Пешка королевы
– Развеял. В пепел. Знаешь, я видел, как Повелительница это делает – раз или два, она не любит бить чистой силой, и ее можно понять. Но не ожидал такого от выходца из Средних миров. Ты сильнее меня. Может, не так уж страшно будет носить твою печать. Это почетно, когда маг сильнее. А ты совершенно точно сильнее. Что?
«Я убил человека. Я убил… Я? Убил? Я?!»
– Ты лжешь. Я… Я не мог!
– Да я сам сначала не поверил, но, знаешь, мы пепел потом с твоим Ори по всей комнате отскребали.
– Ори! – завопил я что было мочи.
Криденс опешил, а Ори вбежал в спальню так быстро, словно ожидал увидеть меня уже мертвым.
– Г-господин?
– К-к-кри… Он г-говорит, – язык меня не слушался, – я уб-бил че-че…
– Лорда Мэйвина Виету, господин? – подсказал Ори.
Я уставился на него в надежде, что все это – просто шутка. Правда, я не мог, я не…
– Да, господин.
По спальне пронесся ледяной ветер.
– Неси успокоительное, – бросил Криденс Ори. – Элвин, да что такое? Убил и убил, он собирался сделать с тобой то же самое. Может, даже хуже. Элвин, демоны тебя забери! Прекрати!
Но прекратил я только после двойной дозы зелья и когда туалетный столик чуть не задавил Ори.
Комнату в порядок приводил Криденс – одним легким движением руки. Ого!
– Все, иди, – приказал он Ори.
– Я же просил тебя так с ним не говорить! – воскликнул я. Зелье действовало до странного медленно.
– И я тебя услышал. Позже расскажешь, как именно мне пристало разговаривать с твоим слугой, потому что я не знаю, – Криденс огляделся и выдохнул. – Кажется, я понял, почему ты так стремился оставить меня в живых. Это было твое первое убийство?
Ледяной ветер взлохматил волосы Ворона, и Криденс с грустью посмотрел на меня. Подобная несдержанность, очевидно, его не пугала.
– Да, – язык не слушался. От зелья навалилась апатия. Это временно, но сейчас не только говорить, но и думать совершенно не хотелось.
– Потом будет легче, – пробормотал Криденс.
– Не будет никакого «потом». Я не убийца!
– Ты маг, Элвин. Это одно и то же.
Без зелья я бы сейчас, наверное, сжался и рыдал. Но после успокоительного я чувствовал себя искусственным. Куклой, которая только и может лежать и смотреть открытыми глазами в потолок.
– Как ты узнал, что я буду тебя там ждать? – спросил Криденс некоторое время спустя. – На той улице.
– Что твой отец сделает с девушкой, с которой я встречался?
– С девушкой? А, тем человеком. Ты серьезно боишься за нее? – спросил Криденс и усмехнулся. – Ты странный. Она же человек. Разменная монета. То же самое о ней думает отец, так что ему в голову не придет шантажировать тебя ею. Так как ты узнал?
– Увидел во сне.
– Ты решился на вещий сон? – изумился Ворон.
– Я не решался. Я не знал, что они мне снятся.
– Не знал? Твоя наставница настолько небрежна?
– Иди ты в бездну.
Криденс хмыкнул и огляделся.
– Но чем-чем, а артефактами тебя обеспечили. Даже слугу дали. Это хорошо: ты явно не владеешь бытовой магией.
Он был прав, но в другое время я бы обиделся. Сейчас мне было все равно.
– Что ты собираешься делать?
– Делать?
– Со мной, Элвин. Впрочем, теперь меня должны интересовать и твои планы на жизнь. Так что можешь поделиться.
– Я не знаю. Тебя убьют, если я тебя отпущу?
Криденс вздохнул.
