Ошибка Пустыни

На тот свет до встречи с отцом Тик не собирался, поэтому стал тщательно готовить побег. С каждой удачной охоты за богатыми путниками ему полагалась доля, которую отчим брал себе «на хранение». Хитрый мальчишка в присутствии авторитетных братьев попросил выдавать положенное, чтоб Тик сам мог хранить свое, ведь он уже мужчина. Отчим при всех согласился, а когда они остались одни, аккуратно и больно побил его без видимых следов, чтобы мыслей таких больше не возникало. И на следующую ночь Тик сбежал, прихватив тугой кошель с деньгами.

– Так ты богатый разбойник? – Лала впервые его перебила.

– Нет. Когда я был уже в полудне пути от гнезда, наткнулся на парочку наших, которые ездили в город. Пришлось купить у них историю, что меня волки порвали. Так что я просто разбойник с двумя монетами, что провалились в дыру за подкладку.

Такие речи никак не вязались с детским лицом, и Лале впервые стало жаль кого-то, кроме безвременно умершей Асмы. В ее жизни Тик был первым ребенком, который не дразнился, не кидался грязью и не убегал от нее. Она с трудом подавила желание взять за руку маленького человека, который был ей ниже пояса.

Однако откровенностью за откровенность Лала платить не стала. Вернее, посчитала, что ребенку не стоит знать всех подробностей ее жизни в замке. Ей нужно в Этолу, а потом дальше, в Пустыню на западе. Ей нельзя встречаться ни с кем из замка Фурд. Человек, которого она убила, был чудовищем, но она не хотела убивать, так вышло. Это все, что она сообщила Тику.

Они шли лесными тропами, избегая дорог. Лишь изредка Тик выскакивал из подлеска возле какой-нибудь деревеньки и возвращался с куском съестного. Деньги решили не тратить, если удается раздобыть еду бесплатно – как именно, Лала догадывалась, но Тик неизменно делал честное лицо и хвалил сердобольных крестьянок.

Лала не сомневалась, что хозяин уже отправил на ее поиски Эрла и Дикуса – охотников за беглецами. Она видела, что сотворили эти двое с бедняжкой Дарой, которая сбежала со своим любовником, пастухом из соседней деревни. Лучше бы ее просто убили… Но Лала не боялась погони. Вместо исчезнувшего страха перед Ростером у нее в душе поселился новый: страх никогда не найти пустынных людей с рысьими глазами. Места для других опасений попросту не оставалось. Поэтому Лала даже не вздрогнула, когда, поджидая Тика в кустах у дороги, увидела двух всадников в знакомых темно-лиловых плащах. Вздрогнула она позже.

Поравнявшись с ее укрытием, один из коней втянул воздух и дружески заржал. Это был Ураган, в жеребячестве она выходила его с помощью трав. Задохлик, которого собирались отдать на колбасу, вырос в жилистого и очень выносливого скакуна. Ураган всегда ржал, едва Лала приближалась к конюшне, а она продолжала делиться с ним сухарями, хотя ему это уже не требовалось. И теперь любимый конь выдал ее.

Всадники остановились, один спешился и пошел к кустам. Не найти Лалу в жидкой поросли отцветающего древосила мог только слепой, нужно было всего лишь не спеша прочесать придорожную полосу. Эрл, а это был он, не торопился царапаться о колючки древосила. Он внимательно смотрел на коня, ожидая повторного ржания. И дождался. Радостный Ураган навострил уши и снова позвал добрую девушку, у которой для него всегда есть сухари. Эрл пошел по направлению взгляда лошади, но тут внимание охотников привлек другой звук: по пыльной дороге сломя голову к ним бежал мальчишка и кричал, размахивая руками.

– Добрые господа, спасите! Моя сестра провалилась в болото! Помогите вытащить ее, она заплатит, у нее большой кошель на поясе, он тоже утонет!

Эрл и Дикус переглянулись. Радуясь, что они отвлеклись, Тик затараторил:

– Я хотел сам, но не могу, я маленький, ничтожный, а вы такие сильные благородные господа, на таких конях, вам это ничего не стоит, а денег вы получите много! Вы получите все деньги, которые есть у сестры, и отец вам потом заплатит, только скорее, умоляю, скорее!

Охотники смотрели на него и не двигались. Наконец Дикус почесал щетинистый пегий подбородок:

– Где?

– Вон там, за поворотом и чутка в лес, скорее!

Лала не могла отчетливо слышать их разговора, но поняла, что Тик пытается отвлечь преследователей. Это было удивительно. Она не привыкла, чтобы кто-то рисковал ради нее, а в том, что делал мальчишка, риск присутствовал нешуточный. Лала начала осторожно отползать под защиту леса. Тут плащ Ростера, будто решив отомстить, зацепился за колючий древосил, и Лала слишком сильно его дернула. Кусты зашевелились, Ураган снова заржал, и Эрл схватил Дикуса за рукав:

– Погоди.

Тик заголосил с удвоенным старанием:

– Некогда годить, господин! Сестра сейчас утонет со всеми деньгами!

Эрл подозрительно посмотрел в сторону, указанную Тиком, затем оглянулся на кусты и внезапно схватил мальчика за грудки, легко приподняв над землей:

– За поворотом, говоришь, болото?

– Да, господин, – прохрипел Тик.

– Там же деревня рядом, за каким чертом ты сюда рванул, малец?

– Не… не знаю, господин… со страху… отпустите…

– Зато я знаю. Не нужна тебе помощь. Тебе нужно, чтоб мы от этих кустов отъехали, правда?

– Нет, господин, ну что вы… матерью клянусь, сестрой клянусь!

