Если полететь высоко-высоко… Роман-трилогия «Побережье памяти». Книга третья

У Антоши уже две недели кашель. Уколы пенициллина не помогли.

* * *

Приехала моя подруга Оля Тишлер. Поглядела на нас…

– Повезёшь Антона на рентген к моей маме?

– Повезу.

– Только это далеко, на Сиреневом бульваре.

– Возьму такси.

Два месяца назад Олина мама, Элла Яковлевна, уже устраивала нам консультацию у своей студенческой подруги – профессора Дещёкиной, Марии Фёдоровны, специалиста по родовым травмам. Мария Фёдоровна сказала мне тогда: «Вы ещё хорошо отделались. Могло быть и совсем плохо».

А теперь я везла Антона к Элле Яковлевне, она – детский рентгенолог.

…Сделали рентген. Собралась полная комната врачей: все рассматривали Антошины снимки…

Нет, воспаления лёгких не обнаружено. Отчего кашель? Скорее всего – аллергический. «хвост» после ОРЗ. Но обнаружено другое – сильно увеличенная вилочковая железа в лёгких. Я впервые тогда услышала об этой железе. А оказалось, это очень важная железа. Она заведует иммунитетом! К рождению ребёнка она должна уменьшаться и начинать вырабатывать иммунитет. Если же она остаётся увеличенной, то она работает плохо и иммунитет не вырабатывает. Ну, или вырабатывает, но очень слабо.

– И как же мой ребёнок теперь без иммунитета?.. Это что, на всю жизнь так?!

– Ничего заранее сказать нельзя. Всё очень индивидуально. Будем надеяться, что железа с возрастом начнёт уменьшаться и постепенно включится в работу… А пока…

Меня заверили, что мой ребёнок будет часто болеть. Болеть будет долго и трудно. С осложнениями. Неизбежны аллергические «хвосты» после простуд. Чтобы я была готова к этому. В детский коллектив – ни в коем случае! Менять климат – Боже упаси! В общественном транспорте не возить. По гостям не ходить. У себя гостей тоже как можно реже принимать. По паркам и скверам лучше не гулять, потому что такие дети, все как один, аллергики. Можно и астму нагулять…

– Вы на каком этаже живёте? – спросили меня.

– На тринадцатом.

– Балкон есть?

– Есть.

– Вот и прекрасно! Наш вам совет: лучше всего – держите своего ребёнка дома. Лучше бы – в скафандре! Слышали об американском мальчике?

– Нет.

И мне рассказали о мальчике, который родился недавно в Америке. Совсем без иммунитета! Так его держат в специальном скафандре.

– Какой кошмар!.. – сказала я.

– А что делать?

Элла Яковлевна провожала меня до выхода из больницы и, как могла, утешала:

– Будем надеяться, что Антон перерастёт, и всё с ним будет нормально.

– А пока перерастёт?..

– А пока вам будет трудно. И ты должна это знать. По-моему, всё-таки лучше знать, чем жить в неведенье.

– Конечно. Лучше знать.

* * *

Приезжали Каптеревы!

Антоша сидел в высоком стульчике за общим столом и с интересом изучал гостей.

– Какого прекрасного племянника ты мне родила! – сказал Валерий Всеволодович.

– А мне – внука! – засмеялась Людмила Фёдоровна.

Ну, вот, мы опять вместе. Есть счастье в жизни!

– И как рожать таких богатырей? трудно? – спросила Людмила Фёдоровна.

– Не легко…

* * *

Бессонное окно…

Я никому не рассказывала, никому – про то, как на самом деле это было…

Девчонка, медсестра, бросила тогда с издёвкой: «Ишь, писательница! Ну, напиши, напиши потом, как ты рожала!» Но как об этом напишешь? Нет таких слов, чтобы могли передать то, что было. Раздирающая, как гигантские, раскалённые щипцы, боль – и ясное, всё фиксирующее сознание. Хотя «веселящий газ» должен был его помутить, но – не вышло. Не так, оказывается, легко помутить мои мозги…

Господи, а умирать, оказывается, совсем не страшно, – проносится мысль. Такая лёгкая, светлая мысль – как дуновение ветерка в жару. Господи, так вот зачем надо страдать перед смертью – чтобы не страшно было умирать… Чтобы хотелось умереть! Чтобы смерть казалась желанной избавительницей, спасением от мук… так вот зачем.

Страшно только за сыночка. Как же он будет без меня?..

А потом боль кончилась, её как будто выключили – и вот я стою у изголовья своей кровати и спокойно думаю: «А я, оказывается, не дышу…» И такое освобождение… такая лёгкость…

* * *

У нас в гостях Неструева, моя подружка, у которой я в периоды бездомья часто подолгу жила. Она меня называет: «папа Рома и мама Нушка в одном лице».

– А ты на самом деле пережила клиническую смерть? – спрашивает она. – А это страшно?

– Нет, это не страшно… Точнее – за себя не страшно. Страшно было за Антона. Боялась, что я уйду – и он останется сиротой. Это было бы предательством с моей стороны. А его увести за собой не могла. Не имела права. Чувствовала, что ему надо быть на земле… Но его папаша, если бы меня не стало, не стал бы заниматься его воспитанием…

Неструева:

– А сам-то появляется?

– Нет, конечно. Ему не до этого сейчас. Там – в другом месте – у него родилась дочь. Она не на много младше Антона. Так что моей вины в том, что всё так быстро распалось, не вижу. Просто человек блуждал по жизни в поисках уютного для себя места. И в этих блужданиях оставлял тут и там детей… Наверное, теперь-то нашёл то, что искал. Пора бы уж… Как говорится, желаю счастья! Представляешь, когда Антоше было полгода, однажды пришёл человек. С его работы. Говорит: