Мирт. Истина короля

– Именно потому, что эти люди торгуют в том числе запчастями для протезов, – ответил Цзиянь. – Наверняка свои отсутствующие после многочисленных драк части тела они заменяют именно этим способом. Но если здесь это в порядке вещей… Неудивительно, что в городе на меня смотрят как на прокаженного.

– Вы же не думаете…

– Что мне лучше было бы здесь? О нет, – рассмеялся Цзиянь. – Я стремлюсь к спокойной мирной жизни. Меня можно осудить за это, но…

– Кто бы стал вас осуждать? – хмуро спросил Ортанс. – Не вижу в этом желании ничего плохого.

– Вы хороший человек, Джон. Не привыкли осуждать и обсуждать других. Но, к сожалению, не все такие, как вы. Здесь, в Лунденбурхе, я почти никого не знаю. Но поверьте, узнай в Хань, какой образ жизни я выбрал…

– Вы скрываетесь от них?

– Я бы так не сказал, но… Да, скрываюсь, – еле заметно кивнул Цзиянь.

Черные волосы закрыли металлическую полумаску. Ортанс отвел их с лица и внимательно посмотрел на потрескавшийся протез в свете тусклого фонаря.

– Вы… Верю, однажды наступит момент, когда вы найдете в себе силы поделиться со мной случившимся.

– Зачем вы спрашиваете об этом снова и снова, Джон? – Цзиянь мягко отстранил его руку. – Это ничего вам не даст. Вы не знаете этих людей. Кем бы они ни были, вы не сможете меня защитить: просто потому, что я не нуждаюсь в защите сейчас, как не нуждался тогда. Я исполнял свой долг. Сейчас же мой долг – жить спокойно и ни во что не вмешиваться.

Ортанс промолчал. Слова и вопросы роились в голове, так и норовя сорваться с языка, но он понимал.

– Мы вас починим, – сказал он вместо этого, развернулся и пошел вперед по узкому проулку.

* * *

Проулок между домами привел их к полуразвалившейся каменной лестнице, ведущей к заброшенным докам. С реки несло тухлой рыбой. Тамесса в этом районе широко, мощно разливалась по обоим своим берегам. превращая землю в рыхлую грязь. Здесь, в крепко сбитых деревянных бараках, и обитал Шершень – один из лучших контрабандистов Бриттских островов. Ярд, без сомнения, знал о его существовании – в противном случае можно было смело признавать, что в полицию идут исключительно слепоглухонемые калеки. Однако в Ярде работали профессионалы, молодые, сильные, верные своему делу… Но при этом осознающие границы своей власти и не сующиеся туда, где переставали действовать общепринятые нормы: например, в Улей. Не случайно это место так часто сравнивали с Холмами фаэ – пропасть здесь было быстрее и проще, чем крикнуть «На помощь!».

Чтобы попасть в барак, надо было пройти по зловонной жиже, в которую превращались накатывающие на берег волны. Для сохранности скудного имущества контрабандистов – а ведь новые ботинки во все времена непросто было раздобыть! – кто-то заботливо перекинул несколько гнилых досок и подложил круглые валуны.

Ортанс перешел по ним, оглянулся и подал руку Цзияню. Но тот вопреки его ожиданиям легко преодолел препятствие и спрыгнул по другую сторону доски.

«Ах, да, – напомнил себе Ортанс. – Военный!»

Не отвлекаясь больше, он шагнул вперед и потянул за кольцо, вбитое в рассохшуюся дверь ближайшего барака. Внутри было пусто.

– Шершень? – Ортанс шагнул внутрь. – Ты здесь? Знаю, что ты здесь. Вылезай, кому говорю, это Джон. Дело есть!

Юй Цзиянь осторожно вошел следом за ним, осматриваясь по сторонам, нервно сжимая и разжимая пальцы металлической руки.

Тишина.

– Шершень? – снова окликнул Ортанс. – Нет его, похоже, пошли поищем в других…

Дверь захлопнулась.

– Проклятие! Здесь всегда так? – вскричал Цзиянь.

– Когда как, они бывают и поприветливее, – досадливо крякнул Ортанс, налегая на дверную створку. Она закачалась, но не поддалась.

– Нас тут заперли? – спросил Цзиянь. – Зря я втянул вас в это…

– Не говорите ерунды, втянулся я сам, – ответил Ортанс, отходя от двери. – Шершень! Знаю я эти твои штучки! Выходи! Есть правда серьезное дело!

Дверь в другой стороне барака со скрипом отворилась.

Цзиянь присмотрелся: того, кто стоял на пороге, было бы сложно назвать матерым контрабандистом, способным достать любую вещь.

Мальчишке было на вид лет десять-одиннадцать, он был чумаз, одет в грязную неряшливую одежду, а на лице его играла широкая усмешка.

– Значит, вы, господа хорошие, к Шершню? – растягивая слова, заговорил он. – У меня от него послание. Для вас. Во-первых, вам не стоит его искать.

– Почему же? – не удержался Ортанс.

– У него сейчас… – мальчишка сделал неопределенный жест рукой. – Не лучшие времена. Но тебя, Джон Ортанс, он выделяет. Иначе давно уже приказал бы мальчикам выкинуть тебя вместе с твоим дружком взашей. Но все иначе. Говори, что надо. Я передам ему и скажу условия. Условия не обсуждаются, не обговариваются. Как он скажет, так и будет. Шершень знает, что ты хорош в торговле, но не то время и место.

Ортансу ничего не оставалось, кроме как развести руками.

– Хорошо, хорошо, – сказал он. – По рукам.

– Тогда, – ухмыльнулся мальчишка, – говори, что надо.

– Металл для протезирования. Ханьский, – коротко обозначил Ортанс. – Много.

– Тебе сами протезы или только материал? – заинтересовался мальчишка.

– Материал. Сам не безрукий, да и работа непростая…

– Это с этим, что ли? – мальчишка хмыкнул и оглядел с ног до головы Юй Цзияня. – Да, повозиться придется. Только вот накладка. Поставок из Хани такого рода не было давно. Что-то у них на их стороне не заладилось.

– Значит, нету? – разочарованно вздохнул Ортанс. – Придется все-таки идти через официальные закупки?

– Ты не понял, Джон Ортанс, – растягивая слова, пояснил мальчишка. – У официалов нет тем более! Ханьцы не торгуют больше своим пластичным материалом. Есть остатки. Не здесь, и так просто их не достать. Но для тебя Шершень – возможно – сделает исключение.

– Сколько это будет стоить?

– Узнаю. Жди здесь, и даже не думай пойти следом – останешься ни с чем.

Мальчишка исчез.

Ортанс присел на валяющийся неподалеку деревянный ящик. Цзиянь остался стоять.

– Как думаешь, что-нибудь получится из этой затеи? – спросил он.

Ортанс покачал головой.

– Давай дождемся ответа от Шершня. Что-то разладилось здесь, раз такие предосторожности. Что-то происходит…

– Веришь в народные приметы?