Повороты судьбы. Часть 1. Рыжая

– СТОЙ, СУКА!! – раздался надтреснутый, хриплый, истеричный вопль Сивого.

– ДЕРЖИ ЕГО! ОН БЫЛ ЗА РУЛЕМ!!! – перекрывал вопли толпы чей-то громогласный баритон. Обернувшись, Мэрилу увидела как Дрон, кинувшийся было за ней вдогонку, был повален на землю. Вдалеке послышалось завывание милицейской сирены.

«Что ему от меня надо???» – мелькнуло в голове у Мэрилу, но время на раздумья у нее не было. Пробежав метров двести, она стала задыхаться. Не привыкшая к таким резким температурным перепадам, она стала замерзать, сумка колотила по спине, а девочка, мешком висевшая у неё на руках, снова заплакала, с недетской силой обхватив её шею. Мимо проходили люди, но все они, погружённые в свои мысли, спешащие по делам, не обращали на странную, бегущую сломя голову девицу. Мэрилу чётко знала, что таким аллюром далеко не убежишь. Чуть поодаль она увидела странную телегу на колёсах: колесница была похожа на автомобиль, только не в пример выше и длиннее, а с крыши в небо шли какие-то загадочные провода. Сообразив, что на ней, как и на машине, она может замести следы, Мэрилу увеличила скорость, припустив изо всех сил.

«Как её остановить? Эту колымагу?» – озадачилась она, но тут троллейбус остановился на остановке и, распахнув двери, стал исторгать из своих недр людей.

В несколько прыжков Мэрилу добежала до него и, в последний момент успела запрыгнуть в него, прежде чем створки захлопнулись. Однако пройти внутрь ей не удалось – путь преграждала вертушка. Стараясь не выдать себя, как пришелицу из другого мира, Мэрилу, сделав вид, что замешкалась, стала внимательно наблюдать за действиями впереди стоящей женщины. Раскрыв кошелёк, та протянула водителю деньги, получила взамен круглый жетон и, бросив его в скважину, прошла в распахнувшуюся створку.

«Ага, деньги!» – осенило Мэрилу. Она помнила, как Дрон выбросил ее кошелек на днище машины, документы выбросил, а деньги все забрал, следовательно, с наличными у неё были явные трудности, да и сумку с документами она оставила в машине. Мэрилу вскинула взгляд на водителя и стала пристально смотреть ему в глаза. Через секунду-другую, ничего не понимающий мужчина протянул ей заветный жетон, и Мэрилу смогла беспрепятственно пройти в салон. Усевшись на сиденье, она, замерзшая и морально вымотанная, обняла девочку и поцеловала ее в лоб

– Как ты, малышка?

– Мне страшно! – пискнула Аня, прижимаясь щекой к щеке Мэрилу.

– Всё позади, маленькая! Мама с тобой! – она сняла шапку с девочки и взъерошила ее вспотевшие волосы. Аня вздохнула, и Марина поняла, что стресс от пережитого постепенно отпускает ребенка. Щёчки ее заметно порозовели, а дыхание выровнялось и стало ритмичным и глубоким.

– Куда мы едем?

– Увидишь, – загадочно улыбнулась Мэрилу, совершенно не предполагая какие действия ей предпринять, что бы найти сестру Марины.

– Ма-ам, где тётя Катя? – немного успокоившись, стала сыпать вопросами Анечка.

– Мы потеряли телефон и не можем позвонить ей!

– А давай позвоним папе?

– Папа занят, крошка! Мы сами найдём тётю Катю!

– А давай спросим дядю Стёпу?

– Какого дядю Стёпу? – ошалело поинтересовалась Мэрилу, усаживая девочку поудобней.

– Как какого? – Аня заёрзала на коленях «матери», – Ми-л-и-ци-о-н-е-р-а! – по слогам произнесла она трудное слово. – Ты читала мне сказку, про дядю Стёпу!

