Пешка королевы

– Зачем ей тебя присылать?

– Понятия не имею, это был приказ, я в подробности не вдавался.

– И не нашлось никого кроме тебя?

– А ты считаешь себя центром мироздания, чтобы за тобой все бегали? – парировал Криденс.

Я сдержался, хотя и огромным усилием воли.

– Просто знай: если пришел мстить, то здесь есть хорошая дуэльная площадка, – сказал я, вспомнив оранжерею Шериады. Интересно, королева расстроится, если узнает, что мы разгромили ее дом? Хотя здесь полно демонов, а может, и волшебников. Помнится, экономка носила черное… Восстановят.

Криденс отступил на шаг, и его улыбка дрогнула.

– Мстить? Ты об этом подумал? – он отвел взгляд, и на мгновение я увидел того грустного одинокого Криденса, который прятался за всеми этими масками высокородного лорда и безжалостного волшебника. Но только на мгновение. Потом Криденс поднял взгляд, и улыбка снова заиграла на его губах. Привычная высокомерная улыбка. – Нет, я не собираюсь тебе мстить. Тратить на тебя время, демонолог, вот еще!

– Неужели? – спросил я, сбитый с толку. – А как же печать? И мои приказы?

Криденс поднял брови и посмотрел так, словно я сморозил несусветную глупость.

– Ты под защитой Повелительницы, Элвин, а я не настолько глуп, чтобы испытывать ее терпение.

– Все еще?

– Но зачем-то же она меня прислала. А ведь могла бы тебя и убить, – Криденс поморщился. – Такого приказа она мне точно не отдавала, ты нужен ей живым, успокойся.

– И ты покорился? Ты же ее ненавидишь.

– Ненавижу. Но она сильнее. И в моих интересах не сделать мой Дом опальным, как у той же Шэнь. Поэтому перестань трястись, смотреть противно. И зелье выпей.

Я демонстративно проверил и свой бокал. Криденс промолчал.

Интересно, это он или Шериада сделали зелье таким горьким?

– Ну как твоя голова? – поинтересовался Виета спустя пару мгновений.

– Тебе какое дело? – огрызнулся я.

Криденс вздохнул с видом «у тебя ума нет, а я трачу на тебя свое драгоценное время».

– Повелительница приказала присмотреть за тобой. Ты меня сейчас понимаешь? Или мне попытаться произнести это на твоем родном языке?

Значит, мы с ней еще не закончили. И в покое она меня не оставит. Еще бы! Мне ждать печати?

А если и так, что я могу сделать? Сейчас, в таком состоянии?

– Понимаю, – я посмотрел на спящего Рая. – Спасибо за зелья. А теперь, прошу, оставь меня.

– Обязательно, но сначала ужин.

– Криденс, я не…

Он рассмеялся, холодно и высокомерно.

– Да-да. Идем ужинать. И поверь мне, если ты не будешь есть, я тебя заставлю. Я силь… – он снова осекся. – Опытнее. У меня получится. Идем.

Нормальный волшебник обязательно бы возмутился, если бы его за локоть потащили в столовую. Нормальный волшебник убедился бы, что его друг в порядке. И проверил бы зелье не только на яды, но и на добавки, вроде снотворного.

Но я так устал! И никогда не был нормальным волшебником.

– Как твоя голова? Лучше? – поинтересовался в столовой Криденс, придержав мое кресло, пока я садился.

Конечно, я тут же упал в него, вцепившись в подлокотники.

– Да. Благодарю. Странно только, что я еще не уснул рядом с Раем.

– Рай – так зовут твоего брата? – сам Криденс изящно устроился в кресле напротив и подал знак лакеям.

– Раймонд, – машинально поправил я.

– Раймонд. Какое длинное имя для человека. А снотворное я тебе не добавлял. Я же сказал, тебе оно ни к чему. Сон для волшебника, наоборот, опасен: контроль слабеет. Кстати, комплексное зелье перед сном тебе тоже Ори варит?