– Отец попытается убить меня, даже если не отпустишь. И тебя. Тебя тоже. Мэйв был старшим из нас. Ты лишил его наследника. Это плохо, у нас такое прощать не принято. Если раньше ты был для него только приманкой, то теперь он попытается тебя наказать. Честь семьи – для него важнее ничего нет.
Я закрыл глаза и попробовал забыться. У меня не получилось избавиться от внимания дома Виета. Теперь его лорд – мой смертельный враг. Я убил его сына.
«Господи, что происходит?..»
– Это твоя семья?
Я вздрогнул и открыл глаза. Криденс смотрел на портрет мамы и Тины, чудом уместившийся на прикроватной тумбочке среди лекарственных зелий.
– Да. Только тронь их, и я убью и тебя тоже, – мой голос испугал даже меня – настолько глухой, настолько отчаявшийся.
А вот Криденс нисколько не удивился.
– Элвин, почему ты стал магом? Ты совершенно не такой, как нужно.
– Слабый? – не выдержал я. – Недостаточно жесток? Не люблю кровь? Падаю в обморок при виде трупа? Не понимаю, как брат может поднять руку на брата?
Криденс усмехнулся – на этот раз грустно.
– Да. Сиренитти – стерва, но я точно знаю, что она всегда дает выбрать. Насильно делать из тебя мага она бы не стала.
– Ты говоришь о королеве? Я ее даже не видел.
– Твоя наставница – ее служанка, разве нет? Она заставила тебя колдовать и насильно провела инициацию?
Я вспомнил Шериаду и тяжело вздохнул.
– Нет.
– Тогда зачем? Ты очевидно не способен жить в Нуклии. Да, королеве ты нужен, и чем-то она смогла тебя убедить. Чем?
Я молча смотрел на Криденса.
– Ими? – спросил он, снова взглянув на портрет.
Я закрыл глаза.
– Они – люди, да? Не волшебники?
– Да. И я пойду ради них на что угодно, – мой голос звучал по-прежнему глухо. – Пусть это слабость, но если с ними что-то случится, я умру, но перед этим уничтожу тебя, твою семью и всех, кто посмеет поднять на них руку.
Может, Ворон и прав – потом это уже легче. По крайней мере, делать такие заявления.
Повисло тяжелое молчание, которое снова нарушил Криденс:
– Никогда не думал о семье с этой стороны. Ты их любишь. Мне всегда казалось, что любовь – это слабость. Но тебя это делает сильнее. Удивительно.
– А твоя семья что, не такая? – Я запнулся. Конечно, не такая, раз его старший брат пришел сегодня его убить.
Криденс улыбнулся.
– Помнишь, пару дней назад ты мне помог перед занятием? Когда меня прокляли. Это были мои братья. Отец и пальцем бы не шевельнул, чтобы мне помочь. Я думал, это нормально. Сильный выживает, слабый умирает. Но есть глупцы вроде тебя, которые помогают слабым. Мне не хотелось чувствовать себя слабым. Я не желал твоей помощи.
– Ну извини! – начал я, но Криденс отмахнулся.
– Помолчи, Элвин. Дай объяснить. Сострадание и любовь, которые я считал слабостью, делают тебя сильным. Например, ты не убил меня вчера, а ведь мог. Вместо этого ты получил слугу-волшебника из высокого нуклийского дома. Это было умно, но вряд ли ты просчитал все последствия своего поступка, ведь так?
Я молчал. Потому что вдруг понял: Криденса никогда не любили. Его семья использовала его, а когда он стал не нужен, попыталась от него избавиться.
Он такой, каким его сделал этот мир. Этот жестокий, странный мир. Имею ли я хоть малейшее право злиться на него за это?
– Мне стоит этому научиться, – продолжил Криденс. – Любовь и доброта могут привести к силе. Как это получается у тебя.
– Забавно от тебя слышать это, – не открывая глаз, сказал я. – Какое-то из зелий на тебя так подействовало или ты попал под заклинание? Это я-то сильный?
