Знак свыше. Современные были

Не понравилось мне все это.

Полазил этот очкастый туда-сюда, на цветы Гочины зыркнул. «У вас тут прямо оазис». И улыбается так нехорошо. Еле я его выпроводила.

На другой день к моим воротам две патрульные машины подкатили. Стучатся ко мне:

– Откройте, полиция с обыском!

Я так и обмерла. Заходят ко мне эти лбы в формах и под нос какую-то бумажку суют.

– Вы арестованы.

– За что? – говорю.

– За выращивание наркотических средств.

И повели меня к этим цветам показывать «вещественное доказательство».

– И давно вы, калбатоно[25 - Госпожа – уважительное обращение к женщине (груз.).], коноплю выращиваете?

– Это, говорю, не мое. Сосед для красоты посадил.

– Едем в участок, там разберемся.

И повезли меня в свою стекляшку «показания снимать». Мои соседи так и остались с раскрытыми ртами.

Там следователь, молодой парень, на главную улику давит:

– На вашем участке конопля растет, а вы и не в курсе. Признайтесь, что вы, как минимум, в доле.

– Да я и не знала, что это конопля, – говорю.

Он опять свое:

– Вы двух сыновей вырастили и понятия не имеете, как выглядит конопля? Не делайте из меня идиота. Пишите чистосердечное, и вам скинут срок. А я сейчас позвоню, чтоб вас в наркодиспансер на экспертизу отвезли.

Дал бумагу и час на обдумывание, а сам вышел куда-то.

Сижу я, плачу и все святителю Николаю молюсь. Я его и так насчет сыновей каждый день беспокою, а тут и вовсе аховая ситуация…

Беспокойство насчет сыновей у тети Тани имело особые политические причины. Восемнадцать лет назад ее оба сына, погодки, как только им исполнилось семнадцать лет, чтоб не попасть в армию в Грузии и заодно заработать, еще с советскими паспортами перебрались в Россию. Армии они избежали, а что касается денег, то бабушка надвое сказала. Все, что зарабатывали нелегально на стройках, уходило на съем квартир и бесконечные взятки милиции. Документов у них не было. Вернуться в Грузию к матери они тоже не могли, да и не хотели. Их тут же арестовали бы на границе за уклонение от воинской службы и так далее. За эти годы ребята обзавелись семьями, детьми, но легализоваться в России так и не смогли. Их жены числились матерями-одиночками, получали помощь и тем самым вносили ощутимый вклад в бюджет семей. Таня получала только фото возмужавших сыновей и плакала над мордашками внуков. Съездить повидаться было нереально. Ей, как гражданке Грузии, в родственной визе было отказано. Невестки, хоть и имели гражданство РФ, но по известным причинам не стали бы афишировать связь с нелегалами.

Иногда тетя Таня вздыхала:

– А ведь предупреждали нас старцы в Александро-Невской: «Придет такое время, многие захотят в Россию переехать. Не надо. Терпите, что Бог пошлет, у себя дома. Границы закроют – своих детей не увидите». И зачем я тогда панике поддалась? Вот теперь что делать, ума не приложу. Только молюсь, чтоб мне сыночков увидеть. Хоть как-нибудь…

Но выхода из тупика пока не было.

– Проходит час, я ничего не написала. Потому что по-грузински писать без ошибок не могу. И что писать? Нацарапала кое-как две строчки. Мол, не моя эта конопля, и все тут. Только Николая Чудотворца мысленно прошу о помощи.

Следователь тем временем вернулся. Смотрю, тон другой. Извиняющийся:

– Вы свободны, калбатоно Татьяна. Хотите, мы вас на патрульной машине назад отвезем, откуда взяли?

– Ой, говорю, отвезите, а то у меня ноги не идут. От нервов, чувствую, давление у меня подскочило.

Привезли они меня обратно в Нахаловку. Смотрю, перед моим домом вся наша улица собралась, и Заира-бомжиха, как генерал, перед войском расхаживает. Сама метр с кепкой в прыжке, кулаком потрясает и что-то выкрикивает.

– Правда, бомжиха, или как?

– Заира квартиру в девяностых годах за долги потеряла и с тех пор ночует из милости в детском саду на кроватке, а днем по улицам бродит. То к одной соседке зайдет, то к другой по старой памяти. У меня как-то пять лар заняла – и с концами. Я с ней не здоровалась даже.

Потом я узнала, что Заира главный шум подняла и всех соседей накрутила митинг в мою защиту устроить.

– Мы тут всю улицу перекроем, если нашу Таню не отпустят! Не виновата она. К наркотикам отношения не имеет. Мы все голову наотрез дадим!

А Бесо своего сына под шумок в деревню услал и всех наших умолял:

– Не брякните чего про Гочу, не погубите парня! Ведь посадят манную кашу лопать лет на пять, как минимум!

Соседи сжалились, конечно, Гочу с горшочного возраста помнят. Все стали твердить, что конопля эта проклятая сама выросла, случайно. Природное чудо, мол. И главный упор на меня делают. Даже бывшему начальству в АТС позвонили, чтоб те с полицией связались и подтвердили, что я человек приличный и от криминала далека…

Надо же такое! От кого-кого, а от Заиры я такого точно не ждала. Потом она мне рассказала, что у нее на полицию давний зуб. И когда меня арестовали, ей это прямо как в голову ударило, и начала она действовать – людей подымать и всем на совесть давить.

В общем, на радостях я Заире десять лар подарила. А Николаю Чудотворцу – благодарственный молебен заказала. Без него тут точно не обошлось…

Честное слово

Этот сюжет я увидела по телевидению.

…Кадры криминальной хроники показывают комнаты деревенского дома. Везде все перевернуто. На переднем плане пожилая пара.

Молодая журналистка протягивает хозяину дома красный шаровидный микрофон и просит:

– Расскажите, пожалуйста, как все произошло.

– К нам зашли трое в масках, – с перерывами, медленно, говорит старик. – Связали нас… Стали искать деньги. Нашли все, что было: восемьдесят лар… Взяли еще два кольца и ушли… Когда уходил последний, Нанули его позвала:

– Дай мне воды.

Тот затоптался, крикнул своим:

– Идите, я вас догоню!

Он развязал моей жене руки и дал воды. Слышу, она ему шепчет:

– Гио, помнишь, в школе говорила я тебе: «Не водись ты с этим Анзором! Втянет он тебя в историю!»

Этот парень, смотрю, остолбенел. Стоит, мнется.