– Ах, дядю Стёпу!!! – рассеянно отозвалась Рыжая. «Глас ребёнка правду толкует!» – говорили там, откуда она прибыла, и она убедилась в достоверности старинной поговорки. Самой ей Катерину не найти. Можно попытаться, конечно, выйти с ней на связь… Остаётся надеяться, что Маринина сестра уже сделала заявление в органы об угоне автомобиля. Ну не будет же она подозревать в воровстве собственную сестру, с которой собиралась ехать в Калининград. Так! Нужно добраться до ближайшего полицейского участка, и найти Прохорова!» – решила она. «Но как же здесь холодно!» – Мэрилу вспомнила, что когда она исследовала содержимое сумки Марины, то видела там какие-то шарфики и платки. Потянув за «молнию» на сумке, она одним движением расстегнула её и обомлела: сумка была доверху набита крупными денежными купюрами…

Мэрилу прошиб холодный пот. В спешке, покидая салон автомобиля, она по ошибке схватила с сиденья «Опеля» сумку бандитов, которая мало чем отличалась от сумки Марины. По причине собственной невнимательности, Мэрилу оказалась с целой сумкой награбленных денег, а если взять в расчет тот факт, что один из грабителей мёртв, а второй, судя по всему, уже задержан как свидетель, власти рано или поздно догадаются, что и Сивый и покойный Дрон причастны к ограблению. Будут «копать» кому принадлежит машина, и непременно выйдут на владелицу транспортного средства Катерину. На первый взгляд у Мэрилу, а, вернее, у Самойловой Марины Игоревны, есть стопроцентное железное алиби, но так или иначе, проходить по делу свидетельницей, совершенно не входило в планы девушки. Что она может сказать в полиции? Что она пришелица из другого мира? Поведать о том, что гражданка Самойлова пропала или вообще, мертва, сгорела вместе с Гирманчи, а она всего лишь её двойник, присланный в этот мир с важной миссией победить добро? Да её сочтут сумасшедшей и упрячут в какой-нибудь сырой каземат, где, связав ремнями, будут пытать или же поместят в приют для душевно больных, или же вовсе попытаются изгнать из нее бесов. Для успешного исполнения возложенной на нее миссии Мэрилу требовалось как можно быстрее, желательно в течение пары дней, получить как можно больше достоверной информации, потому, что единственный проводник, ее связь с её измерением, мёртв, связующий канал утерян, и Мэрилу неоткуда ждать помощи. Но и дальше оставаться владелицей сумки с наличностью банка, девушка явно не собиралась, ведь при всём ее железном алиби власти запросто могут привлечь ее как соучастницу. Как ни крути, а Мэрилу в их глазах будет точно такой же преступницей, скрывшийся с места трагедии, прихватив с собой всю кассу ювелирного магазина. Историю о том, что она перепутала сумки, в комендатуре и вовсе поднимут на смех. Сивый может не выдержать давления полиции и выложит им как на духу, что Мэрилу украла сумку с деньгами. А сейчас ей нельзя было попадать ни в какие серьёзные переплёты. На ней лежит ответственность за жизнь Ани, более того, предначертано прожить судьбу сгоревшей в тамбуре поезда Марины, а это значит, что Мэрилу надлежит как можно быстрее связаться с Прохоровым, что бы заполучить в его лице верного союзника. Ведь он оказался подверженным действию чар ее привлекательности и готов будет пойти за Мэрилу хоть на край света. Она понимала то, что владеет даром гипноза, но времени с того момента, как Дрон выбросился под колёса грузовика, прошло от силы минут десять, а сумку, вероятнее всего, уже обнаружили в багажнике или вот-вот обнаружат. К тому же круг посвящённых лиц слишком велик – случайные свидетели, водители, уличные зеваки, подъехавшая скорая помощь… Единственное, что могла предпринять Мэрилу в этой ситуации, это, не мешкая ни единой секунды, закрыть глаза и сосредоточиться. Необходимо было замести всевозможные следы её пребывания в машине. План, логичный и простой, сам собой выстроился у нее в голове. Сестра Марины, скорее всего, уже заявила о пропаже автомобиля. Но для того, что бы остаться чистой в этой истории, необходимо сделать так, что бы машин исчезла. Это приостановит расследование, а заодно и даст Мэрилу возможность разораться во всём. Сперва-наперво надо связаться с Екатериной, и убедить её в том, что за сигаретами они отправились втроём, поставив машину на сигнализацию.