Криденс тихо рассмеялся, а потом очень серьезно сказал:
– Ты как ребенок – наивный, испуганный, сверкаешь силой и совершенно не умеешь ею пользоваться. Как клинком – ты его тоже два месяца назад впервые в руки взял? И да, я не понимаю твоей щепетильности. Я знаю, что волшебник не может позволить себе сочувствия. Никто из нас, даже самые сильные, даже Повелительница. А ты в особенности. Но сегодня ты уничтожил мой кошмар. Ты даже не представляешь, на что Мэйв способен… Был способен. А ты его просто стер. В будущем, я надеюсь, ты отдашь моих родных мне: ты не испытываешь удовольствия от убийства, а я – да. Но я знаю, что сам никогда не смогу сделать то же, что сделал сегодня ты. У меня сил не хватит. Это странно. Но это так. Поэтому для меня ты все еще наивный глупец. Но больше не ничтожество.
– Надо же, меня повысили, – усмехнулся я.
На самом деле это было не смешно. Убийство брата подняло меня в глазах Криденса. Как это по-нуклийски.
– Ты похож на нее, ты знаешь? – сказал вдруг Ворон.
– На кого?
– На Сиренитти. Я сам, конечно, не видел, но отец рассказывал, она тоже была ничтожеством. А я все никак не могу взять в толк, как целительница смогла усидеть на троне все эти годы.
– Ты же… как-то… говорил… про демонов, – пробормотал я. Усталость вдруг стала сильнее и настойчивее. Я уже плыл в серых волнах дремоты.
– Да, поэтому ей нужен ты. Но она держится на троне, несмотря ни на что. Я ненавижу ее, но за упорство ее можно уважать.
Я не привык к излишней разговорчивости Криденса. Ворон, который признался мне в своей приязни – это что-то из области ненормального.
– Спи, Элвин. Силы тебе пригодятся, – услышал я, прежде чем провалился в сон.
И они действительно пригодились. На следующее утро лорд Виета вызвал меня в королевский суд.
Глава 8
– У тебя не кухня, а проходной двор, – проворчал Криденс, макая креветки в кляр. – Если слуга тут еще уместен, то я совершенно не понимаю, что здесь забыл твой сосед. Явился как к себе домой.
Я сглотнул. В голове царил туман, перед глазами время от времени плыло. Удивительно: я проспал больше десяти часов и тем не менее умудрился не выспаться. Это нормально?
– И что ты с ним сделал? – даже мой голос звучал заторможено.
– Выгнал, – Криденс уложил креветки на сковороду, и они тут же стали весело шкварчать.
Ори он тоже выгнал – тот разбудил меня и смущенно сообщил, что не может принести кофе, потому что «ваш… э-э-э… гость?» занял кухню и никого туда не пускает. Я испугался, что Ворон там колдует – ясно же, ничего хорошего от магии Криденса ожидать нельзя. Но уже в дверях кухни сообразил, что почувствовал бы колдовство. Наша магия сделалась едина, что бы это ни значило.
– Плохо выглядишь, Элвин. Вернись в постель, – сказал Криденс, закончив готовить маринад.
– Чтобы выглядетьнеплохо, нужно вернуться к туалетному столику, но у меня здесь нет косметики, – огрызнулся я. И только когда Криденс, удивленный, обернулся, до меня дошло, что он ничего не знает. И лучше бы никогда не узнал.
– Косметика? Хм, ты слишком долго жил среди людей, Элвин. Даже ведьмы пользуются флером или, в крайнем случае, зельями. Кстати, тоник сваришь?
Кажется, я покраснел. Совершенно никакой необходимости говорить правду не было, она сама вырвалась – я и правда неважно себя чувствовал, что стал слабо контролировать свои поступки:
– Я не умею.
Криденс не поверил. Я видел это в его взгляде, да и ухмылка говорила сама за себя.
