Пережив себя

Пусть кровью вытечет из глаз,

Любовь, убитая во чреве.

Пусть каждый будет виноват,

Пусть кожу жжет стыда окурок.

Но пусть ни шаг не сдаст назад

Ценой потери двух фигурок.

Пусть каждый будет только прав

И на пути все уничтожит.

И ради воинских забав

На карту жизнь других положит.

И пусть у каждого из нас

Достанет силы стать врагами.

И быть врагами всякий раз

Когда любовь и память с нами.

Теперь я понимаю, почему все произошло именно так – мы все время жили прошлым – моим прошлым, твоим восприятием моего прошлого, моим оправданием моего прошлого и так до бесконечности. В твоем видении у нас не было будущего – как ты считал, по моей вине и нежеланию это будущее видеть и создавать. В моем понимании, у нас было и настоящее, и будущее – то, которое мы могли бы заслужить сегодня, здесь и теперь. Но мы не жили сегодняшним днем, не радовались каждой минуте, проведенной в объятиях друг друга, не изучали себя и наши отношения, не встраивали их в свои жизни, из чего же могло вырасти будущее, спрошу я тебя сегодня? У тебя нет ответа на этот вопрос, а у меня есть: мы сами кастрировали себя до прошлого, задолго до момента разрыва превратив все хорошее, что у нас было, в прошлое, которое нельзя изменить, а можно только оплакать.

Однако я отвлеклась от того, что происходило с моими воспоминаниями. Я жила ненавистью, упивалась ей, лелеяла ее, потому что это была моя защитная стена, выстроенная вокруг души, это была жесткая корка, наросшая на открытую рану, и она давала мне жить и дышать. Я переполнялась злыми, обидными чувствами, которые беспощадная память с удивительной тщательностью подсовывала мне под нос. В конце концов, я просто не смогла не задать себе главный вопрос – как же так получилось, что я любила этого человека, и могу ли я после всего, что было, любить его по-прежнему? И ответ на этот вопрос пришел ко мне как откровение – я вдруг поняла, что я все еще люблю тебя, несмотря на то, что вижу в тебе и в нашей жизни одни лишь страдания и унижения, несмотря на то, что понимаю всю невозможность нашего счастья, несмотря на то, что благодаря тебе лишилась всякой надежды, здоровья, гармонии и душевного покоя.

Надо сказать, что я осознала это далеко не вдруг. Сначала я чувствовала, как растет напряжение ненависти внутри меня, как она разрушает мои внутренние органы, разъедает кости, тянет сухожилия, скручивает судорогой мышцы. Еще немного, и она разодрала бы меня на части, словно разъяренные лошади, рвущие повозку в разные стороны. К счастью, я вовремя услышала простые слова о том, что я должна отпустить тебя с миром, если хочу выжить в борьбе с ненавистью. Я должна отпустить тебя, потому что ненавистью я только еще прочнее привязываю себя к нашему общему прошлому. И я сделала это – я отпустила тебя, сама не веря собственным словам.

И тогда словно с бочки сердца сорвало стальные обручи – из него хлынули совсем другие воспоминания – нежные, ласковые, удивительные моменты любви, счастья, гармонии. И тогда в мои воспоминания пришла самая настоящая тоска – каждую минуту я вспоминала все хорошее, что у нас было, все то, что возбуждало во мне незабываемое чувство того, что я живу – не просто дышу, хожу на работу, готовлю еду, сплю, а проживаю каждый момент своей жизни, как последний. И тогда мне не надо было чернить тебя в собственных глазах, превращать тебя в монстра и этим оправдывать собственную жестокость. Это не значит, что я стала видеть тебя иначе – ты остался для меня тем, кем и каким ты со мной был – не лучше и не хуже, но я перестала травить себя за то, что любила и люблю тебя настоящим – живым и не приукрашенным сахарно-розовыми воспоминаниями, из которых, по всеобщему убеждению, должно уйти все плохое. На самом деле плохое никуда не уходит, ты просто начинаешь видеть еще и хорошее, начинаешь понимать самоценность этого момента вне зависимости от того, кто или что стало его содержанием, начинаешь ценить себя и собственное прошлое.

