Похоронное бюро «Хэйзел и Смит»

Я не мог не согласиться с ним.

Сколько несчастных одноклассников проводил я в последний путь, еще обучаясь в колледже, сколько исповедей призраков выслушивал в уборных и под стенами часовни, в которую им не было больше ходу? Люди, похожие на цветы, нежные и хрупкие, чутко воспринимающие красоту, оказывались убиты уродством этого мира.

Я сомневаюсь, что то, что я выжил, говорит обо мне что-то лестное. Но мертвым нужен проводник. В этот момент я вдруг отчетливо почувствовал, что нахожусь на своем месте.

– Согласен с вами, – проговорил я. – И они заслуживают достойных проводов.

– Не беспокойтесь, – вдруг проговорил ван Доффер почти серьезно. – Эта юная леди окажется в гробу даже красивее, чем была при жизни. Ступайте, вы нужны ей там, а не здесь.

Я кивнул и поспешно вышел.

И тут же мисс Лилиан бросилась ко мне через весь зал, ее тяжелый якорь волочился по полу позади нее, но она, кажется, уже не замечала его вес.

– Вы бы видели это платье, Дориан!

Платье? Видимо, доставщик из ателье успел зайти, пока я беседовал с ван Доффером.

– Разве оно не прекрасно? – ее глаза сияли.

Валентайн жестом фокусника развернул ко мне манекен, на котором было надето великолепное белое платье. Я не знаток дамской моды, но то, как оно было сшито, мог оценить. Изящество линий и богатство тканей должны были в совершенстве подчеркнуть мертвую красоту нашей подопечной.

– А еще Валентайн смог заказать лилии! – восторженно воскликнула она. – И он устроит так, что никто не увидит цветов, пока не снимут крышку гроба для последнего прощания!

– А вы уверены, что ее будут снимать? – засомневался я.

– Отпевание, – Валентайн поднял палец вверх. – Насквозь фальшивое, проведенное купленным священником и вне церковных стен, а потом гроб обязательно откроют. Я дорого отдам, чтобы увидеть лицо милой миссис Уайт!

– Надеюсь, вы взяли полную предоплату, – я заправил прядь волос за ухо.

Грядущий скандал был, пожалуй, ложкой дегтя в бочке меда – точнее, счастья и легкости юной мисс Лилиан. Я готов был поклясться, что она раньше так не улыбалась и не порхала по комнате.

– Еще одна вещь, моя дорогая, – кашлянул Валентайн, привлекая ее внимание. – Вы верите в Бога?

– Хотите спросить, нуждаюсь ли я в священнике? – поняла она.

Валентайн кивнул.

Мисс Лилиан на мгновение задумалась, а потом решительно топнула ножкой.

– Нет! Бог не помог мне, пока я задыхалась в клетке, созданной моей матерью! Я освободилась сама, и куда бы потом ни попала моя душа, это будет то, что я выбрала сама. Единственное, что я выбрала сама в своей жизни!

Я не мог не восхититься ее смелыми словами.

– Скоро все будет готово, дитя мое, – Валентайн взял ее почти непрозрачную уже ладонь в свою. – Пора прощаться.

– А можно… – она встретилась с ним взглядом и вдруг смущенно отвела глаза.

– Для вас – все что угодно, – мягко и печально улыбнулся он и кивнул мне.

Я понял – шестым чувством, не иначе, – что от меня требуется. Подойдя к граммофону, я поставил иглу на пластинку, и в нашей мрачной приемной вновь заиграл вальс.

* * *

Похороны прошли по тому сценарию, который предсказал Валентайн.

Едва с гроба сняли крышку, по скромной толпе собравшихся пронесся ошеломленный вздох. Мисс Лилиан лежала в гробу в восхитительном платье из белого струящегося шелка. Скроенное по последней моде, оно облегало ее талию и подчеркивало высокую грудь и покатые плечи. Шею украшало колье из жемчуга и белого шелка, полностью перекрывающее след от удушения. Волосы, заплетенные в косы, бежали по плечам, как на картинах Милле и Россетти. И лилии. Повсюду алые лилии. И их сладкий душный аромат, подхваченный ветром, коснулся каждого из нас.

Ее нежное лицо было так чисто и невинно и накрашено так искусно, что казалось, она вздохнет и откроет глаза, как девушка из старой сказки.

Красивая и свободная.

Теперь она сможет уйти на покой.

На миссис Уайт было страшно смотреть. Ее полное одутловатое лицо перекосило, как у старой жабы, и она беспомощно открывала и закрывала рот, пытаясь вымолвить хоть слово. Но Валентайн был прав – здесь собралось слишком много людей, и она не могла позволить себе устроить скандал.

Поэтому, чуть успокоившись и стиснув в пальцах носовой платок, она кивком велела священнику начинать.

Священник, как я мог заметить, чувствовал себя не очень уверенно – но, видимо, сумма, предложенная мисс Уайт, была намного внушительнее его принципов. Потому что наскоро прочитал полагающиеся слова и призвал к молитве.

Кажется, он больше всех торопился поскорее опустить гроб в землю. Могильщики, посмеиваясь, закидали гроб землей, и не прошло и четверти часа, как о мисс Лилиан напоминал только пропитавший всю нашу одежду тяжелый аромат лилий.

Люди, мало напоминающие скорбящих, начали расходиться, обсуждая грядущие визиты и обеды. Я смотрел на них и видел, что никому из них не было дела до загубленной юной души. Что за лицемерие!

Всегда – одно лицемерие.

Миссис Уайт уходила последней. Она приблизилась к Валентайну и прошипела ему в лицо:

– Я этого так не оставлю!

Валентайн немедленно рассыпался в извинениях за то, как сильно подвели его и ателье, и цветочная лавка, и как он всенепременно и сразу же прекратит сотрудничество с ними, но не хоронить же девушку голой, право же, совершенно неприлично.

Я, усмехаясь в платок, поспешил отойти подальше, предоставив Валентайну ломать комедию.

Меня уже ждали.

Мисс Лилиан ждала нас у своего надгробия. Якорь и канат исчезли. Ее платье и прическа преобразились – она стояла сейчас передо мной такая, какой ушла под землю, красивая, свободная и сияющая.

– Передайте Валентайну мою любовь, – нежно улыбнулась она. – Я всегда буду благодарна вам за то, что вы сделали для меня.

– Вы наш ангел, Лилиан, – улыбнулся я в ответ, чувствуя, как сжимается горло. – Я вас не забуду.

– Спасибо вам, – прошептала она.

Ее силуэт медленно таял в воздухе.

Я протянул руку, пытаясь – отчаянно надеясь – ухватить хоть что-то, и ветер закружился вокруг меня, принеся алые лепестки.

Глава 3