Мэрилу раскрыла глаза, глубоко вздохнула, посадила Аню на соседнее сидение и, самым загадочным образом приложила палец к губам:

–Посиди спокойно, малышка, маме нужно подумать!

Аня послушно кивнула. После раннего пробуждения девочку тянуло в сон. Она сложила руки на коленях и растерянно прошептала, вновь засовывая палец в рот: «Рюкзачок мой… потеряли!»

Мэрилу откинулась на сидение и погрузилась в транс. Перед её взором предстало место аварии. Она увидела машину Катерины: мягкий кожаный салон, багажник, светлые сидения, почувствовала запах хвойного освежителя воздуха, витавший в салоне. Затем она представила сумку Марины, лежащую в багажнике, маленький рюкзачок Ани, а потом, как «Опель», объятый пламенем, полыхает, словно громадный костёр. Мэрилу не знала внутреннего устройства автомобиля, но это было не важно. Для удачного завершения «сеанса» следовало «прогореть» вместе с объектом, который ты хочешь сжечь на расстоянии. Мэрилу продолжала проецировать, твёрдо уверенная, что скоро, за несколько километров, на том самом месте, где Дрон выбросился из машины, от «Опеля» останется лишь груда покорёженного металла. Анечка заснула, позволяя Мэрилу побыть в спокойном одиночестве. После того, как потухли последние языки пламени, Мэрилу представила треугольное симпатичное лицо Кати и направила ей мысленный посыл: «Мы отправились за сигаретами вместе. Потом ты обнаружила пропажу машины и поехала в милицию. Я и Аня пошли гулять по Москве!». Она ещё какое-то время подержала в своём воображении, будто нарисованную невидимым карандашом надпись, переправляя эту информации в мозг Катерины, а затем, расслабленно обмякнув на сидении, выпустила воздух через сложенные в трубочку губы – часть сложнейшего дела была сделана, оставалось найти Прохорова, ибо в нём Мэрилу видела решение многочисленных своих проблем…

Глава III

* * *

Екатерина Горшкова не находила себе места. Мозг её пузырился подобно швейцарскому сырцу. Уже больше пяти часов прошло с того момента, как она вышла из магазина рядом с Ленинградским вокзалом и обнаружила, что её Опель «Корса» не стоит  на месте. Нигде поблизости не было так же и сестры  с дочерью. Разумеется, она не принимала  в расчёт  тот факт, что Марине вздумалось угнать её автомобиль. Обнаружив пропажу автомобиля, Екатерина со всех ног помчалась в ближайший полицейский участок. Трудно передать словами, что почувствовала девушка, когда увидела место, где она оставила припаркованным свой автомобиль, пустым.  Вдобавок ко всему, вместе с машиной исчезла и её сестра с племянницей, а ведь они должна была завтра вечером вылетать в Калининград.

Не чувствуя под собой земли, находясь в пограничном состоянии между сном и явью, она попыталась дозвониться Марине на сотовый, но она вот уже который час не поднимала трубку. Не зная за что хвататься и где искать родных, запыхавшаяся и перепуганная Катя ввалилась в полицейский участок. Флегматичный полицейский, со спокойной миной поедавший истекающий майонезом  бутерброд с колбасой,  принял у нее заявление об угоне Опеля, а на исчезновение  сестры заявил, что не может начать поиски, потому как с момента пропажи человека должно пройти как минимум трое суток.

«Найдётся Ваша сестра!  Она же иногородняя? Не дождалась Вас, вышла из машины! Ушла погулять, потеряла телефон, вот увидите, объявится!»