Смысла не было напоминать, что до некоторых пор я вообще перед сном ничего не пил. Я кивнул, невольно удивившись, что Криденс запомнил имя моего камердинера.

– Понятно. Значит, на этот раз сварю я и завтра покажу тебе, как это делается. Чтобы ты не боялся яда.

Лакеи-демоны накрыли стол в мгновение ока, и Криденс тут же принялся за семгу – он, похоже, предпочитал морепродукты. Я отметил это машинально – неискоренимая привычка спутника. Когда перед тобой высокий лорд, его надо умаслить. Например, вовремя предложить эту самую семгу.

Ничего подобного я, конечно же, делать не собирался.

– Ешь, Элвин, – сказал Криденс, не отвлекаясь от блюда. Я возил по тарелке листья салата просто чтобы хоть чем-то себя занять. – Поверь, тебе сразу станет легче. Я знаю, что говорю. Меня пытали столько раз, что тебе и не снилось.

От удивления я выронил вилку, и она звякнула.

Криденс хмыкнул и покосился на меня, но промолчал.

Глупо было думать, что и еда отравлена, ведь я нужен был Повелительнице живым. И покорный, как и лорду Виета, но она не будет действовать так грубо. К тому же, мне не казалось, что Шериада опустится до такой мелочи, как яд.

Мне действительно стало лучше, Криденс был прав: аппетит вернулся, мигрень, наоборот, исчезла. Теперь меня мучила только усталость, настолько сильная, что лень было даже вилку с ножом держать. Я бы и не держал, если бы не вспыхнувший неожиданно яростный голод.

Криденс с улыбкой наблюдал.

– Что? – не выдержал я.

– Ничего. Хорошо, – его улыбка стала шире. – Аппетит есть – значит ты восстанавливаешься. А то пришлось бы тащить для тебя целителя из Нуклия. – Он зевнул, и я впервые заметил тени у него под глазами. – Прости. Я тоже устал. Вот денек сегодня, да?

А я вдруг вспомнил, что этот человек, то есть волшебник потерял сегодня отца, получил в подарок брата – в виде драгоценного камня – и стал главой нуклийского Дома. На самом деле ему впору было посочувствовать.

Снова я думал только о себе.

– Спасибо, Криденс. У тебя наверняка нет времени на меня. Ты же теперь лорд.

Криденс, удивленно поднявший брови, когда я заговорил, усмехнулся, скорее грустно, чем высокомерно.

– Если ты про землю в Нуклии, то там вряд ли вообще заметят смену владельца. Пока кто-то из семьи Виета стоит во главе Дома, беспорядков не будет. Почему, ты думаешь, королева оставила меня в живых? Она прекрасно это понимает.

Очень странно устроено общество Нуклия – на Острове, например, наследник обязательно столкнется с затруднениями, даже если завещание составлено по всем правилам и его никто не оспаривает.

Криденс снова зевнул и тихо продолжил:

– Сиренитти уже несколько лет подобное проворачивает. Она убивает неугодных лордов, оставляет в живых одного наследника – чем слабее, тем лучше, – а потом диктует ему свою волю. Дом Кроу, Литтек, те же Шэнь… Хотя Шэнь вообще не повезло, у них все привилегии отобрали. Их леди окончательно сошла с ума, это точно. Может, потому королева и оставила в живых обоих детей? Они сумели убедить Сиренитти в своей верности. Не знаю.

– А если ребенок? – вырвалось у меня. – Она всех убивает? Даже маленьких детей?

Криденс устало посмотрел на меня.

– Детей – нет. Это что-то вроде ее девиза: «Я не воюю с детьми». Говорю же, она оставляет самых слабых. А кто же слабее ребенка? Ему можно прислать опекуна из тех, кто верен. Сиренитти так и делает. Обычно опекун – человек, что просто унизительно. И получаются такие маги, как Шэнь. – Виета скривился. – Это давняя история, но у их леди был фаворит из людей. Раб, конечно. А поскольку дети леди Шэнь не интересовали, заботился о них он. У него даже имелась какая-никакая власть в поместье, пока леди не надоело, и она его не убила. Говорят, он общался с этим выскочкой, Лэйеном. Позор короны, принц! Леди Шэнь тоже так подумала и показала, как она относится к шпионам. Совершенно справедливо, я считаю.

Я подумал про Адель и поежился. В истории Острова, даже официальной, хватает переворотов и предательств, но нас, однако, сдерживает закон. Не могу даже представить, что творится в Нуклии, где правит одна лишь сила.

Криденс поймал мой взгляд.

– Что, все это слишком для тебя, Элвин?

– Почему ты так не любишь людей?

Криденс проводил взглядом единственного среди прислуживавших за ужином лакеев человека и пожал плечами.

– Не люблю? О какой любви может идти речь? Они не волшебники, они другие.

– Разве? – судя по урокам целительства, от людей волшебники отличаются только способностью колдовать. И все.

– Конечно. Они слабые, – убежденно заявил Криденс. – Они нужны только чтобы служить нам. А как иначе?

Я опустил взгляд. Мне было противно его слушать.

– Вы, из Средних миров, все сначала такие, – добавил Ворон. – Рассуждаете о своей морали, а на самом деле просто хотите, чтобы все было как вы привыкли.

– Ты не прав, Криденс. Как вы живете – так нельзя. Просто нельзя.

– Вот видишь. Все должно быть как привык ты, а не я. Ты такой наивный, Элвин, – Ворон улыбался. – Ты так думаешь, но это пока. Потом ты тоже привыкнешь и поймешь, что я прав.

Боюсь, презрение, которое я испытывал, отразилось во взгляде.

– Вряд ли.

– Говорю же, наивный, – Криденс улыбнулся. – Мне повезло. Ты бы ни за что меня не отпустил, если бы уже как следует освоился.

Он точно был прав в одном – мы совершенно друг друга не понимали. И вряд ли когда-нибудь поймем.

– Между прочим, Сиренитти передала, что ты можешь отдохнуть неделю здесь. Под моим надзором, конечно, – добавил Криденс. – Она также пожелала, чтобы я ответил на твои вопросы касательно магии. И чтобы ты не отстал в учебе. Поэтому куратор будет отправлять нам темы занятий, а твой надоедливый сосед – домашние задания по демонологии. И мы их вместе разберем.

– Угу. – При мысли о возвращении в Арлисс я снова почувствовал головную боль.

– Да ладно тебе, Элвин, вряд ли я окажусь хуже Байена, – рассмеялся Криденс, когда я поморщился.

– Угу.

– И уж точно я не хуже того второго демонолога, твоего соседа. Как его имя? А впрочем, какая разница. Как-то же вы уживаетесь.

Я вытер губы и встал из-за стола.

– А десерт? – удивился Криденс. – Ты же любишь сладкое.

Похоже, не я один подмечал предпочтения другого.

– Я устал, – надеюсь, Ворону хватит такта или хотя бы мозгов оставить меня сейчас в покое. – И смертельно хочу спать. Спокойной ночи, Криденс.

Если бы. Виета встал следом.

– Смертельно не надо. Успокойся, Элвин, я только прослежу, чтобы ты не свалился в обморок где-нибудь в коридоре. И потом, если я вдруг понадоблюсь, я буду в библиотеке. Между прочим, гостевую комнату мне уже приготовили? – спросил он дворецкого.

– Конечно, господин.

– Вот и прекрасно. Элвин, не ломайся, обопрись на меня. Тебя ведь шатает.

До комнаты я добрался уже на последнем издыхании. И с удовольствием хлопнул перед носом Криденса дверью. Это было, помню. Зато совершенно вылетело из памяти, как я оказался в кровати – наверное, упал на нее не раздеваясь. Как же не хватало Ори! Он бы уговорил меня встать, искупаться, сварил бы тот самый напиток, который маги пьют на ночь. А то Криденс про него часа через три только вспомнил, в комнату ко мне войти не сумел – охранные чары Шериады еще работали – и очень расшумелся в коридоре.

