Золотые вёсла

– Не болтай, а то он тебя услышит.

– Ладно, но скажи ведь, он точь-в-точь макаронина?

Господин Макаронина служил водителем в компании, где работал отец, и девочек он согласился отвезти по доброте душевной. По правде говоря, еще чуть-чуть, и он протаранил бы головой крышу автомобиля.

– А-а-а-а-а-пчхи. – Он чихнул и забрызгал лобовое стекло слюнями.

– Буэ, ну и Макаронина, – сморщила нос Иро.

Водитель завел мотор. Иро зарядила без остановки:

– Пока, домик. Пока, мама. Пока, папа. Пока, школа. Пока, Ольга. Пока, друзья с площади. Пока, ларек Фимиоса с изумительным мороженым. Пока, моя кроватка.

К моменту, когда автомобиль покинул город и начал движение по большой автотрассе, Леда насчитала минимум пятьдесят сестриных «пока». Иро продолжала, но Леда уже не считала. Она смежила веки и задремала.

Тогда-то ей и приснился тот кошмар. Распахнула окно – и кровати полетели высоко-высоко. Над бездной, тьмой, пустотой. Леда взглянула на младшую сестру. Та спала, прильнув к противоположному окну. Леда притянула Иро к себе, положила ее голову себе на коленки и стала смотреть в окошко.

Сколько часов придется провести в пути? Желудок запротестовал, и Леда вновь сосредоточилась на виде за окном. Казалось, они на краю света. Только и видно, как громадные волны обрушиваются на скалы. Куда они направлялись? Ладно, пусть это и не край света, но одно ясно: они на другом краю от дома. На другом краю от мамы. На другом краю от папы. На другом краю от счастья.

В деревне

Макаронина остановил машину незнамо где. Достал карту и давай вертеть ее туда-сюда, так-сяк, рассматривая с разных сторон. Неужели потерялись? Так Леда узнала, что за каждым «хуже быть не может» маячит «очень даже может». Мало того, что их отправили к неведомому деду, с незнакомым водителем, так еще и заблудились в какой-то глухомани.

Стояли они на макушке небольшого холма. Дорога вилась змеей: закручивалась, вытягивалась и ускользала среди зеленых лугов. У подножия, среди прибрежных скал, бушевало море. Волны необъятные, волны разъяренные. Леда посмотрела на дорогу, проследила, куда она ведет, но взгляд ни за что не зацепился: ни за домик какой, ни за «маленькое домашнее хозяйство», как мама называла дедово жилище.

– Да в какую глушь забрался этот старикашка? Ничего не понимаю! – взвился Макаронина.

– Нельзя так говорить! – осекла его Леда.

– Чего?

– Крайне невоспитанно говорить о ком-то, акцентируя внимание на его возрасте, происхождении или цвете кожи. И стоит называть человека по имени.

– Да мне-то откуда знать его имя?

– Господин Адрахтас

.

– Чего?

– Адрахтас, – повторила Леда, решив, что Макаронина не расслышал.

– Что это за имя такое?

– Имя старикашки.

– Ты, кроха, умница, правильно говоришь. Всю дорогу ехали тише воды ниже травы, а как я что-то про деда вашего ляпнул, так… Что сказать? Счастливец ваш дед, повезло ему! Только б нам найти, где он живет. Если верить вашим родным, где-то неподалеку есть деревня. Давайте съездим туда и порасспросим местных.

Леда растолкала сестру:

– Иро, просыпайся. Скоро приедем.

– К дедуле?

– Какому еще дедуле? С чего вдруг ты так его называешь? Ты его даже не видела пока. Может, он чудовище.

– Не может такого быть, чтоб наш дедушка оказался чудовищем.

– Почему это?

– Благодаря дедушке появилась мама. Поэтому.

Леда не стала ничего отвечать. Вскоре Макаронина сбросил скорость. Показались первые деревенские домики. Серые, каменные. С разноцветными дверями. Балконы уставлены цветочными горшками. Автомобиль помаленьку, еле-еле полз между домами. Леда заметила, что местные как-то странно на них поглядывают. Макаронина опустил стекло и окликнул мужчину – не высокого и не низкого, не толстого и не тонкого, в общем-то, совершенно обыкновенного, но с завитыми усами:

– Вы не подскажете, где живет господин…

Макаронина обернулся и взглядом переспросил Леду.

– Адрахтас.

– Да, точно. Не подскажете, где живет господин Адрахтас?

– Недозволительно.

– Чего?

На миг Леда обрадовалась: вот и доказательство, что всё это – всего лишь безумный сон. Никакого деда они не найдут, а может, он просто испарился. А значит, они все, вместе с Макарониной, смогут вернуться домой и оставаться с Ольгой у госпожи Катерины.

– Сколько можно твердить, что недозволительно на машинах по деревне ездить. Талдычим и талдычим, что недозволительно это.

– А, простите, не знал. Я ищу господина Адрахтаса. Я его внучек привез.

– Он на другом конце живет. Вам нужна дорога, которая начинается далеко-о-о за деревней. А ведь мы твердим и твердим, что по деревне ездить на машине недозволительно. Проезжаете оливы, проезжаете апельсины…

– Ага.

– Не спешите. Твердим же вам: проезжаете персики, инжир – и вот там вдали увидите.

– Понял: оливы, персики, апельсины.

– Да нет же. Оливы, апельсины, персики, инжир.

– Понял.

– А лучше…

– Да, понял, убраться с деревенских улиц. Я с радостью, только вот пока не успел.