Квартира № 41

На поминках они как змеи извивались вокруг Вериной матери, которая не узнала бывшего мужа в гробу – нет, есть, видимо, и душа, и пристанище для нее. Тело – не более чем маскарадный костюм, который сжигают, обращая в углерод или, другими словами, в вечность.

На самих похоронах мы с Верой присутствовали дистанционно – сев на надгробии какого-то Льва Александрова, смотрели на все издалека и с некоторой иронией. К могиле не подходили, на поминках побыли минуты три – ровно столько времени понадобилось, чтобы рассчитаться с рестораном и попрощаться с гостями, отвечая на соболезнования едким сарказмом.

Тогда мы с Верой уже жили вместе. Сдавали мое фамильное гнездо со старомодной мебелью в духе классицизма, добавляли деньги, на которые она должна была арендовать себе апартаменты, и снимали забавную двушку с окнами на Садовое кольцо в районе Курского вокзала – Вера любила смотреть закаты, сидя с ногами на подоконнике, и кататься на троллейбусе «Б» по замкнутому кругу.

Все, что зарабатывали, откладывали. А потом, в конце месяца, залезали в подушку (где за плохо работающей молнией, среди поролона прятали заначку) и тратили бумажки на что попало. Вера всегда была против кредитных карточек. Говорила, что деньги пахнут, причем вкусно. А новые купюры вообще на вкус сладкие. Она начинала писать вторую книгу. Издательство тогда выдало ей первый аванс. До этого ее в основном просто кидали, обещая имя, деньги, славу. А давали шиш с маслом.