По всему было видно, что ему  до смерти хочется отделаться от этой нервной и взвинченной пострадавшей. На все ее веские аргументы, говорящие о том, что Марина и Аня Самойловы, жители Северной Столицы, были похищены угонщиками автомобиля с неизвестными целями, он отмахивался от них и бубнил как заведённый: «Машину угнали – найдём! С момента похищения должно пройти три дня! К вечеру Ваша сестра отыщется!»

Не в силах больше спорить с упитанным майором, оставив заявление об угоне Опеля и завершив все формальности, издёрганная Екатерина, выйдя из полицейского участка, пару кварталов прошла вперёд, а затем, обнаружив обледеневшую скамейку, села на нее и, собравшись с духом, позвонила Антону. Своему мужу Валерию она  решила пока ничего не говорить. У него было больное сердце, и лишний раз волновать супруга девушка не собиралась, а вот поставить в известность Антона следовало сделать незамедлительно, потому, как решать в одиночку проблему такого масштаба она не собиралась. Было немного странно, почему Антон до сих пор не позвонил ей на сотовый, ведь по логике вещей он точно так же как и она сама, скорее всего, пытался выяснить всё ли нормально у его жены с дочерью и как они встретились с ней, с Екатериной. Вариантов было два – или накануне супруги поругались, или же Марина за время своего отсутствия вышла на связь со своим мужем.  Исходя из этого, можно было предположить, что похитители отпустили заложников, а Марина попросту боится признаваться ей в  том, что попала в беду и не уберегла машину, но, зная характер Марины, Катя отмела подобный вариант. По правде говоря, мужа сестры она немного недолюбливала, считая его нелюдимым и замкнутым, совершенно неподходящим для жизнерадостной, энергичной  и  открытой в общении Марины.

Выбрав из записной книжечки номер Антона, Катя была неприятно поражена, услышав на том конце незнакомый мужской голос, и едва не лишилась сознания, когда тот же приятный хрипловатый баритон, сообщил, что прошлой ночью Антона ограбили и зарезали в районе заброшенного парка. Нехорошее предчувствие, гнездившееся в душе, усилилось. Теперь она даже не сомневалась в том, что Марина с дочкой попала в беду. Её воспалённый мозг рисовал картины одну, ужаснее другой. Мысль о том, что разом, находясь в разных городах, могла погибнуть вся семья, вводила Катерину в шоковое состояние. Сестру она любила, не чаяла души и в своей племяннице, и сам факт, что Марина с Аней могли погибнуть, причиняла ей душевную боль. Тупо, как заведённая, девушка бродила по заснеженным улицам Москвы, загребая снежную кашу на тротуарах, совершенно не понимая, что именно ей следует предпринять в сложившейся ситуации. Воспитанник детского дома Антон Самойлов был круглой сиротой, чьи родители  погибли в автомобильной катастрофе, когда мальчику было около трёх лет. По линии матери вся родня на данный момент ушла в мир иной, не считая родственников, живущих в Израиле, а по отцовской линии дед с бабушкой давно отошли в мир иной, а братьев и сестер у него не было. Единственные, кто могли бы опознать тело, не считая соседей по лестничной площадке, были его жена Марина и сестра ее Екатерина. На вопрос, не знает ли она где можно найти Марину, Катя, едва сдерживая слёзы, сообщила, что Марина с дочерью пропали вместе с автомобилем, который у нее угнали. Следователь, представившийся ей как Рязанцев Сергей Афанасьевич, попросил сразу же позвонить ему, как будет что-то известно о местонахождении Марины, и  пригласил в Петербург на опознание тела саму Екатерину, как ближайшего родственника.