Завершив круг, я опять пришла к прошлому, только теперь это наше с тобой прошлое, мои сегодняшние слезы при любой мысли о том, что в нем было хорошего и плохого, в каких бы чудовищных сочетаниях они ни были перемешаны. Да, я хотела бы перестать терзаться всякий раз, когда прислушиваюсь к голосам в моей голове. Но всякое горе должно быть оплакано, сказал мне один мудрый человек, всякое горе имеет право быть оплаканным, думаю я. Я пыталась ненавистью заполнить пустоту после тебя, я хотела злостью излечиться от любви к тебе, я желала осуждением и чувством вины избавиться от боли и слез при мысли о твоем существовании, но, слава богу, я вовремя опомнилась. Пустота должна оставаться пустой, пока не появится то, что ее заполнит, любовь будет жить столько, сколько живет память о ней, а боль и слезы не закончатся до тех пор, пока не будет исчерпан их запас, пока под их благодатными водами не зарастет душевная рана, пока ее не затянет пленкой воспоминаний ровно настолько, что прикосновение перестанет быть мучением, но превратится в тихую ласку. Аминь.

Письмо 7. Случайное и вечное

Как говорил один мой любимый герой из мультфильма про панду, а именно Мастер Угвэй, случайности не случайны. Это сегодня я так легко готова согласиться с этой антиномией, но много лет назад я бы скорее умерла, чем признала, что это так. Мне казалось, что наша встреча произошла случайно, благодаря крайне неудачному стечению обстоятельств, ведь в то время я не обладала ни сегодняшним опытом, по большей части чрезвычайно горьким, ни интуицией, пробудившейся во мне лишь после нескольких лет страданий, ни умением видеть зацепки, связывающие ткань жизни воедино. Опыт позволил мне отыскивать аналогии в различных с первого взгляда ситуациях, интуиция дала возможность почувствовать то, что никогда не будет высказано словами и даже названо в мыслях, а умение читать и истолковывать знаки-зацепки позволило мне прочитать книгу, казавшуюся мне в начале пути бессмысленным набором букв и цифр. Кстати, когда-то в молодости, я именно так представила себе самую великую книгу в истории человечества, ради обладания которой люди безрассудно идут на самые тяжелые преступления, – набор бессмысленных точек и запятых…

В нашей встрече не было ничего случайного – я ждала тебя почти всю свою жизнь, я искала тебя среди других мужчин, искала родителя, которого не знала дома, искала мужа, которого не было рядом со мной, искала любовника, способного поддерживать мой внутренний огонь, искала отца ребенка, желающего иметь со мной детей, искала спутника, способного защитить в ночи. Как всякая идеалистка, я полагала, что все это можно встретить в одном мужчине, и что мне хватит жизни, чтобы найти такого мужчину, полюбить его и быть с ним счастливой. Я полагала, что готова жить с таким идеальным человеком, я думала, достойна такого безупречного мужа, отца и любовника в одном лице. И я его получила – ведь ты на самом деле лучшее воплощение всех этих ипостасей. Ты самый настоящий отец не только для ребенка, но и для собственной жены, ее родителей, ее окружения, ее коллег и начальника, словом, ты патер фамилиас или крестный отец в полном смысле этих слов. Ты безупречный муж для своей жены и кошмарный предмет зависти для чужих жен, а также их мужей, детей и родственников. Ты уникальный любовник для тех, кто хоть раз дотронулся до твоего тела, вдохнул твоего запаха, взглянул в твои глаза. Ты самый надежный попутчик в жизни, которого только можно себе представить – если откажут ноги или разум, ты силком, на собственной спине принесешь павшую лошадь в рай. Я была бы неблагодарной дрянью в глазах Господа нашего, если бы жаловалась, что в ответ на мои молитвы и робкие ожидания он послал мне тебя.