– Сдается мне, Дикус, нет у него ни сестры, ни денег. Зато есть интерес помешать нам, а? Что скажешь? Может, выпустить его кишки, чтоб не горевал по сестре?

Дикус невозмутимо кивнул и достал кривой нож. Тик забился в руках у Эрла, закричал, что никого он не знает и, если господа не хотят спасать его сестру, пусть просто его отпустят.

– Мне жаль, малец. Твоя сестра уже точно потопла при таком тупом братце, который побежал за помощью на пустую дорогу. И мучиться тебе всю жизнь от угрызений совести. Мы избавим тебя от этого. Ну а коли ты наврал и просто мешаешь нам в благородном деле, то тем более заслуживаешь ножа.

Эрл говорил это намного громче, чем нужно было. Лала все слышала. Она встала во весь рост и молча пошла к ним, выдергивая плащ из цепких лап колючих кустов. Ураган радостно переступал копытами и всхрапывал.

– Ну нет, это было слишком просто. Никакого удовольствия. – Эрл обреченно скривился, но Тика по-прежнему держал на весу.

– Отпусти его, Эрл! – крикнула Лала.

– С чего это? Хозяину всегда не хватает слуг, а этот смотри, какой шустрый. За него нам добавят награды. Молодец, Дикус, что не вспорол ему брюхо. Дохлый малец бесполезен.

Пока Дикус связывал руки Лалы, Эрл держал нож у горла Тика и довольно ухмылялся. Лала старалась не вдыхать стойкий запах перегара, идущий от Дикуса. Она решила дождаться ночи: темнота – враг людей, они не умеют видеть сквозь нее. А Лала умеет. Конечно, можно было вообще отсидеться в кустах, но мальчишке угрожала смертельная опасность. А он не виноват в том, что связался с беглой служанкой. Тем более, он ведь кинулся ей на помощь, зная, что рискует. Как бы ни хотелось Лале поскорее добраться до Этолы, она не готова была платить такую страшную цену.

Идти за конем на веревке Лале было нетрудно – длинные ноги делали шаги чуть ли не шире лошадиных. А вот маленький Тик очень скоро начал спотыкаться и падать в мягкую пыль, от которой его волосы словно покрылись сединой.

Лала позвала Эрла, тот не обернулся. Она крикнула громче, тот лишь почесал свою спину кнутом. Червяк страха за Тика, поселившийся в животе у Лалы, вдруг оскалился и начал стремительно нагреваться, отчего ей перестало хватать воздуха. Она несколько раз глубоко вдохнула и рванула на себя веревку. Только хорошая реакция помогла Эрлу не вылететь из седла.

– Ах ты, сука рыжая! Благодари небо, что хозяин приказал тебя пока не калечить. Но я тебе устрою прогулку. – Он осклабился и злобно сверкнул глазами. – Переживаешь за недоноска? Ну так неси его на себе! Кишка тонка?

– Руки развяжи – понесу.

Эрл и Дикус заржали в два горла, потом перевязали Лале веревку на пояс и ехидно комментировали ее попытки взять Тика на руки поудобнее. Он не сопротивлялся. Измученный мальчишка молчал, глаза его были колючими, и Лала снова безуспешно попыталась понять, откуда же ей знаком этот взгляд.

Ждать ночного привала пришлось долго. Жестокие охотники за людьми очень бережно относились к лошадям, не гнали, не били, выбирали хорошую дорогу, поэтому кони бодро шагали под лунным светом и совсем не выглядели усталыми. Возможно, Эрл хотел измотать пленников, но Лала никогда еще не чувствовала себя такой собранной и сильной. Да, они удалялись от Этолы, но из разговора охотников она поняла, что на резвых скакунах до порта не более двух суток. Нужно всего лишь избавиться от хозяйских ищеек и взять коней.

И тут в голове у нее стали появляться странные картинки: убить человека можно, не только вырвав зубами у него из шеи артерию, но и задушить, ударить в нужное место на голове, зарезать, отравить, столкнуть с высоты, утопить, четвертовать и подождать, пока истечет кровью… От неожиданности Лала так вцепилась в задремавшего Тика, что тот охнул и проснулся. Она растянула запекшиеся губы в улыбке. Картинки в голове поменялись: бурное море, силуэты кораблей, чайки, штормовое небо, дельфины, жаренная на огне рыба, стук золотых монет по деревянному дну сундука. Лала оторопела и остановилась. Веревка натянулась и больно дернула ее, но Лала почти не почувствовала этого.

Мысли. Она видит очертания мыслей тех, кто рядом! Про убийства думал, конечно же, Эрл – Лала как раз шла за ним и смотрела ему в спину. А потом были мысли Тика. Но не успела Лала собраться и обдумать, что делать с новым умением, как Эрл повернул коня в лес.

На маленькой полянке, что не больше замковой кладовой, расположился покосившийся шалаш, знавший лучшие времена. Рядом с ним бормотал невидимый ручей, по берегам которого пестрели цветы. Густые ели надежно скрывали шалаш и полянку от случайных взглядов. Чудесное место, если бы не обстоятельства.

Охотники грубыми тычками опрокинули пленников на траву и привязали к дереву. Потом расседлали коней, напоили их, растерли спины, задали корм. Пока они разводили костер и готовили ужин, Лала с Тиком сидели под могучей елью, почти с наслаждением опершись о замшелый ствол. Мальчик зашептал:

– Ну, что ты придумала?

– Ничего пока. Но утром мы поедем с тобой обратно. Верхом.

– А они? – Тик покосился на охотников.

– Они останутся здесь, – уверенно ответила Лала.

– Ты их… убьешь?

– Эрл должен умереть. Ты не знаешь, что он за человек.