Крылатые сандалии

– И начинанья, взнесшиеся мощно, сворачивая в сторону свой ход, теряют имя действия[14 - Уильям Шекспир. Гамлет, принц датский. Перевод М. Лозинского.].

Все рассмеялись, парень поклонился, завсегдатаи похлопали. Актеры принялись собирать вещи.

– Луиза, мы пойдем наверх. Нас ждут великие дела.

– Хорошей репетиции, ребята!

Зал вновь затих. Все вернулись к компьютерам и книгам. Сегодня Театр напоминал библиотеку больше обычного. Через две недели у этой труппы премьера. В дни спектаклей Луиза задерживалась в кафе до глубокой ночи. Наверное, стоит поскорее обустроить на втором этаже кабинет, чтобы оставаться там. Тогда можно отказаться от съемной однушки на улице Судеб. И платить лишнего не придется, и всегда будет где прикорнуть на пару часов. Обычно после представлений зрители не спешили расходиться. Если найти помощника, Луиза могла бы подавать желающим легкий ужин с вином. Место тут спокойное – разве что недавно парни в черном, какая-то банда, устроили переполох и напугали жителей. Луиза боялась, что за бедностью сюда потянется насилие, и все же она выросла в этом районе, знала его с пеленок, и жизнь здесь была мирная, всегда обходилось без подобных стычек. Вот только, когда те парни ругались с Ирини, упомянули и Театр. Узнав об этом, Луиза тут же помчалась к хозяйке ларька. У той настроение было, как всегда, боевое.

– Не надо их бояться, Луиза. Им лишь бы притеснять людей и наживаться на их несчастьях.

– Мне сказали, что они говорили про Театр.

– Ну, допустим, говорили.

– Но как Театр может кому-то мешать?

– Ой, хватит, не морочь мне голову. Ты думаешь ровно так, как они хотят, чтобы ты думала. Будь здесь твоя бабушка Виктория, она пришла бы в ярость.

Луиза рассмеялась. Она назубок знала, что последует за этими словами. Во время оккупации[15 - Период оккупации Греции (1941–1944) странами «оси» (Германией, Италией и Болгарией) во время Второй мировой войны.] бабушка прятала в подвале у родственников семью евреев. Ей это удалось, никто про них не прознал.

– Глупышка, да если бы эти люди понимали то, что для других просто и очевидно, они бы до такого не докатились. Думаешь, они когда-нибудь бывали в театре? Фантазия их пугает.

– Ладно тебе, Ирини, довольно мудрить.

– Дорогая, я правду тебе говорю. У кого есть фантазия – тот может вообразить себе лучший мир. Он закрывает глаза и видит то, чего жаждет. Именно это их пугает.

– Мечты людей?

– Мечты, мысли, всё. А им-то нужно другое: опущенные головы, глаза в землю.

– Ты права, Ирини.

– Для театра и для твоего фламенко нужно сумасбродство.

– Да какое еще сумасбродство…

– Прекрасное сумасбродство. Кстати, когда мы увидим тебя на сцене?

– Не думаю, что такое случится. Я не становлюсь моложе.

– Так, придется мне тебя поругать. Открой свое сердце, глупышка. Танцуй, смейся. Мне в твоем возрасте тоже казалось, что я уже взрослая. А сейчас, глядя на тебя, жалею, что не осознавала, насколько молодой была тогда. И если б моя подруженька Виктория стояла сейчас рядом, не спастись тебе от хорошей затрещины.

– Она никогда на меня руки не поднимала. Даже не замахивалась, чтобы напугать.

– Потому ты такой и выросла. Ты неженка, все витаешь в облаках, а рискнуть боишься. Поставь цель. Скажи: за год я подготовлю представление – и за дело.

– Хорошо, Ирини, я подумаю об этом. Я как раз размышляла, не переехать ли мне с улицы Судеб в Театр.

– А ты видела мою подругу Анну?

– Я проходила мимо и занесла ей апельсиновый пирог. Она когда-то давала рецепт бабушке. И знаешь, что она мне сказала? «Ты добавила слишком много сиропа, малышка. Апельсиновый пирог – он как поэзия, как искусство. Пересластишь – и все пропало».

– Анна умеет удивить. Она всегда отличалась от остальных. Она не человек – эльфийка. Святым духом сыта. Ах, если бы ты слышала, как она играет. Она касалась клавиш фортепиано и отправляла тебя в рай.

Луиза вспоминала, какими были бабушкины подруги во времена ее детства. Ирини и Анна. Тогда Анна потеряла все, что у нее было, – потому что в очередной раз доверилась незнакомцам и влезла в долги, чтобы им помочь. Сама она не принимала помощи ни от кого. В гробовой тишине объявила: «Я буду жить в машине». И добавила: «К тому же я всегда мечтала объехать весь свет в доме на колесах. Просто представьте, что я путешествую». Анна попросила Викторию лишь об одном – поставить в подвал фортепиано. Пообещала забрать его, когда ситуация изменится. Годы шли, временное становилось постоянным, Виктория ушла в мир иной, а фортепиано безмолвно стояло в подвале. Анна же продолжает свою кругосветку под окнами дома, где выросла. И нет этому путешествию конца.

Наследник птиц

– Пойдем посмотрим на актеров? – спросила Афина.

Она пожаловала с самого утра, чтобы познакомиться с кошками улицы Судеб. Роза начала представлять их. К счастью, Эмили Дикинсон снова где-то пропадала. Праксилла, напротив, не отлипала от них.

– Куда пойдем?

– В Театр.

– Здесь где-то есть театр?

– Не просто есть! Это лучший театр во всей Греции!

– Ну ты как всегда, Афина. Не преувеличивай.

– Так говорят знающие люди.

– И много ли таких знающих людей ты знаешь?

– Моя мама пересмотрела тысячу спектаклей, но в нашем Театре – самые лучшие из всех, что ей доводилось видеть.

– И как называется этот театр?

– Так и называется. Просто Театр. Я слышала, они готовят новую постановку и уже начали репетировать. Пойдем?