол, вот и нечего на меня пялиться.

Но чем больше я рассказывала, тем мрачнее становился Василий. И я, наконец, отважилась спросить:

– Ты не хочешь в славный город Муром?

– Зачем мы туда едем?

– Я же говорю: Феврония…

Василий хмыкнул:

– Предположим, Феврония. Но что еще? Зачем мы заказали гостиницу на три дня?

– Проникнуться духом места. Ощутить.

– Ты вчера с Иркой Осокиной встречалась?

– Ну. Встречалась. А что?

Но дальше врать и изгаляться было бессмысленно. Пришлось сознаться про Наташку.

– Может, мне поговорить по-мужски с этим Валерой? – рыкнул Василия.

– Вряд ли это поможет.

– Это – как поговорить…

– Нет, – сказала я решительно, – силовые решения – не наш метод. Мы будем действовать с помощью тонких, интеллектуальных маневров. Мы накопаем на мерзавца компромат и прижмем его неопровержимыми уликами.

– Стыдить что ли будете?

И в этот момент я горько пожалела, что вовлекла Василия в эту историю. Горько и безутешно пожалела. Потому что Василий был прав: таких, как Коростылев, надо давить, как тараканов. Но, во-первых, это уголовно наказуемо – Коростылев все же не таракан, а полноправный член общества, могущий рассчитывать на защиту всего государственного аппарата. А во-вторых, я не имела никакого права втягивать Василия, провоцировать его. Я же прекрасно знала, во всяком случае, догадывалась, как Василий на эту историю отреагирует. В прошлый раз, например, когда я просила помощи у Василия, дело закончилось стрельбой[3 - Об этом в романе Марии Мусиной «Квадратные метры хитрости».]. Что ж, придется в дальнейшем скрывать (о! опять!) свои шаги по выяснению истины и восстановлению справедливости.

Я сделала вид, что размышляю над вопросом:

– Ну, как стыдить? Улики должны быть убийственные!

– А если он чист как агнец?

– Ты в это веришь? Чтобы человек был подонком в сорок пять лет и ни разу до этого свое подонство не проявил?

– Да, что-то есть наверняка. Но скорее всего по закону все чисто. А на совесть давить – бесполезняк.

– А зачем ты тогда предлагаешь с ним поговорить? – спросила я настороженно.

Василий хмыкнул.

– Ты имеешь в виду невербальный разговор? – ужаснулась я.

– Нет, ну что ты… Просто не для того Валерий этот твою подругу три года обхаживал, чтобы лапки сложить при первом же требовании.