– Неужели? Твой слуга литра два просроченного тоника только что вылил, я сам видел. Кто же его сварил?
– Ори.
Криденс пару мгновений смотрел на меня, и это был очень красноречивый взгляд. Потом на кухне запахло гарью, и Виета все свое внимание уделил креветкам.
– А готовить ты умеешь? – спросил он чуть погодя, не оборачиваясь.
Почему-то мне стало стыдно.
– Нет. То есть умею, но плохо.
– Любопытно. В твоем мире ты занимал настолько высокое положение, что привык к заботе слуг?
– Тебя это совершенно не касается!
Криденс помахал свободной рукой – на ней ярко горели символы печати.
– Еще как касается. И я голову готов демону отдать, если ты сам не был слугой. Я прав?
– А где же тогда ты, высокий лорд, научился готовить? – язвительно спросил я. – Разве это не работа слуг высокого лорда?
– Смотря какой лорд, – Криденс почему-то не обиделся. – И смотря какой Дом. У меня нет личного слуги. И никогда не было. А готовит у нас даже Повелительница, но ты об этом наверняка слышал. Понятно, на кухне ты бесполезен. Иди прогуляйся полчаса, я как раз с завтраком закончу.
Полчаса? Я проглотил оскорбление: в голове вспыхнула другая, более важная мысль.
– Мы так на занятия опоздаем!
– Не опоздаем. Иди, Элвин.
– Но уже семь.
– Я сказал, не опоздаем. Уйди, ты мне мешаешь, – и Криденс чуть не вылил на меня маринад для утиных крылышек. Наверняка специально.
Огрызнуться было можно и, наверное, даже нужно. Но к чему бы это привело?
– Пусти тогда Ори, он поможет.
– Нет, – Криденс с помощью магии отправил крылышки на огонь. – Не поможет. Когда я готовлю, кухня принадлежит мне. А теперь пошел вон отсюда, или я что-нибудь на тебя вылью… Демоны!.. У тебя даже нормального чая нет. Одно вино. Ты ведь не пьешь, зачем?
«Зато наставница пьет», – подумал я, но промолчал и ушел в купальню. Что лучше ледяной ванны может помочь мне проснуться?
– Ори, письмо от мастера Рэйвена приходило?
Камердинер посмотрел на меня как-то… не так, хотя даже я больше не видел ничего странного в том, что он приносит в купальню одежду, ведь я регулярно ее забывал.
– Да, господин. Сейчас принесу.
Снова отмена, снова на день. Сколько уже? Неделя? Меньше? Как по мне, хороший повод для волнения.
Нет, мы не были близки – как могут быть близки мастер и ученик, когда один пытается избить другого на тренировке? Но что, если с Рэйвеном что-то случилось? У меня екнуло сердце от неприятного предчувствия.
Он – не волшебник, но его брат, похоже, нуклийский лорд. Шериаду он беспокоил, значит, по меньшей мере, знатен. Из какого он Дома? Быть может, Криденс что-то знает?
Виета в полчаса не уложился, зато в столовую вошел как король, с Ори, который шел по пятам за ним и нес блюдо с креветками. Я как раз прослушал взволнованное сообщение Нила, который боялся, как бы Криденс не вышел из-под контроля и не отомстил.
Мстить Виета как будто не собирался, а вот насчет контроля я совсем не был уверен. Печать не чувствовалась никак – наверное, я не настолько пока поднаторел в магии, чтобы видеть это заклинание. Приказывать же, чтобы проверить, было противно. Приказывают слугам. И спутникам – я слишком хорошо знал, что чувствует человек, которого принуждают.
Другие блюда за Ори вплыли сами и сами же выстроились на столе; их было много – кажется, больше обычного. Я ошеломленно посмотрел на Криденса.
– Это все ты приготовил?
Тот равнодушно пожал плечами, разворачивая на коленях салфетку.
– Ты вообще спал? – добавил я.