Но промысел божий никому неведом. Я полагала, что случайно встретила мужчину моей мечты (не жизни), для того, чтобы так не вовремя и не к месту осуществить свой выстраданный идеал любви. Но я ошибалась по всем пунктам. Я встретила тебя не просто так, а потому что искала, но вовсе не для осуществления идеала любви, а для понимания того, что идеала не существует. Сегодня эта мысль кажется мне настолько простой, что даже странно, что я не заметила этой зацепки раньше. По образцу пользователей Интернета, ее можно назвать тегом или меткой – так вот, наша встреча с самого начала пришла ко мне не с меткой «идеальная любовь», а с меткой «реальная любовь». Если бы я тогда разглядела ее, вполне возможно, что жизнь повернулась бы совсем иначе. Попробую пофантазировать и представить себе, как бы развивались наши отношения, понимай я, что Бог буквально подложил мне тебя под ноги, чтобы я не прошла мимо. Знай я, что наша с тобой любовь – настоящее чувство из слез, плоти и крови, я бы не ждала от тебя так много, я бы не цеплялась за тебя, как за последнюю надежду в жизни, я бы не рвалась пополам между одержимостью тобой и долгом перед семьей, а просто принимала бы все как есть. Понимай я тогда, что мне не дано ничего изменить ни в своей, ни в твоей судьбе, стала бы я надрываться на бесплодном поле вопреки воле его хозяина, спрашиваю я себя, и понимаю, что мы бы уже давно разбежались по своим углам, если бы не только я, но и ты не ошибся подобным же образом.

Ты ведь тоже искал – но только не идеальное чувство, а идеальную женщину – мать, жену, подругу, гетеру в одном лице. Тебе, в отличие от меня, было плевать на то, какими будут наши отношения – мы могли целыми днями не разговаривать друг с другом, смотреть сквозь тело и душу невидящими глазами, тебе было достаточно того, что ты каждую минуту, каждую секунду убеждался в том, что я идеальна, что я еще не упала с пьедестала, и стоило мне лишь накрениться, как ты тут же подправлял меня мощной рукой, чего бы это нам ни стоило. Видно, и тебе Господь послал меня совсем не случайно. Более того, я выяснила, что я уже приходила к тебе в этой жизни – только в других обличиях, но всегда с одними и теми же словно вписанными в образ признаками – глаза с поволокой, темные волосы, жадное и жаркое тело, гордыня и упрямство, рациональность и безумие, чувственность и нетерпимость. Но ты не прочитал метки, или прочитал их неправильно – ты решил, что каждое новое воплощение было дано вовсе не тебе для исправления твоих ошибок, а им – для оправдания в их собственных глазах, поэтому ты без раздумий вступал на накатанный путь. Ты с жаром отрицал, что история повторяется, ты убеждал меня в случайности нашей встречи, в нелепости того, что происходит, в отсутствии всякой логики развития наших отношений, в непредсказуемости нашего конца. Увы, по мере того, как я прозревала и с горечью осознавала, что ни единого пустяка в нашей жизни не происходит просто так, что ни одной минуты мы не проводим без «высшего» присмотра, что ни одно слово не покидает наши рты без далеко идущих последствий, я мало-помалу переставала бороться с лавиной, не только сметающей все на своем пути, но и перемалывающей нас самих в абстрактную пищу для размышлений. Да и что толку биться головой об стену, если конец заранее предрешен, каким бы ужасным он ни был!