– Да уж, неважно выглядишь, – сказал он, вручая мне бокал. – Куда! При мне пей. Вот и умница… А брат твой в порядке, я проверил.

– Только тронь его!..

– Да-да, я понял. Иди спать, Элвин. Ну какой из тебя волшебник, если даже пять минут пытки не выдерживаешь.

Я снова упал на кровать не раздеваясь. За окном выла вьюга, да так, что рамы трещали, и в комнате было темно и холодно. Неплохо было бы разжечь камин, протопить, но сил не было. Ори, как же мне тебя не хватало!

Вот я и сделался беспомощным аристократом.

С этой мыслью я провалился в сон, как в омут.

Криденс ведь «забыл» рассказать, что большинство нуклийских волшебников страдают от бессонницы, поэтому в ночное зелье обязательно добавляют снотворное. И Криденс сделал его очень сильным – чтобы я уж наверняка заснул.

Просыпаться было неимоверно тяжело. А когда я все-таки открыл глаза, то сам себе не поверил.

В комнате было тепло, в камине горел огонь, и Ори тихо-тихо расставлял на прикроватной тумбочке мои вещи – портрет мамы и Тины, зелья, артефакты, книги.

– Я разбудил вас, господин? Простите.

– Ори… – Мне на мгновение показалось, что все это – печать, суд, мой побег – было сном. – Сколько времени?

– Шесть утра, господин. Миледи приказала вам прийти к ней в библиотеку, когда вы проснетесь.

Нет, не сон. Иначе что я делаю на Острове?

– Ори, как ты?..

– Миледи перенесла меня, господин. – Он осторожно сел на край постели. – Но было бы проще, если бы это сделали вы. Если бы предупредили о предстоящей поездке. И не оставили меня в Междумирье.

Я потянулся и сжал его ладонь. Ори вздрогнул, но руку не отнял.

– Да. Конечно было бы проще. Прости меня.

– Вы не должны извиняться, – напомнил Ори, но его лицо посветлело, а в глазах мелькнула улыбка. – Простите, господин, я волновался.

– А мне очень тебя не хватало, – сказал я и вздохнул. – Значит, Шериада здесь?

Позже, когда выбрался из кровати, я постучал, а когда не получил ответа, заглянул в комнату Рая, но его там не оказалось.

– Господин Раймонд сейчас с миледи, – сообщил Ори, и я чуть не полетел к «миледи» сам, как был.

Но Ори сперва уговорами, потом мольбой затащил меня в купальню, раздел и отправил приходить себя в серной ванне (считается, что с утра она благотворно влияет на магию). Потом долго – невыносимо долго! – приводил в порядок мои волосы, сводил мешки под глазами (у волшебников зелья работают куда лучше нашей косметики) и подбирал украшения к костюму.

– Вы же хотите достойно выглядеть, господин? Это же миледи.

Я хотел только знать, что с Раем все в порядке. Но Ори был непреклонен. Зато когда он меня отпустил, я выглядел более чем достойно. Не как демонолог, которого вчера дважды чуть не убили. Причем один раз – в его родном мире и какой-то шаман!

Забавно, как быстро шаманы стали для меня не ночным кошмаром, а просто «какими-то».

Шериада беседовала с Раем, если так можно назвать монолог в тоне «как вы все мне надоели!». Королева сидела на диване, откинувшись на спинку, а Рай, казавшийся вполне здоровым, стоял перед ней навытяжку и время от времени что-то записывал в блокноте. Я чуть было не встал с ним рядом по привычке – тоже навытяжку.

Но королеве всего лишь кланяются чуть ниже, чем другим магам, и прижимают кулак к груди. В кулаке, кстати, может быть кинжал – его очень удобно потом вонзить в эту самую королеву. Учитывая традиции Нуклия, не так ли этот поклон возник?