Криденс фыркнул.
– Как будто тебя это интересует.
– Представь себе, я не хочу, чтобы ты свалился без чувств посреди занятия. Позвать целителя?
Криденс вздохнул и с досадой посмотрел на меня.
– Иди в бездну, Элвин. Я голоден. И я не могу начать завтрак раньше тебя – так работает печать. Поэтому будь добр…
Я схватил вилку, а Ори как ни в чем не бывало положил мне на тарелку кусок пышного рисового пудинга.
– Клубничный сироп, господин?
– На каком языке вы общаетесь? – поинтересовался Криденс.
– На родном. То есть на моем родном, – я подумал, что по отношению к Криденсу это несколько невежливо. – Ори, давай перейдем на нуклийский, пока у нас гость.
– Конечно, господин, – на нуклийском отозвался Ори. – Могу я предложить твоему гостю тонизирующее зелье?
– Гостю? – спросил Криденс.
– Хозяин так тебя назвал, – ответил Ори.
– Да, я слышал. Хозяин у нас с причудами, – Криденс улыбался.
– Просто перестаньте звать меня хозяином, оба. Пожалуйста, – попросил я.
– Говорю же, с причудами, – Виета изящно наколол на вилку кусочек пудинга. Кто из нас лорд до мозга костей – было видно с первого взгляда. – Каждому волшебнику нравится чувствовать себя выше других на социальной лестнице. И чем выше, тем лучше. А тебе, Элвин, как будто комфортно в самом ее низу.
Я не ответил: продолжение этого разговора точно бы испортило мне аппетит.
Криденс, слава богу, тоже замолчал. Так мы дошли до третьей перемены блюд, и я с тоской вспомнил, как приятно было есть с Нилом. Его взгляды не заставляли меня нервничать, я не пытался искать подвох в его словах. Криденсу же только дай волю – так и будет насмехаться. Даже молча он тоже это делал – оценивал каждый мой жест. По крайней мере, так мне казалось.
– Ты хорошо разбираешься в Домах Нуклия, правда? – спросил я, когда тишина сделалась невыносимой.
– О да. Научить тебя?
Я чуть не подавился. Криденс предлагает меня чему-то научить? Я точно проснулся?
– Ты забавный, Элвин. Странно, что я раньше не замечал, – Виета улыбнулся мне почти добродушно.
Меня от этого передернуло.
– Рад, что ты так думаешь. Меня интересует один человек из нуклийского Дома, но мне не известно, какого именно.
– Человек? – перебил Криденс. – Людей не знаю. Только волшебников.
– Он брат волшебника, возможно, нуклийского лорда.
– А-а-а, – протянул Виета. – Рэйвен Серкис? Тот, что учил тебя фехтованию?
– Учил? Учит, – поправил я. – Он всегда сам приходил в Арлисс, но отменяет уже которое занятие, и я хочу узнать, как с ним связаться. Он пишет мне, но я все равно волнуюсь.
– Он тебе пишет? – удивился Криденс.
– Да. Это странно?
Криденс мгновение смотрел на меня, потом опустил взгляд.
– Нет. Но связываться с ним не стоит. Королева сейчас в Гердене, это мир оборотней. Рэйвен – один из дворцовых стражей и, конечно, он в свите Повелительницы. Отлучиться, как ты понимаешь, не может. Как долго продлится посольство, не знает никто, даже королева.
– А, – выдохнул я. – Да? Почему тогда… Почему ты не смотришь на меня?
Криденс посмотрел – так, что я покраснел и сам опустил взгляд.
– А чего на тебя смотреть, Элвин? Ты, конечно, красавчик, но я-то не волшебница. Кстати, кто та девушка, которая так тебе небезразлична?
– Меняем тему, – отчеканил я.
И Криденс замолчал. Но продолжил смотреть – как он умеет.
– Ты любишь готовить? – Тишина угнетала, а ничего лучше я не придумал.
