100 грамм предательства

Но на самом деле она вызывает только отторжение, потому что жители превратились в пленников – ни выйти, ни зайти просто так нельзя. Хотя людей это совсем не беспокоит. Может, в прошлом и было иначе, но теперь все вроде как смирились или привыкли.

Лишь у горизонта слабая полоска света – солнце ещё не проснулось, но уже потягивается первыми лучами.

От трубы змейкой ползёт узкая тропинка и исчезает из виду в высокой траве.

– Ну, теперь недолго! – резюмирует Бубба.

Мы шагаем по тропинке по одному, и я украдкой провожу рукой по влажной траве, уже умытой утренней росой… Оглядываюсь. Стена осталась совсем далеко – только краешек виден.

Почему-то именно сейчас до меня доходит: у меня получилось! Я выбралась, я сбежала от фантомов и… я свободна!

Губы сами собой растягиваются в улыбке. Смотрю на горизонт, где уже вовсю рождается новый день, а солнце запустило свои лучи в небо. За тьмой всегда следует свет. И я добралась до него.

Жаль, тогда я ещё не знала, что свет может и ослепить.

В заточении. Свобода

Сегодня все мои мысли занимает свобода. Я так много слышала о свободе, так стремилась её обрести, но по факту так мало знаю о ней. Всё относительно в этом мире, да и в любом другом, наверное, тоже.

Когда-то мне казалось, что нашу свободу отобрало и растоптало Регентство. Оказавшись за Стеной, я наивно полагала, что, наконец, обрела её.

На самом же деле свобода так и осталась недосягаемой мечтой – она как туман поутру – блестит в лучах восходящего солнца, а попытайся ты её спрятать в карман – тут же растает, даже следов не останется.

Но человек – существо удивительное, вечно рыскает в поисках недосягаемого и верит, что может удержать в пальцах и свободу, которую не в силах увидеть или потрогать.

Увы, моя вера уже почти потухла, совсем как спичка на ветру. Тьма поглотила меня – не только тело, но и сознание.

Либерти тоже померк в моих воспоминаниях и выцвел, как и моя любовь к нему и его обитателям. Осталась только я…

8 глава. Ничего не вижу, но всё слышу

Мы останавливаемся среди буйно цветущих кустарников, от которых исходит странный густой аромат. Я даже морщусь.

– Это бузина, она отпугивает падальщиков, – сообщает Фолк как бы между прочим.

От упоминания падальщиков меня бросает в дрожь. Обосновавшиеся в Диких землях твари – результат Кровавой Войны. Когда-то они были такими же людьми, как и мы, но им не повезло: генное оружие наших врагов навсегда лишило их человечности, превратив в злобных тварей.

Говорят, вместо лиц у них жуткие морды, пасть полна острых клыков, вместо ногтей – длинные когти, а кожа покрыта грубой шерстью.

Однако Регентству удалось решить этот вопрос, снабдив падальщиков работой: те рыскают по заброшенным территориям в поисках полезных вещей и получают за них еду и одежду и в город пока не рвутся. И вуаля – все довольны.

– Они и правда такие мерзкие, как говорят? – озираюсь вокруг, в каждую секунду ожидая, что на нас нападёт чудовище.

Любой человек, живущий в городе, слышал о падальщиках. Ими пугают детей в Питомниках, а взрослый ни за что не выйдет за Стену без нужды, потому что знает: там он станет их лёгкой добычей. Война давно закончилась, а мерзкие твари – остались в Диких землях и уходить никуда не собираются.

И как я могла забыть о них, сбегая из города? Хотя… когда ты спасаешь собственную шкуру, всё остальное вылетает из головы начисто. И вот теперь такой сюрприз. С другой стороны, эта троица как-то здесь выживала всё это время.

– Помёт те в рот, красавчиками их точно не назовёшь. А воняют так, что вонь в Норе покажется тебе сладким благовонием! – хихикает Бублик.

– Так вы с ними пересекались?

– А ты думала, мы тут как сыр в масле катаемся? – заводится Тина.

– Сталкивались пару раз… – встревает Фолк. – Не бойся. У нас есть машина, а у них – только ноги. Сюда они тоже не сунутся. От бузины им начисто сносит крышу…