Слёзы безостановочно катились по щекам Екатерины, а она всё шагала и шагала без цели, не замечая перед собой ничего. Звонить Валерию она не стала, упорно скидывая его звонки на мобильный телефон. Находясь в полной прострации, обуреваемая самыми чёрными мыслями, она словно в бреду услышала, как её окликнули. Обернувшись, Екатерина никого не обнаружила, зато в голове у нее отчётливо отпечатались слова:

«Мы отправились за сигаретами вместе. Потом ты обнаружила пропажу машины и поехала в милицию. Я и Аня пошли гулять по Москве!».

Перепугавшись не на шутку, Катя подумала, что сошла с ума, крепко зажмурилась и, сосчитав до десяти, открыла глаза. Надпись не исчезла, и вместе с этим появилось навязчивое присутствие двойника Марины, словно ее сестра стояла рядом с ней, до того реалистичным было её незримое присутствие.  То, что это не Марина, девушка почувствовала каким-то шестым чувством, но вместе с этим пониманием пришло и ощущение того, что Марина с Аней живы, только по каким-то причинам не могут выйти с ней на связь.  Эрудированная, всесторонне развитая, Катя  не раз читала подобные истории про передачу мыслей на расстоянии, но такое случилось с ней впервые, хотя, они с сестрой жили  в разных городах, но, тем не менее, с самого раннего детства находились в  довольно тесном контакте.

– Я сошла с ума! – сказала вслух Екатерина, прислоняясь к стеклянной витрине. Она ещё раз помотала головой, но послание, словно впечаталось у неё в мозгу.

– Я определённо сошла с ума! – Катя Горшкова  тихонечко заскулила и уселась прямо в снег на тротуар, обхватив голову руками. Перспектива вырисовывалась не из самых радужных. Если взять в расчёт тот факт, что она имела дело с самым настоящим телепатическим приёмом, то она уже заложила свою сестру своим визитом в отделение, потому, как в послании отчётливо говорилось о том, что никакого похищения Марины с дочерью не было, а, значит, Марине есть что скрывать от полиции. Но даже при таком раскладе, если этот посыл ей направила действительно Марина, успокаиваться было рано: на связь сестра по-прежнему не выходила, а это означало одно – её жизнь ещё находится в опасности. Вместо того, что бы перепугаться, Екатерина немного успокоилась, даже смерть Антона Самойлова и угон машины отошли на второй план. Сестра и племянница  попали в какой-то переплёт, но они обязательно выкарабкаются из него, а в самом крайнем случае, если Марине понадобится помощь, она снова даст  ей знак. Прохожие удивлённо косились на симпатичную, прилично одетую девушку, сидящую на тротуаре, один парень даже покрутил пальцем у виска, но Кате было всё равно. Всё, что она могла сделать для сестры в данной ситуации, это успокоиться, насколько это возможно, и ожидать какого-нибудь известия от неё. Помочь  она ровным счётом ничем не могла, раз уже сообщила полиции о пропаже родственников вместе с угнанным автомобилем, да и чем она могла подсобить Марине, ежели совсем не владела какой-либо информацией о местонахождении Марины и Ани.

Что будет, когда Марина объявится и узнает о смерти своего мужа, Екатерина даже боялась представить, ведь Марина любила супруга, а уж про то, какой это будет стресс для трёхлетней Анечки, вообще, страшно было предположить.

«Чёрт со всем! Поеду домой! Надо ещё позвонить брату и сообщить, что мы не прилетим! Бедная Маринка!!!» – решила она и, поднявшись, стала голосовать на дороге, собираясь поймать «частника».

– Всё будет так как должно быть, – подумала она. – А будет всё только лучше и лучше…

* * *

Проснувшись, Герман зевнул так широко, что едва не вывихнул себе челюсть. Не открывая глаз, нащупал на тумбочке мобильник, и, сделав над собой героическое усилие, посмотрел на часы – было без пятнадцати минут одиннадцать.