– Элвин, садись, – Шериада как ни в чем не бывало кивнула на соседнее кресло. – Кофе?

Возникший словно из воздуха лакей тут же подошел ко мне с подносом. А королева махнула Раю, и на ее перчатке сверкнули алмазы.

– Раймонд, можешь идти, до завтрака ты свободен.

– Но, госпожа, заседание сегодня в восемь, я не успею.

– Не будет никакого заседания, – отмахнулась Шериада, разглядывая меня. – Иди. И снова взмах руки, блеск алмазов.

Рай дернулся и даже сделал шаг к двери, но тут же замер.

– Госпожа, лорд Войт обещал сегодня…

– Лорд Войт мертв. Вместо заседания во дворце в восемь панихида, и нас там вряд ли ждут. Заседание в два.

– Г-госпожа, вы уверены? О времени сообщают обычно…

– Я сказала в два – значит в два! Рай, иди, я должна поговорить с Элвином, а то он снова сбежит. И на завтрак не забудь прийти. Устроим Виета культурный шок, – добавила королева, подмигнув мне.

Раймонд на этот раз молча поклонился и попятился к выходу. Когда дверь за ним закрылась, наступила неуютная тишина: Шериада хмурилась, я же не понимал, чего она ждет.

– Элвин, мне следует попросить у тебя прощения, – неожиданно сказала королева, и я остолбенел. – Мой брат прав. Ты этого не заслужил.

– Ваше Вели… – начал я.

Но она перебила:

– Шериада. Зови меня по имени, мы же договорились.

– Да, госпожа. А как же Сиренитти?

Она пожала плечами.

– Если хочешь. Это тронное имя. «Шериада» на нуклийском произнести сложно, не так ли?

Действительно, «ш» и «р» в этом языке очень мягкие, а «д» вообще межзубное. У нуклийца получится не имя королевы, а бессвязное шипение.

– «Сиренитти» на моем родном языке означает «покой». Это то, чего мне всегда не хватало. Элвин, я действительно должна извиниться. Я тебя использовала. Это мерзко, я знаю, – она проследила за моим взглядом: я смотрел на шахматный столик. – Да, как фигуру.

– Пешку, – вырвалось у меня.

– Вряд ли, ты далеко не пешка.

Что ж, теперь я знал, как чувствовал себя Ори, когда я извинялся.

– Госпожа, прошу вас, не нужно, – мы перешли на язык Острова. – Вы – королева…

– Здесь я тоже ввела тебя в заблуждение, – надо сказать, извиняться у нее получалось прекрасно! С достоинством, да таким, что оправдываться хотелось мне.

– Госпожа, это совершенно неважно…

– Не лги мне. Ты помнишь? Тебе не понравится.

Я невольно вжался в спинку кресла.

– Да, госпожа.

Шериада раздраженно дернула щекой.

– Элвин, чего ты хочешь?

– Свободы, – тихо ответил я. – Позвольте мне самому выбирать, как жить дальше.

Она покачала головой.

– Я не могу дать тебе того, чего нет у меня самой.

Я отвел взгляд.

– Что ж, – тихо сказала тогда Шериада. – Хочет мой брат или нет, эту партию нам придется доиграть до конца. Элвин, послушай меня. Я скажу это только раз. Учись и живи как раньше. Клянусь силой, однажды у тебя будет шанс выбрать.

– Когда? – вырвалось у меня.

– Скоро. Буквально через несколько дней. Ты поймешь. И выберешь, раз уж ты этого так жаждешь. Но с последствиями разбирайся сам. А пока – тебе же некуда идти на Острове, не так ли?

Я сглотнул. Она была права: дома у меня не было.

– Значит, ты живешь здесь. А Криденс за тобой присмотрит.

Я снова промолчал: и так было ясно, что Виета остается шпионить. Что ж, изменить это я никак не мог.

– Возвращаясь к политике, – уже совсем другим голосом продолжила Шериада. – То, что вчера случилось с Раймондом, более не повторится. Признаюсь, я недооценила масштабы глупости Ридана.

