Отмеченная

Вид отсюда действительно чудесный. Один он перекрывает все недостатки чужого дома.

Отличное время, чтобы наконец-то сложить воедино всю картину произошедших со мной событий.

Еще днем в моей голове мелькнула странная догадка. Я не хотела о ней думать, отрицала, но чем больше пыталась избавиться от нее, тем реальней она становилась.

Все началось за неделю до нашей поездки к жениху Анны. В это полнолуние моя сестра и Герман должны были стать полноценной парой. Анна к волку относилась с прохладцей, но вслух на решение отца не возмущалась. Игорь Борисович прекрасно чувствовал настрой дочери, но был непреклонен. Герман же Анну готов был на руках носить, и каждому становилось ясно, что волк влюбился, стоило лишь увидеть, какие взгляды он бросает на волчицу. Сестра же оставалась равнодушна. Напрямую не отвергала волка, но и не давала повода думать, будто что-то к нему испытывает. Возможно, дело было в том, что Герман всего лишь второй бета в стае. Точно не тот, кого Анна хотела видеть в роли своего мужа. Ей подавай альфу. И как оказалось, альфа-то ее отверг. Скорей всего, потому я и не знала об этом, что Анна боялась сплетен и жалости в свой адрес. Честно, мне было все равно, кто станет ее избранником. С волчицей мы никогда не ладили настолько, чтобы считаться подругами. Анна ревновала отца ко мне, хотя я никогда не давала повода для этого. Я знала, что приемная с того момента, как очнулась в больнице пятнадцать лет назад. Игорь Борисович никогда не скрывал от меня правды и ни в чем не обделял и не выделял среди своих детей. Разве что свободы у меня было побольше, чем у той же сестрицы.

Итак, неделю назад все изменилось. Анна внезапно повеселела и уже с нетерпением ждала, когда мы поедем к ее жениху. Отец думал, что дочь наконец-то смирилась и приняла его решение. Правда за день до этого альфа лично спровадил с нашей территории ухажера Анны, младшего сына альфы стаи Силвика. Их вожак смотрел на игрища сына сквозь пальцы, прекрасно зная, что ни во что серьезное это не выльется. «Попляшет вокруг Анны и забудет», – говорил он моему отцу, а мы с Игорем Борисовичем сошлись на мнении, что забудет волк Анну, только добившись своего. Поэтому я стала хвостом для сестренки, чем только раздражала ее. Но, если Анна не понимала, чем может обернуться ее беззаботная влюбленность, то я прекрасно – позором. Дочь альфы, которую обесценят и бросят. Благо, если этот молокосос не стал бы трепать о своем подвиге направо и налево.

В итоге я ходила с Анной повсюду. Стерегла, как могла. И если сестренка не виделась с волком в это время, то регулярно получала от него подарки. Вот после одного из них и повеселела. Что там было, я так и не узнала. Анна верещала как свинья, когда я пыталась вырвать из ее рук бархатную коробочку. Даже отец прибежал. Ему удалось узнать, что было в ней. Громко хлопнул крышкой, а мне сказал не перегибать палку. Но я знала, в коробке было что-то, что отец не заметил.

Дальше – больше. Обряд должен был состояться у нас в стае, но Анна настояла на том, чтобы он прошел на землях стаи жениха. Таким образом она считала, что расположит чужих волков к своей персоне. Посовещавшись, альфы согласились.

Еще один пункт – день нашего отъезда. Сначала Анна канючила и говорила, что поедет на обряд вместе с отцом за сутки до полнолуния, а потом резко поменяла свое решение и сказала, что поедет заранее. Отец повелся. Ведь волчице нужно отдохнуть с дороги, привести себя в порядок, пообщаться с женихом. Глядишь, к обряду их отношения потеплеют.

Тогда мы и выдвинулись в путь.

Маршрут был известен заранее. В стаю к Герману мы могли проехать через нейтральную территорию. Иначе, пришлось бы получать разрешение на проезд у восточных соседей, стаи Силвика, а с ними у нас была напряженка. Конечно, так было ближе и быстрей, но после поползновений молокососа в сторону Анны… Отец был категоричен в своем отказе от этой мысли.

И теперь самое важное – нападение. Я вертела его и так, и эдак. Начинать стоит с места, которое выбрали нападающие. Если бы хотели убить, то лучше было бы засесть там, где нам некуда было деваться. И таких мест по пути нашего следования было несколько. Но нет же, они выбрали иное. Дорога в том месте выходила на ровный участок: впереди и позади деревья, слева небольшой лужок, ограниченный лесом, справа – стена из деревьев. Они отрезали нам путь с трех сторон. Оставили лишь возможность нырнуть в лесную глушь по правую сторону. И снова Анна… Испугалась, дрожала и повторяла снова и снова: "Давай сбежим!" Я согласилась, только когда наши волки один за одним оказались на земле. А ведь у нападавших не один раз была возможность добраться до нашей машины…

И тот забег… Нам дали фору. Волки периодически подвывали, будто обозначая свое присутствие. Если бы гнались всерьез, действовали бы тише. Тогда я не придала этому значения. Переживала за Анну. А ведь она могла пробежать и большее расстояние.

«Скажешь, что спасала меня. Давай, Агнес, беги…»

Она так настаивала бросить ее. Была бы напугана всерьез, никогда бы не поступила так. И что-то было там еще… Что-то, что зацепило мой взгляд. Вот Анна подбегает к поваленному дереву, обращается и приваливается к нему спиной. Я стою чуть впереди… Метка. На дереве была метка. Запах краски почти выветрился… почти.

Луна, это не было похищением!