Но ты не желал этого признавать. Я же с возрастающим ужасом, словно вязанье, тянула к себе метку за меткой – женское несчастье твоей жены означало, что и я пройду ее же путем, нежелание твоих бывших подруг общаться с тобой рисовали передо мной модель наших отношений после того, как они закончатся, повторяющиеся изо дня в день, из года в год упреки намекали мне на то, что они не прекратятся, даже если я выйду за тебя замуж. Порой у меня возникало чувство, что для меня навсегда наступил День Сурка – мы вечно вращаемся по кругу одних и тем, разговоров, ситуаций.

Вечность – это случайность, из которой не извлекают урока. Это и был наш случай. Ты не видел закономерности и предсказуемости всего происходящего, написанности сценария и сыгранности актеров, а я, хотя и осознавала это в тем более полной мере, чем больше наваливалось на меня бремя вечности, но так и не смогла убедить тебя в своей правоте. Ты крушил все на своем пути, не замечая все новых и новых меток – вот и у меня, как у твоей жены, стала расти опухоль (я давлю в себе чувства и эмоции, и они преобразуются и разрастаются), вот и я захотела родить от тебя ребенка, но не смогла (нельзя родить ребенка не от мужа, ибо это грех), вот и я, оказавшись жертвой задержек авиарейса, вдруг очутилась на месте наших свиданий (невозможность оторваться от тебя), вот и я, гуляя с тобой по разрушенной церкви, невольно стала причиной того, что ты разбил голову в кровь (я – причина всех твоих проблем), вот и я после ссоры с тобой потеряла автомобильные ключи рядом с машиной и битый час рылась в снегу, пока они не нашлись (я наказана, в том числе невозможностью увидеть тебя), вот и я лечу по городу без пробок навстречу тебе, потому что сегодня у нас все хорошо, но в то же самое время вчера я так и не доехала до тебя, поскольку в душе не хотела тебя видеть. И несть числа этим тегам, которыми усыпано полотно нашего бытия.

Сегодня наше полотно разорвано пополам, словно простыня с брачной постели, которую не обагрила кровь девственности невесты. Но метки продолжают преследовать меня с пугающей настойчивостью грядущей вечности. Я все еще нахожусь в той же самой матрице – все мои пути пролегают мимо тебя, мимо мест, где я была и счастлива, и несчастлива одновременно. Но последняя метка была из тех, что четко дают понять, что вечность для меня только началась. О ней расскажу поподробнее.

От своей редакции я получила задание написать статью, снабдив ее комментарием специалиста. Женщина эта работала гинекологом в районной консультации – совершенно случайно рядом с твоим домом. Я проехала через весь заснеженный город и оказалась там, где мне был знаком каждый пешеходный переход, каждая выбоина на асфальте, каждый светофор и каждый проулок. Чем дальше я ехала по району, где оставила несколько лет своей жизни, тем тяжелее становилось у меня на сердце, я вязла в чувствах, как моя машина – в снегу, я вспоминала все, что происходило на этих улицах, и в конце концов полностью погрузилась в тьму времен. Я поставила машину, зашла в поликлинику и вдруг вспомнила, что в еще более далеком прошлом, задолго до тебя, я уже была на консультации этого врача всего за неделю до рождения ребенка. Я вспомнила – морозный зимний вечер, давку в метро, короткую перебежку, страх ожидания, счастье облегчения – все хорошо, все прекрасно, до родов осталась одна неделя, и я уже спешу выбраться из чужого, незнакомого района на выселках. Так я думала тогда, но в каком страшном сне я могла бы вообразить, что именно это место станет моей родиной на многие годы? Разве я могла себе представить, что буду счастлива и несчастлива более всего там, где впервые появилась, потому что была беременна долгожданным ребенком от любимого мужа?