– Ненавижу. А ты?
– И я.
– Надо же. Хоть что-то у нас общее, – фыркнул Криденс.
И мы промолчали до конца завтрака. Как я скучал по Нилу! И по Ори, с которым в такие моменты можно было хотя бы переглянуться. А сейчас он прислуживал, не отрывая взгляда от пола, как вышколенный лакей.
Атмосфера была буквально загробной. И стала еще хуже, когда Криденс за десертом обронил:
– Кстати, мы не идем сегодня на занятия.
Я удивился.
– Почему? Похоже, ты хорошо себя чувствуешь. Я тоже, так что не вижу причин.
– Ори, – Криденс поднял взгляд.
Ори подал мне конверт из гербовой бумаги. На нем стояла замысловатая печать, тогда я видел ее впервые.
– Что это?
– Открой – узнаешь.
«Как же он меня бесит!»
Криденс равнодушно смотрел, как я открываю, а потом читаю вызов в королевский суд. От лорда Виета. Сегодня в девять.
Мое сердце екнуло, дыхание сбилось.
– Что это значит?
Криденс забрал письмо, прочитал его и усмехнулся.
– Отец вызывает тебя в суд. Я же говорил, он не оставит тебя в покое.
– В суд? Но за что?!
– Тут же написано:
«Убийство наследника вышеозначенного лорда».
– Он на нас напал!
– Ну да. А ты его убил.
– Да здесь все всех убивают!
– И некоторых за это зовут в суд. Элвин, съешь еще голубики и перестань вести себя как истерик.
Ветер, разбушевавшийся было в столовой, я унял сам. Но мерз все равно отчаянно.
– Что это значит? Криденс, чего хочет твой отец?
– Моей смерти и твоей покорности. Он понимает, что все сразу получить не может: Мэйв действительно на тебя напал, как, кстати, и я. Если бы тебя судила Повелительница, ты был бы оправдан. Но тогда бы отец даже иска не подал. Однако Повелительница сейчас далеко в мирах, твоя наставница, конечно, с ней, а следовательно, защищаться тебе придется самому. Но неважно, что ты скажешь, потому что королевский судья-наместник – хороший друг моего отца. Поэтому тебе придется меня отдать. Советую после этого потребовать королевской защиты: тебя возьмут под стражу прямо в зале суда, и в Арлисс ты не вернешься. Зато с моим отцом будет разбираться сама Повелительница. Она нуждается в тебе, так что бояться нечего.
Комната закружилась у меня перед глазами.
– Господи, какой ужас!
– Что?
– Он же тебя убьет. Твой отец тебя убьет!
– Ну да. Однако если ты сделаешь как я сказал, то будешь в безопасности. Кстати, ты уже бывал в Нуклии?
– Боже…
Криденс нахмурился.
– А… Все время забываю, что ты воспитывался в Средних мирах. Если тебе нужно помолиться, не стесняйся.
– Когда пришло письмо? – быстро спросил я.
– Вчера вечером, господин, – ответил Ори.
– Тогда почему я узнаю о нем только сейчас?
Ори посмотрел на Криденса. Тот пожал плечами.
– Потому что сейчас ты уже позавтракал. Я забочусь о тебе, хозяин, вдруг ты лишишься аппетита от волнения?
Я не мог понять, смеется он или говорит серьезно. И это ясно показывало мне, что мир сошел с ума.
Впрочем, этот мир только и делает, что сходит с ума. Пора бы мне привыкнуть.
– Научить тебя варить тоник? – спустя минуту предложил Криденс как ни в чем не бывало.
«Он прочитал это письмо еще вчера, не спал, и, чтобы не отвлечься от своего страха, готовил этот завтрак, – понял я. – Ему тоже очень страшно, просто он слишком гордый, чтобы это показать».
Криденс по-прежнему оставался для меня опасным, но теперь я его жалел. И даже уважал.
