Пешка королевы

Любая волшебница на ее месте отпустила бы меня. Отказ – главное, вовремя озвученный – есть отказ, в Нуклии его уважают. Не все, конечно, и не всегда, но насилие здесь понимают как слабость. Если ты не можешь очаровать партнера, если для секса тебе приходится применять силу – стыдись!

У демонов, очевидно, не так.

– Зато я хочу, – сказала Вэйна и впилась в мои губы долгим, глубоким поцелуем.

Знаете, у меня богатый опыт. Но этот поцелуй – самое мерзкое, что я когда-либо делал. Я словно целовался с настоящей змеей.

В ярости я оттолкнул Вэйну – она ударилась о стену, и камень в том месте треснул. Меня это нисколько не удивило. Вэйну тоже.

– Как ты смеешь? – весело спросила она, разминая плечи, которые стали быстро покрываться чешуей. – Впрочем, так даже интереснее.

Мгновение спустя я и сам распластался на той стене, а демоница, сдавив мне горло, когтем подцепила ониксовую подвеску Шериады.

– Думаешь, тебе это поможет? Не обольщайся, малыш.

Помню охвативший меня ужас, когда подвеска, упав, ударилась о мраморный пол и, сверкнув напоследок синим, погасла. Я смотрел на нее и задыхался.

– Тебе ничто не поможет, – продолжала Вэйна. – Но ты не бойся, милый, я все равно тебя не убью. Я просто хочу понять, на что положил глаз мой Повелитель. Чем ты так ценен? И вот еще что – скажи, ты уже спал с демоницами? Или я буду твоей первой? Ах, я польщена.

«Ты никакой не будешь», – подумал я, а она протянула руку и когтем надорвала на мне сорочку.

Тут комнату наполнил свет. Яркий золотой свет и чистейшая ярость – все мои. Все вокруг затряслось: дрожали стены, треснул потолок, про пол и говорить нечего. Еще этот страшный шум – демоны не кричат от боли, это, скорее, похоже на ультразвук. Но о таких физических понятиях я тогда, конечно, не знал. Мне просто заложило уши, но это были мелочи. Я дрожал от гнева, никого мне еще не хотелось убить так сильно, как эту высшую. Никогда. До этого момента.

Нельзя быть магом, жить в Нуклии и не запачкать руки. Тогда я еще был чист, просто потому что не успел.

Дверь в комнату разлетелась в щепки, и… Все. Свет исчез. А из меня словно выкачали все – чувства, эмоции, даже воздух. Осталась одна пустота.

Помню, как удивленно смотрел на нечто бесформенное – то ли змею, то ли девушку, скорчившуюся между стеной и кроватью. На осколки стекла и обломки мебели. На раздавленный виноград. Смятую золотую цепь.

Смотрел и не понимал: кто это сделал? Как? Никого, кроме нас, ведь не было.

И почему внутри меня так жутко, смертельно пусто? Словно часть, которая была мной, вынули, и ничего не оставили взамен.

Потом из скомканных одеял на кровати высунулась рыжая голова, осмотрелась и произнесла:

– Ого! Я, кажется, пропустил знатную заварушку. Привет, Эл!

А от двери раздалось:

– Принц Сэврорий?

Я обернулся, а Сэв выдохнул:

– О нет!

И снова спрятался в одеялах.

Высокий смуглый юноша, чем-то неуловимо напоминающий Шериаду, стоял в дверях и смотрел на меня. Его глаза были карими – обычно это теплый цвет, но от его взгляда у меня появились мурашки. На черных, идеально уложенных волосах красовалась серебряная корона.

«Надо же! Еще одна королевская особа», – подумал я и вдруг ощутил, как падаю назад.

Удара я не помню. И не только его: вокруг вдруг резко стемнело. Кажется, меня куда-то несли. Чей-то голос сказал:

– Сиренитти будет в ярости.

Потом в рот полилась горячая, отдающая железом жидкость. Я проглотил и тогда только понял, что это была кровь. Попытался уклониться, но что-то мешало. Мне зажали нос, рот был полон крови – на этом мои воспоминания обрываются. Наверное, я потерял сознание.

Или заснул, потому что мне чудились голоса – тихие, словно издалека. И кровь, всюду была кровь, я сам был весь в ней, она текла мне в рот, я захлебывался, меня тошнило, и тогда все повторялось.

Неудивительно, что проснулся я больной – слабый, мокрый от пота, с противным привкусом крови во рту и пересохшими, потрескавшимися губами. И первой моей мыслью было: «Какой ужас! Я, наверное, кошмарно выгляжу! Скорее, дайте мне зеркало».

– Элвин?

Пару мгновений я пытался вспомнить, кому принадлежит этот голос, потом – откликнуться, но распухший язык еле ворочался.

– Сейчас, – шепнул Нил, и моих губ коснулся прохладный край стакана.

Вода была блаженством. Я пил, пил… и думал, что никогда не напьюсь. Как в той сказке про волшебниц, которые выпивали целые реки – Тина любила ее в детстве. Я раньше не мог даже представить такой жажды. Зато мог теперь.

Нил забрал пустой стакан и, заметив, что я пытаюсь сесть, поправил подушку. Наверное, моя улыбка была жалкой, потому что он тут же спросил, снова шепотом:

– Позвать целителя?

– Не… надо…

А может, и стоило. Мне потребовалась целая вечность, чтобы только открыть глаза.

Нил – светлое пятно на фоне густых сумерек – склонился надо мной. Я хоть и с трудом, но разглядел на нем новый черный костюм. Нет, не костюм – то есть не повседневный и даже не домашний, а тот, что в Нуклии надевают для сна. Просторная удобная куртка и штаны на резинке.

Нил сидел на моей кровати, он был бледным – впрочем, как всегда, – осунувшимся, но ссадины, синяки и царапины исчезли. Золотая цепь тоже.

Я тяжело сглотнул, и он наклонился ко мне.

– Еще воды?

– Ори… г-где?

Нил кивнул куда-то в сторону. Я попытался проследить за его взглядом, но вдруг ощутил резкую боль в голове.

– Я… не…

– Он здесь. Спит. Элвин, прости, но ты тут уже вторые сутки, он все время был с тобой, и я дал… То есть мне пришлось дать ему успокоительное, – поправился Нил. – Все это время он глаз не сомкнул. Но с ним все в порядке. Целители его осмотрели. И его, и Сэва.

Сэв? Я почти решил, что он мне приснился.

– А… ты?

Нил вздохнул.