Скажи, теперь ты видишь, что случайности не случайны? Когда-то ты сказал мне, что после того, как мы расстанемся, я все равно встречу другого человека и опять буду его любить, но уже не так, потому что учту все ошибки, которые совершила и еще совершу с тобой. Это значит, что я опять получу домашнее задание – свое ли, чужое, и буду его делать, и так будет продолжаться вечно, то ли потому что я его не сделала, то ли тот человек, которого я еще только встречу, как и ты, откажется читать знаки и истолковывать метки, и я снова буду его убеждать в том, в чем сама убедилась еще с тобой. Мопассан написал в одном из «Рассказов вальдшнепа» фразу, которую я приведу по памяти: тот, кому суждено любить, тот будет любить вновь и вновь. И это действительно так – тот, кто раз за разом отдает свое сердце, душу и тело другому человеку, обречен делать это вечно, до своего последнего вздоха, потому что он ничему не учится, ничего не слышит и не видит, и ничего не желает понимать. Он и вправду похож на Соловья из сказки Андерсена, накалывающего сердце на безжалостный розовый шип, потому что он сам желает этого больше жизни.

Я в бездну глянула и ужаснулась,

Но если спросит бог меня –

Все изменить с того простого дня,

Я б все равно в него вернулась.

Письмо 8. Тогда и теперь

Я очень часто сравниваю то, как было тогда и то, как стало теперь. Вся моя сегодняшняя жизнь – это цепь удивительных открытий, как будто я только что вышла из монастыря, где провела много долгих, счастливых, мучительных лет, и теперь заново знакомлюсь с миром, который необычайным образом изменился за то время, которое я провела в своей келье. Все здесь ново для меня, и мне приходится привыкать к запахам, вкусам, ощущениям, отношениям, образу жизни, для того чтобы чувствовать себя здесь как дома.

Это тем более странно, скажешь ты, ведь ты никуда не уходила – ни из семьи, ни из своего близкого окружения, ни из той среды, к которой принадлежишь по рождению. Ничего не изменилось, пока мы были вместе, я просто завела себе вторую реальность, в которой мне было легко и приятно существовать с тобой, ускользая время от времени обратно. Это путешествие между мирами составляло, по твоему мнению, основное развлечение моей жизни, и, поскольку миры эти не пересекались, я ничем не рисковала, кроме тех случаев, разумеется, когда их орбиты слишком близко подходили друг другу – случайное пересечение на улице, требование немедленно спуститься под угрозой обнародования всей правды, разоблачающий телефонный звонок, явные угрозы и тому подобные меры шантажа с обеих сторон.

Что ж, так выглядели мои путешествия во времени и в пространстве со стороны, и даже я, некоторое время назад, тогда, думала, что это действительно возможно. Возможно существовать в двух разных мирах, проходя их тонкие сущности насквозь, не принадлежа ни к одному из них до конца. Возможно жить разными жизнями в каждом из этих миров – в одном из них быть матерью, женой, принадлежать кругу друзей и родственников, заниматься бизнесом, бытом и собой, в другом – быть тебе любовью, быть тебе больше, чем женой, быть тебе подругой в делах, родить тебе ребенка ради нас двоих, но только так, чтобы эти миры не соприкасались, и я была бы их единственным связующим звеном. Дело тут было вовсе не в адреналиновой лихорадке и не в позднем женском сластолюбии, отнюдь нет. Я просто заблудилась, я покинула свой мир на минутку, а потерялась на много лет. Словно в Хрониках Нарнии, я проникла в жизнь с тобой через платяной шкаф, но когда вернулась обратно, то поняла, что в моем мире за это время прошли годы.