Прикрываю глаза рукой, понимая, как легко меня обвели вокруг пальца. Если отец узнает правду, его хватит удар. Но это же не все… Как Анна могла так поступить со мной?

Загнали и бросили умирать в чертовом овраге. Ведь знали, что ранена, и все равно бросили…

Видимо, Анна не просто ревновала к отцу. Она меня ненавидела.

Влад

Денек выдается насыщенным до предела. Это я понимаю, возвращаясь в логово поздно вечером.

Знакомство с волчицей выдалось запоминающимся. Разговор с Игорем Борисовичем информативным. После него пришлось мчаться в медицинский центр, потому что Егор позвонил и сообщил, что у Анны разошлись швы. Я чуть с ума не сошел от этой новости. Ни за кого и никогда я так не переживал, как за хрупкую волчицу, по сути совершенно мне незнакомую. Благо, что все обошлось.

Поездка обратно в логово далась трудно. Я как мог отвлекался от аромата самки, который заполнил собой салон авто и туманил мне голову. Хотелось прижать Анну к себе, почувствовать ее тело под своими ладонями, ее тепло, а еще… целовать. Хотя, уверен, поцелуи бы быстро переросли в нечто большее и горячее. Я уже даже начал вспоминать, каково это желать женщину. Мое тело, как оказалось, ничего не забыло. Кровь бурлила в венах, стоило лишь бросить взгляд на самку, что увлеченно рассматривала пролетающие мимо пейзажи. Как я благодарен тьме, что она может скрывать мои настоящие чувства и их последствия. Уверен, не будь ее, Анна бы уже учуяла, как сильно я ее желаю. Только ее…

Позволил себе слабость обнять Анну, когда вел в дом. И то, что она не вырывалась и не дрожала под боком, лишь будоражило меня сильней. Даже моя темная сила относится к маленькой волчице с любопытством, изучая и, я даже бы сказал, ластясь к ней. Этот вопрос мне еще предстоит решить. Ведь если тьма не действует на Анну, то могут быть и другие волки, стойкие к моей силе. Пятнадцать лет не было печали…

После обеда отправился с проверкой по постам дозорных. Возможно, Егора я взял с собой больше из ревности к самке. Стоило только увидеть, что она пожимает руку моему бете, как утратил контроль над собой. Может не зря Егор к Анне постоянно цепляется? Понравилась?

Это все мелькает в моей голове, пока я на лифте поднимаюсь в гостиную. Расплываюсь в улыбке, поняв, что сейчас мы в этом доме с Анной одни. Самка, наверное, уже сладко сопит в своей постельке. Проведать ее? Убедиться, что с ней все в порядке? Я же беспокоюсь о благополучии своей… гостьи. Хех…

Скидываю пиджак на кресло в библиотеке, запонки в чашу на журнальном столике. Закатываю рукава, любуясь видом на заснеженную поляну. Шея задеревенела от усталости. Сколько еще я выдержу этот бешеный ритм?

Направляюсь к бару, вспомнив о непростом решении, которое вскоре мне придется принять. Снова попадаю в ловушку сомнений. Может, попытаться привлечь к себе Анну?

Качаю головой, понимая, что рассуждаю как мальчишка, который боится подойти к понравившейся ему девочке.

И все же Анна не так проста. Ее невосприимчивость к моей силы напрягает, а тяга к самке настораживает. Егор в чем-то прав, это слишком подозрительно.

К черту! Не хочу сейчас об этом думать. Хочу расслабиться и отдохнуть.

Наливаю себе коньяка, беру сигару и…

Как мог не почувствовать ее сразу?

Опираюсь руками о спинку дивана и наблюдаю за сном волчицы. Где-то в глубине души я надеялся, что, проведя вдали от самки несколько часов, моя потребность в ней пройдет, но оказался неправ. Анна все так же, если не больше, будоражит меня. Особенно такая, беззащитная.

Второй раз возвращаюсь к дивану с бокалом коньяка. Осторожно усаживаюсь в ногах волчицы и делаю глоток обжигающей жидкости. Прикрываю глаза, смакуя вкус. Было бы так хорошо хотя бы время от времени – я, любимая самка под боком и спокойствие в душе.

Любимая самка…

Поворачиваю голову в сторону спящей волчицы. Дрыхнет без задних лап.

Анна издает стон и поворачивается на спину. Плед сползает чуточку вниз, открывая вид на округлую грудь, обтянутую футболкой. Луна!

Сглатываю, когда понимаю, что не могу оторвать взгляд от точеной шейки, мягких губ. И даже тонкие пальчики рук волчицы кажутся мне совершенными… Особенно когда я представляю, как они скользят по моим плечам.

Не иначе как алкоголь сыграл со мной злую шутку. Уставший я опьянел от него за пару глотков. Ведь так? Не могу же я настолько терять голову от вида самки, едва вышедшей из подросткового возраста.

Точно!

Как я мог не учесть этот факт. Насколько я старше волчицы? Десять – пятнадцать лет? Для нее я уже старик.

Хмыкаю и делаю еще один глоток.

Диск луны висит ровно над горами. Лунный свет заливает теперь не только снежную поляну, но и всю гостиную.

Волчица резко подтягивает ноги к себе. Проснулась, а жаль…

– Сколько сейчас времени? – хриплым голосом спрашивает она, кутаясь в плед.

– Два часа.

– Время пить? – как мне кажется, с осуждением интересуется Анна.

– Время отдыхать, – хмыкаю.

– Я пойду к себе, – говорит мне, но с места не двигается.

– Останься, – прошу ее. Волчица кладет голову на боковину дивана и смотрит на меня. Чувствую ее взгляд…