– Черт бы подрал! Суббота, какого хрена проснулся в такую рань?! – выругался он, задав самому себе риторический вопрос, спуская ноги с кровати. Наталья еще спала, подложив под голову сложенные ладошками руки. Герман, раздраженно поморщившись, стал рассматривать свою любовницу. Лицо Марковской во сне было прекрасным и спокойным. Наташа не отличалась кукольной красотой, которую так ценили в компании Германа Соболева. Её лицо напротив, наносило своеобразный вызов классическим канонам женской привлекательности: широкоскулое, с красивыми четко очерченными губами, карими выразительными глазами и изящным носом. Наталья пользовалась успехом у представителей мужского пола, но Герман по большому счёту был ценителем тонких талий и утончённых черт. Он часто ловил себя на мысли, что считает свою любовницу-секретаршу плотной и кряжистой, спрашивая самого себя « почему он до сих пор с ней, когда кругом глаза так и разбегаются от обилия длинноногих и воздушных девушек модельного сложения. Ответ был прост – с Наташей ему было ему удобно. Всегда под рукой, послушная его воле, что может быть комфортабельнее для вечно занятого делового человека?! Статную фигуру Наташа умело скрывала под дорогими тряпками (Соболев был щедрый спонсор), а широкие скулы при правильном макияже не так сильно и портили общую картину, и Герман закрывал глаза на недостатки во внешнем облике своей подруги.

Особо не церемонясь, Герман шумно встал с постели, потянулся, распахнул плотные шторы и, настежь раскрыв окно, как был, абсолютно голый, вздохнул полной грудь свежий морозный воздух. В дверь тихонько постучали. Натянув халат и трусы «Кельвин Кляйн», он крикнул: «Принцесса, заходи!», совершенно не заботясь о том, что любовница еще не проснулась. В дверь просунулась темноволосая голова, а затем вся показалась и вся маленькая Маша, живой и подвижный ребенок, точная копия Германа Соболева.

– Папочка, с добрым утром!!! – закричала она, со всего маху налетая на отца. Соболев, поймав дочь, стал подбрасывать ее высоко в воздух, а та визжала как потерпевшая, радостно блестя большими, чуть раскосыми, глазами. Наталья, сонно тараща глаза, вскочила, и ошалело уставилась на веселую возню любовника и его дочери. Ее покоробило то неуважение, с которым Герман относился к ней, позволяя так же и Маше ни во что не ставить присутствие в его доме Марковской.

– Ната, хватит дрыхнуть! – заявил Соболев проснувшейся подруге, опуская дочь на пол и, хлопнув ее по попе, скомандовал: – Марш чистить зубы, мне с тетей Наташей поговорить надо!!

– Что случилось, милый? – Наталья простёрла к нему руки, усаживаясь по-турецки, но Герман, игнорируя объятия девушки, скрестив руки на груди, холодно отчеканил, словно отдавал распоряжение в кабинете, а не находился в неформальной обстановке, располагающей к спокойствию и неге:

– Мне нужно уладить вчерашнюю проблему! Машку оставляю с тобой! Водила приедет к одиннадцати. Свозишь ее в зоопарк, короче, сориентируешься на месте, пообедаете где-нибудь, я подтянусь к трем, не раньше! – Наташа послушно кивнула, и ее руки безвольно упали вдоль тела.

– Купи ей там что-нибудь, кредитку я тебе оставлю! – приказывал Герман, продолжая держать Наташу пристальным взглядом. В душе у девушки разлилось горькое чувство разочарования: вместо упоительных выходных с любимым боссом, ей предстояло половину дня развлекать его капризную и взбалмошную дочь, наплевав на стойкую антипатию, казавшуюся на ее взгляд, обоюдной. За ночь вчерашний кошмар на дороге постепенно сошел на «нет», превратившись для нее в кадры из очередного триллера, но после слов Германа волна черного страха вновь накрыла Марковскую с головой.

– Милый, – тихо прошептала она фальцетом. Голос ее дрогнул, а на глаза моментально навернулись слезы. – Как ты собираешься решать этот вопрос? Герман, миленький, – она, будто пружина, распрямилась, вскочив с постели и, подлетев к Соболеву, обвила руками его шею.