Тогда у меня не было выбора – как только сердце сказало мне, что оно любит, я поняла, как дорог мне мой новый мир – тяжелый, скрытный, незнакомый, словно угрюмый еловый лес, стоял он передо мной, но в нем был ты, и я шагнула вперед. Так начались мои блуждания по твоему миру, в котором я, увы, никак не могла остаться. С какой горечью, стыдом и виной в душе я возвращалась в свою реальность, где все было родное от запаха стен до плача ребенка – родное и уже такое чужое. Отпирая дверь ключом, я словно входила в шлюзовую камеру, оставляя позади любовь, боль, гнев, горечь, сожаление, вину, стыд, смывая с себя в душе не только сперму другого мужчины, но и себя иную – страстную, неукротимую, неудержимую, нерациональную, превращаясь в себя ту, которой меня знают в этом мире. Садясь у телевизора, я с удивлением вспоминала то страшное, не знакомое мне существо, которое еще недавно блуждало по полям твоего мира. Это странное ощущение я бы сравнила с чувством героя нового фильма Камерона, который бродил по планете в ипостаси ее коренного обитателя. В конце фильма новая реальность заслонила для него прежнее тусклое существование, а физическая травма сделала прежнюю жизнь принципиально невозможной, поэтому он выбирает один из миров, окончательно прощаясь с земной аватарой.

Не скрою, вначале я полагала, что это возможно, вначале я считала, что такое вынужденное раздвоение моей жизни – пускай нелепый, пускай неправедный, но единственно возможный выбор, тем более, что он уже был сделан. Вначале я думала, что эти миры даже в принципе не могут совместиться и пересечься, как будто они расположены в разных галактиках или разделены прозрачной, но прочной стеной. Мне и в голову не приходило, что я поддаюсь величайшему из заблуждений, что можно жить здесь и там, оставаясь в обоих мирах самой собой, не меняя своей истинной сути, не приспосабливая ее под изгибы того или иного мира.

Когда же я начала осознавать, что рано или поздно мне тоже придется сделать выбор между моими мирами – к тому моменту они оба казались мне одинаково обжитыми и дорогими? Когда, наконец, заметила, что они не так уж далеки друга от друга – на расстоянии вытянутой руки, телефонного звонка, стука в дверь, столика в ресторане, электронной страницы, почтового сообщения, встречи глаз? Когда поняла, что я уже давно не та – ни в одном из миров я больше не являюсь самой собой, я изменилась, я волоку за собой, словно сбитый парашютист, шлейф обоих миров?

Уже не важно, когда, но это произошло, и скорее всего, постепенно, исподволь. Не сразу, но я почувствовала, что уже не могу, подобно капле воды, просачиваться сквозь ткань мироздания беспрепятственно. Каждое движение в ту или иную сторону вызывало возмущение в мои мирах. Пока твой мир рвал и метал, дома меня ждало ледяное молчание, пока твой мир ставил наши отношения на разрыв, мой мир занимал выжидательную позицию, пока я умирала от боли, непонимания в твоем мире, в моем меня ждало то же самое. Я постепенно становилась изгоем в обоих мирах, одинаково плохо приживаясь и там, и здесь. Ты гнал меня, а он меня не ждал, ты не понимал меня, а он не слушал меня, ты упрекал меня, а он меня избегал, и так до бесконечности. Я оказалась нигде – зависла в пустоте между пространством и временем, заблудилась в звездном странствии, оторвалась от силы притяжения обеих своих планет и стала вращаться на одной мне понятной орбите.

Более того, я стала замечать, как мои разные аватары проникли друг в друга, и я уже больше не была только собой в каждом из миров. Как будто на спину мне прилипали семена с чужой планеты, которые потом давали всходы, прорастали внутри и изменяли мою сущность. И в своем, до боли знакомом мирке я замечала за собой черты безумия, присущего мне раньше лишь в твоем мире, но и, будучи с тобой, я все громче и громче слышала голос разума, оставшийся, как мне казалось, в другой жизни. Я окончательно запуталась в том, где же я настоящая, чтобы потом задать себе главный вопрос – а существую ли я настоящая вообще?

И это вопрос о сравнении тогда и теперь. Теперь, когда моя жизнь плоская, словно панцирь мировой черепахи, когда она одномерна и прямолинейна, словно европейский автобан, я могу с уверенностью сказать – я знаю, кто я такая, я представляю, какая я на самом деле, я понимаю, на что я способна, я уверена, что я существую и я – настоящая. Не важно, что теперь мне – не простой, не одномерной, не плоскостной – приходится быть повернутой к миру одной гранью, это уже не имеет значения, главное, я знаю, что иные грани меня – тоже существуют, причем, здесь и сейчас.