– Он тоже сегодня умрет? – зачем-то спросил я.

– Возможно, – Королева потянулась к бумагам на кофейном столике. – На этом все, ты можешь идти.

– Да, Ваше Величество, – я встал и поклонился.

– Брось, мы не во дворце, – она отвернулась, а я направился было к двери, но замер у порога.

– Ваше Величество, могу я спросить?

– Попробуй.

– Госпожа, Рэйвен… – в отражении стеклянного стеллажа я увидел, как резко Шериада выпрямилась и гордо вскинула подбородок. Как всегда делает, когда виновата, но тогда я этого еще не знал. – Мастер Рэйвен… Мне сказали, он в вашем посольстве. То есть отправился с вами в посольство. Могу я узнать, с ним все хорошо?

Она помедлила. Закрыла на мгновение глаза, но голос ее, когда она заговорила, звучал спокойно и холодно. Словно зимний ветер за окном, когда он еще не стал вьюгой, но вот-вот завоет.

– Рэйвен Серкис погиб, Элвин. Почти неделю назад.

– Погиб? – повторил я. Из головы резко пропали все мысли – она была пуста, прямо как декоративная ваза в углу.

– Да. Я его убила. Он защищал своего брата, а тот восстал против меня. Если тебе от этого станет легче, я не использовала против него магию.

Она вернулась к бумагам на столике.

Я тихо шагнул за порог и закрыл дверь.

В ушах звенело.

– Элвин, – улыбнулся Рай. Он сидел на постели в моей комнате, тасуя колоду карт перед Ори, который при виде меня немедленно вскочил. – Не хочешь присоединиться? Мы как раз… Что-то случилось?

Я улыбнулся – мягко и фальшиво.

– Ничего. Я на тренировку. Ори, нет, спасибо, переодевать меня не нужно, я ненадолго и в конце концов, я могу согреться магией. Мой меч, пожалуйста?..

– Но господин, миледи сказала, завтрак…

– Не сейчас. Меч, прошу тебя.

Ори я, быть может, и обманул. Но Рай, конечно, не купился. Он знал рабочую улыбку спутника. И знал, что она означает. Ты улыбаешься так, когда больно. Когда в груди все в клочья. Когда хочется кричать, но все, что ты можешь позволить себе – эта улыбка.

Рай догнал меня в холле – и выскочил на крыльцо как был, в домашних туфлях. В снег.

– Эл, постой. Куда ты?

Я даже не обернулся.

– На тренировку.

– Тренировку чего? Эл, ваш кошмар с тем мечником давным-давно убрали.

Я и сам теперь это видел. Ни рва, ни перекладин – как будто ничего и не было. Только заснеженные клумбы.

– Ничего, обойдусь.

– Эл, вернись в дом.

Я отвернулся и побежал – в самую чащу, где меня никто не удивит. Ноги увязали в снегу, снег слепил глаза – он падал мокрыми крупными хлопьями. Я споткнулся и рухнул в сугроб, успев отбросить меч: со своей неуклюжестью я мог на него напороться. Глупая была бы смерть. Наверное, такая же глупая, как выдающемуся фехтовальщику погибнуть от руки волшебницы.

Те письма – как я не понял, почерк ведь похож! Она их писала, а теперь обмолвилась ненароком, словно между делом. «Ах, я убила единственного человека, который был к тебе добр, но ведь я могу все, я же королева».

Я тер лицо снегом – не помогало.

– Эл?

Не стоило Раю подходить так близко. Еще чуть-чуть, и в него полетело бы проклятье. Как он вообще сюда дошел в одной рубашке? Зачем?

– Уйди, пожалуйста.

– Эл…

– Уйди!

Он, конечно, остался. И хоть ледяной ветер метался вокруг нас, взбивая снег, Рай встал рядом со мной на колени и протянул руку.

