Охая, Глафира Семеновна пошла собираться. Долго копалась в шифоньере, перебирая купленные у спекулянтов тряпки, принесенные из парикмахерской невесткой, и наконец, тихонько причитая, вышла из комнаты, в широкой вареной юбке, кофте с люрексом и подвязанной на голове газовой косынке. В руке она держала полиэтиленовый пакет с портретом группы «Depeche mode».
– Жанка, змея, ты где? – на весь коридор заголосила старуха. – А ну иди сюда, паразитка такая!
Жанна вышла на зов и застыла в дверях Ладиной комнаты.
– Ну, чего тебе, ба? – недовольно насупилась она.
– Иди, раз зовут, – прикрикнула бабка.
– Что еще?
– Деда привезут, запри его, слышишь? Если опять уйдет – жопу надеру!
Жанна стояла, разглядывая седой дубовый паркет, выцветший от частого мытья и отсутствия мастики.
– Чего молчишь? Поняла или нет?
– Поняла! – огрызнулась девочка.
– То-то же! Норовистая какая. Смотри у меня.
Глафира сурово поджала тонкие синие губы и побрела на выход. Открыла входную дверь и отшатнулась – перед дверью переминалась с ноги на ногу Надюшка, не решаясь позвонить в квартиру. Маленькая и кругленькая, в школьном платье, ставшем коротким еще в прошлом году, девочка стояла в раздумьях, и старуха обрушила гнев на нее.
– Чего тут встала? Пришла, так проходи! Не стой, как истуканка!
Надежда смутилась и, пробормотав что-то невнятное, шмыгнула в квартиру. Пробежала по коридору до комнаты Лады и, потянув на себя дверь, заглянула внутрь. Подружки сидели у трюмо и заплетали косы.
– Красоту наводите? – широко улыбнулась Надежда.
– Тебе не поможет, – отмахнулась Жанна.
– Я математику делать пришла. Какой номер задачи? Лад, ты записала? – пропуская подкол мимо ушей, деловито осведомилась девочка, направляясь к столу.
– Сорок вторая, сорок третья и сорок пятая, – глядя в раскрытый дневник, принялась загибать пальцы Лада, на голове которой подруга возводила вавилоны.
Звонок в дверь заставил детей замереть. А через секунду, вспомнив наказ бабушки, Жанна бросила расческу и кинулась в коридор, открывать деду. За дверью, пошатываясь и улыбаясь, стоял высокий сухой старик, согнутый в верхней части спины так, что напоминал вопросительный знак. Рядом с ним скучал участковый. Увидев в дверях девочку, участковый насупил брови и сурово спросил:
– Из взрослых дома есть кто?
– Нету, – шмыгнула носом Жанна. – Бабушка мне велела отпереть.
– Тогда уведи деда в комнату, закрой на ключ и не выпускай, – сказал милиционер. И для острастки пригрозил: – Если старик уйдет на улицу, ты будешь отвечать! Так и знай, посажу на пятнадцать суток!
– Меня-то за что?
– За то, что не выполняешь распоряжение участкового. Веди уже! – Он подтолкнул Вольского в сутулую спину.
Старик перешагнул через порог и, мелко перебирая ногами, потрусил в свою комнату. Жанна понуро плелась за ним. Безумец долго возился с ключами, отпирая закрытые на замок двери, затем вошел к себе, но на ключ не заперся.
– Дед, дай ключ, я тебя закрою, – стоя в коридоре, повысила голос Жанна, чтобы было слышно в комнате.
Но, так и не получив ответа, постояла под дверью и пошла к Ладе. Девочки сидели за столом, голова к голове склонившись над книгой.
Надюша обернулась и с плохо скрываемой гордостью сообщила:
– Пока тебя не было, мы две задачки решили.
– Подумаешь! – ревниво фыркнула Жанна. И, прищурившись, с презрением протянула: – Это Ладка решила, а ты тут ни при чем. Такие идиотки, как ты, Надь, вообще ничего решить не могут. Ты не только уродина, но еще и полная дура!
Обиженно засопев, Надежда поднялась со стула и деревянной походкой вышла из комнаты.
– Что-то Надюшки долго нет, – дразня подругу, минут через пять с деланым безразличием проговорила Лада.
– У деда небось торчит. И чего вы все к нему ходите, не понимаю, – зло выдохнула Жанна. – Это мой дед, а не ваш.
– Ой, не могу! Он тебе такой же дед, как и нам с Надюшкой!
– Это я не могу! Все Надюшка да Надюшка! Надоело! Думаешь, Аркадий Борисович вам тайник покажет? Держи карман шире!
– Да нет никакого тайника, слушай его больше!
– А вот и есть! Я один раз сама кое-что видела, а тебе не скажу! Целуйся со своей Надькой!
Жанна поднялась с дивана, вышла, с вызовом хлопнув соседской дверью, прошла по коридору и, остановившись у комнаты деда, прижалась ухом к филенчатой двери. В комнате стояла тишина. Немного послушав, девочка потянула на себя створку и заглянула внутрь. Дед сидел в кресле, перед ним в рядок стояли три непочатых пузырька с настойкой боярышника.
– Дед, можно войти? – спросила Жанна.
Старик не шевельнулся. Жанна приблизилась к нему и тронула за коричневую руку в выпирающих корнях фиолетовых вен. Рука безжизненно скользнула с подлокотника. Девочка испуганно отшатнулась – Аркадий Борисович был мертв.
– Ладка! – не своим голосом закричала Жанна. – Ладка, иди скорее сюда! Дед умер!
На ее крик прибежала Лада, а в следующий момент заглянула и вернувшаяся с рынка Глафира Семеновна.
– Ну, надо же, горе какое! – всплеснула руками старуха. – Во дворе бабы болтали, в этом году квартиры всем очередникам дадут. Очень не вовремя дурак мой умер, – сокрушенно качала она головой, прохаживаясь между горкой с йенским фарфором и пятистворчатым резным шкафом с изображением сцен псовой охоты на оленя. – Хоть бы квадратные метры на него получили, а теперь чего? В комнате этой проклятущей так и не пожила, только нянчилась с блаженным дурачком всю жизнь. Жанка, какого черта стоишь как пришитая? – прикрикнула она на внучку.
– А чего делать-то надо? – встрепенулась девочка.
– Звони в милицию, участковому.
– Ну, позвоню я. И чего скажу?
– Говори, что отмучились мы. Преставился Аркадий Борисович Вольский.
– Помер, чтобы переродиться в кота, – хихикнула девочка, но увесистый подзатыльник заставил ее прикусить язык.
* * *
Закавказский военный округ.