Но это я знаю теперь, а тогда я лишь чувствовала, что происходит что-то неладное – мои миры сближаются и вот-вот столкнутся, и тогда наступит катастрофа. Выражаясь банальным языком – кто-то из нас не выдержит такого существования и разобьет стекло, а с ним – нашу жизнь. Ты ли сокрушишь все вокруг истиной правдой, я ли – беременностью от тебя в браке с мужем, или это будет чистая случайность, которая – как ты уже знаешь, никак не случайна, не важно, но я понимала, что такое развитие событий неизбежно.

Видел ли ты это тогда, понимаешь ли ты это сейчас – увы, история об этом умалчивает, я не отправлю тебе эти письма, не поговорю с тобой по телефону, не отвечу на твои сообщения, не увижу тебя. Так уже решено, и так будет. Мне, собственно, совсем не обязательно видеть тебя, чтобы представить себе ход твоих мыслей – за столько лет непонимания я научилась отвечать за тебя. Так вот, я думаю, ты видишь ситуацию с моими мирами совсем иначе, тебе мое двоемирие кажется сознательным выбором, желанием жить необычной жизнью, стремлением постоянно испытывать исключительные по силе эмоции, своего рода адреналиновым голодом, который я всю свою жизнь не могу удовлетворить. Ты подыскиваешь доказательства тому в моей жизни, и они с легкостью находятся – ведь меня немало помотало по миру в поисках любви, работы, семьи, гармонии. Ты вглядываешься в мое прошлое и видишь ненасытное существо, блуждающее по миру в погоне за все более жестокими и сильными ощущениями, подсевшее на необыкновенные эмоции, рискованные приключения, странные отношения. И это не может не отвращать тебя, теперь я это хорошо понимаю, тогда же – просто пыталась разубедить тебя в том, что на твой взгляд, было абсолютно очевидно. Я не понимала тогда, как ты мог подобным образом ошибаться во мне, зато хорошо чувствую теперь, что ты и не мог думать тогда иначе.

Тогда я не понимала, почему ты не видел, что есть разница между женщиной в дороге и женщиной на дороге. Женщина в дороге просто не может ждать, пока судьба ее настигнет, и она бежит, зачастую не зная, куда, лишь бы двигаться, лишь бы совершать ошибки, лишь бы идти к цели. Женщина на дороге ничего не ждет, она берет то, что есть, и использует его в своих целях, а там видно будет. Женщина в дороге не отдается первому встречному, но иногда она не успевает понять, что встреченный ей человек – не тот, кто ей нужен. Женщина на дороге отдается и первому, и второму, потому что неизвестно, а придет ли за ними кто-нибудь еще… Я была женщиной в дороге, а ты видел во мне дорожную проститутку.

Теперь, когда я больше не дрожу, словно маятник, из стороны в сторону, мне приходится привыкать к тому, что мир неподвижен, словно жаркий летний воздух. Мне странно жить на таких медленных скоростях, я не умею нюхать цветы вдоль дороги, пролетая мимо них на автомобиле, я не приучена находить радости в простом и малом – утре без боли, дне без ссоры, вечере без любви. Иногда мне кажется, что я живу в скафандре, а в шлеме вместо стекла – экран телевизора, показывающий мне то, что было тогда, потому что я не желаю видеть то, что теперь. Я отчетливо понимаю, что мне надо заново учиться ходить – испытывать счастье просто от того, что я еще живу, от того, что живы мои близкие, даже от того, что где-то там жив ты, и я об этом знаю.

Ты врос в меня, как дерево,

И корни во мне пустил.

Я шуму листьев поверила,