Он молчал. Если бы он говорил, я бы… Не знаю. Но Рай только держал меня, был рядом – он всегда понимал, что нужно. Я вцепился в его руку, как ребенок.

«Рай, я убил человека», – рвалось из меня.

– Рай, наша принцесса убила моего наставника.

«Рай, Шериада всесильна. Что она сделает с нами?» – это ужасало меня, но я не сказал об этом ему.

Мир вокруг разбивался вдребезги, я дрожал – и снег растопило, а из земли потянулись цветы. Они пахли как в Междумирье, и позже, когда я успокоился, а Рай огляделся, он явно не поверил глазам.

– Ого! Это ты? Ты так умеешь?

Я вытер лицо и поймал взгляд Криденса. Ворон стоял слева, у березы – та как раз зазеленела – и смотрел на нас с Раем очень задумчиво. Словно мы были загадкой, которую он хотел, но не мог разгадать.

– Вас ищет королева, – сказал он, прежде чем исчезнуть в портале.

– Элвин? – Рай сжал мою руку. – Это гость принцессы? Или твой?

– Просто забудь о нем, – я закашлялся, и Рай торопливо поднялся, а потом заставил встать и меня.

– Не знаю, как ты это делаешь… Эти цветы и зелень… Но пойдем в дом. Ты так простынешь.

– Не думаю, что маги вообще простывают.

– Да что вы, не люди, что ли? – рассмеялся Рай.

А я даже не улыбнулся. Так себе шутка для Нуклия.

Завтрак проходил, в общем-то, как и всегда в этом доме. Шериада наслаждалась, все остальные страдали от неловкости.

Сначала Криденс терпел ее один. Что ему говорила королева, когда мы с Раем вошли в столовую, я не слышал, но вид у Виета был такой, словно он нашел в пудинге плесень, но боится оскорбить хозяйку, и потому готов молча отравиться. На Рая он посмотрел так, словно тот был тараканом и имел наглость сесть за стол как ни в чем не бывало.

– Госпожа, быть может, я позавтракаю на кухне? – с безукоризненной вежливостью спросил Рай. – Признаться, я и вовсе не голо…

– Садись и ешь, – бросила Шериада не оборачиваясь. – Элвин, тебя это тоже касается.

Я сел. Ори положил мне креветок в маринаде и подал гренки. Я съел их и не почувствовал вкуса. Мне казалось, я до сих пор сплю. Мир замер, словно снег застыл в воздухе, словно сам воздух превратился в вязкую прозрачную массу и не давал вдохнуть.

Шериада бросила на меня один-единственный недовольный взгляд и скривилась.

– Боги, ваши кислые физиономии кому угодно испортят аппетит!.. Алекс, кстати, новый повар освоился на кухне?

– Да, миледи, – откликнулся дворецкий, наливая ей апельсиновый сок.

– И… не… – Удивительно, но Шериада с трудом подбирала слова. – Он не… эм…

– Все в порядке, миледи.

– Правда? – спросила королева и улыбнулась. – Хоть что-то. Готовит он как бог. Надеюсь, обед будет его авторства.

– Как пожелаете, миледи.

– И проверьте на всякий случай блюда. Мало ли. Он какой-то нервный. Не хочу отравиться. У меня планы на вечер. А яд, знаешь ли, не способствует активной жизни.

Рай закашлялся и торопливо положил ложку на салфетку. Лакей немедленно убрал его пустую тарелку, поставив вместо нее целое блюдо с яичницей и беконом. Рай внимательно его изучил, даже понюхал, потом осторожно ткнул желток вилкой. Тонкая пленка лопнула, и золотистый сок вытек.

– Не бойся, не отравлено, – сказал ему Криденс на языке Острова – с жутким, даже смешным акцентом.

Рай и не подумал улыбнуться.

– Благодарю, милорд, – пробормотал он и аккуратно отрезал себе кусочек. Очень маленький кусочек.

Криденс усмехнулся.

– Пока ты нужен Элвину, она тебя не убьет. Она никого из нас не убьет, пока мы ему нужны.