– Я не стану от тебя отказываться.
Ворон рассмеялся, словно я только что удачно пошутил.
– Ну-ну. Ты мне еще в любви признайся. Еще как откажешься, когда на кону окажется твоя жизнь.
– Разве я не нужен твоему отцу живым? Он меня не тронет.
Криденс с улыбкой покачал головой.
– Ему нужен повод ослабить Сиренитти. Он все равно от тебя избавится рано или поздно, и ты сам это понимаешь. Если ты его разозлишь, он убьет тебя сегодня в суде. Ты хоть знаешь, как у нас суд проходит? Нет? Я так и думал. Тогда слушай…
Суд на Острове – это театральное представление. Роли защитника и законника отрепетированы сто раз еще до выступления, а судья – единственный значимый зритель. Закон можно по-разному интерпретировать. Конечно, и у нас иск, поданный простолюдином против аристократа, заведомо проигрышный. В Нуклии не так. Похоже, но не так. Королевский суд – только для волшебников, а для людей существует общественный. Высшая инстанция в нем – принц Лэйен. Думаю, мне бы повезло, если бы он судил меня. Но в суде королевы ее брат власти не имеет никакой. Здесь слушают только магов, и чем маг сильнее, тем вероятнее его победа. И никаких законников или защитников. Каждый из волшебников объясняет свою версию произошедшего, а судья выносит вердикт или назначает расследование. Но чаще вердикт. Здесь чувствуют ложь, и не только ее, а раз так, то зачем расследование?
И сила – она главенствует здесь, как и везде в Нуклии.
– Ты – ученик, а значит, ниже лорда, – продолжал Криденс. – Ты из Средних миров и не имеешь нуклийского титула, поэтому твое положение еще ниже. Но ты под защитой королевы, следовательно, судья не может вынести смертный приговор. Отдать тебя моему отцу он тоже не сможет.
Зато заставить меня вернуть Криденса лорду Виете он мог… И делал это.
Ровно в девять я стоял за мраморной стойкой напротив отца Криденса – нас разделяли шагов десять, не больше. А выше нас – на метр точно, – у пустовавшего трона в кресле сидел худощавый волшебник с самой мерзкой улыбкой, которую я когда-либо видел. Улыбался он постоянно, и его магия пахла гиацинтом – терпко, ярко, и кружила голову. Взгляд Виеты тоже кружил голову – лорд знал, что победит. Что бы ни случилось. Он не был фигурой на этой доске, он был игроком. А я снова чувствовал себя куклой, и что бы ни говорил, что бы ни делал, это ничего не меняло.
– Зачем здесь столько зрителей?
– Потому что отец сегодня впервые открыто выступает против королевы. Ты же под ее защитой, и все это знают после того случая с демоницей, – сказал Криденс.
Я смотрел на скамьи и балконы – на них было не протолкнуться. Черные одежды, равнодушные выражения лиц, вспышки магии, флер, щиты и блеск артефактов…
В королевский суд совершенно свободно мог войти любой волшебник. Человек – даже принц, если здесь не было его сестры – не имел права появляться здесь. Но волшебник – любой.
Я совершенно заледенел под их взглядами.
«Ученик Элвин, где твоя наставница? Почему она не с тобой? Как ты посмел забрать собственность лорда Виета? Тебе неизвестны наши законы? Почему наставница тебя не предупредила?» – спрашивал судья, и для меня это было в новинку, ведь судьи на Острове только слушают.
Я отвечал, и лишь выучка спутника, вбитая за последние два года до мозга костей, помогла не лепетать, а говорить более-менее спокойно. Даже Криденс был впечатлен.
– Ты хорошо держишься, – удивленно заметил он во время перерыва.
А я смотрел, как по-дружески беседует с судьей лорд Виета, и мне было холодно. Так холодно!
Чтобы отвлечься, я кивнул налево.