Ева Полянская – жизнь и судьба. Книга 3. Прошлого не вернуть

– Пора домой, – сказала я, вставая из-за стола.

– Нет, нет, пожалуйста, Ева, посидите еще, – стал уговаривать меня Иван, – про Ленинград, расскажи про Ленинград, я ни разу там не был.

– Вот знает, как уговаривать, – засмеялась я. – Хорошо, но только если начнете опять.

– Не начнем, не начнем, – Ян, и Иван отрицательно замотали своими головами, чем еще больше рассмешили меня. Я снова села за стол и стала рассказывать о своем городе, который до сих пор был в блокаде.

– За Ленинград! – поднял свою стопку Иван и мы с Яном сделали то же самое. – Чтоб эти фашисты провалились в ад.

– Теперь точно пора домой, – сказала я, вставая, – а то я прямо за столом усну.

– Оставайтесь! Оставайтесь у меня! Места много, – Иван прижимал руки к груди, пытаясь остановить нас.

– Нет, нет, – отрицательно замотал головой Ян и немного пошатнулся. – Домой, только домой.

– Злыдень, – Иван потряс кулаком в его сторону. – Я тогда вас провожу.

Мы вышли на улицу, и увидели, что идет снег, на улице было тепло и тихо. Я взяла обоих мужчин под руку, потому что шла посередине и шикала на них, если они начинали громко спорить.

– Спокойной ночи Ваня, – я поцеловала его в щеку, когда он нагнулся ко мне, – и спасибо за баню.

– Спокойной ночи королева моя, – он взял меня за руку и не отпускал.

– Так, все, все, – Ян вырвал мою руку из его руки, – развел тут, понимаешь.

– Сбрил бы ты бороду Вань, – засмеялась вдруг я, – а то в темноте на разбойника похож.

– Будет сделано в лучшем виде, – кивнул головой Иван.

– Все Иван иди домой, – строго сказала я. – Это приказ.

– Приказ принят, – он развернулся и строевым шагом пошел по дороге к своему дому, а мы с Яном поднялись в нашу квартиру.

Ян успокоился только тогда, когда мы уже лежали в постели, и он крепко прижимал меня к себе.

– Моя, только моя, – бормотал он, и слегка потряхивал меня, – никому не отдам, никому.

– Спи Ян спи, – я гладила его по голове. – Кому я нужна такая кроме тебя, – я вздохнула и прикусила губу, чтобы не разреветься от жалости, которая вдруг нахлынула на меня.

– Всем нужна, – проворчал Ян. – Этот твой верноподданный, – еле выговорил он, – глаз с тебя не сводит, старшеклассники еще эти, ууухх, – он вдруг замахал в воздухе кулаком.

– Все Ян, успокойся, спи, давай, – я поцеловала его и прижала его голову к своей груди, на которой он лежал, – все будет хорошо, пока мы рядом.

Я снова гладила его по голове, пока не почувствовала что он уснул. Закрыла глаза и я, и перед моим внутренним взором встал Дима, молодой, в форме железнодорожника. Где то он сейчас, жив ли, помнит ли меня. Его мама недавно прислала нам письмо на новый адрес, и я читала его с замиранием сердца. Все было по-прежнему, он него не было никаких вестей. Но Клавдия Степановна верила, что он жив, и я верила в это тоже. Я просто не хотела думать по-другому. Он все еще был в моем сердце, иногда я вспоминала нашу с ним встречу в Ленинграде и грустно улыбалась сама себе, пытаясь представить, а что бы с нами было, если бы не война. Уехала бы я с ним или вернулась к Николаю.