Глаза голубизны прозрачной,
Затянутые коркой льда,
Не станут прежними и не оттают никогда.
И богом порожденная жестокость
Растет в ней с каждым днем.
День ото дня….
Она уже не помнит боли,
Она давно забыла страх.
И лишь холодная улыбка
Теперь блуждает на ее губах.
Рождение тьмы
И вот настало страшное мгновенье,
Когда меня забыла даже боль.
Она ушла, оставив в запустенье
И растоптав все, что играло роль.
И пустота, щемящая до крика,
Меня в свои объятья приняла.
А я усну, забыв, что бремя сильной
Я в прошлой жизни на себя взяла.
Забуду, что не для меня упадок.
Упадок сил и воли.
Все. Конец.
И я заплачу горько, сильно, громко,
Поддавшись растворившись в пустоте.
И плачь все громче и душа чернее,
И вот последняя скатилася слеза,
И улыбнувшись, я на мир открыла
Свои уже пустые и холодные глаза.
И ненависть – убогая старуха
Стоит уж рядом за руку взяла,
И я, окинув долгим взглядом,
Ее сестрой своею назвала.
И вот родился миф,
Так родилась легенда
О той, что ненавидела весь мир.
Но нет ни слова, даже ни намека,
Что мир тот сам жестокость породил.
Я ушла
На улице ночь. Одинокий фонарь за окном.
Он бы тоже не прочь, но мешает тоска о былом.
Одиночества ветер ветки голых деревьев качает и дождь…
Капли громко стучат по стеклу,
Я теряю надежду и веру.
Только из-за тебя, мой родной,
Я ушла, предала веру светлых.
Ведь стояли пред выбором все.
Не тебе меня, милый, судить.
Просто больше уже не могла я
Среди улиц жестоких бродить.
И встречая холодные лица,