Алмаз Времени. Том I. Скитания

Набегали встречные волны, разрываясь о нос корабля, все крупней, все настойчивей. Наконец поднялась последняя, самая высокая, нырнула под корабль, вознесла его на свою вершину и стремительно понесла обратно. К водовороту. В западню!

Глава 7.

Команда снова ждала приказов капитана, хаотично носясь по палубе. Но что он, человек, мог сделать с морской стихией? Свобода! Свобода… Где? Как же так! Они ведь только вырвались!

Волна несла их обратно к роковым скалам, а там клубился и завывал водоворот. Матросы дергали канаты, направляя паруса. Но попутный ветер иссяк, переметнулся на сторону чудовищ. Все оборачивалось против них, как будто оставленные Сцилле мертвецы тянули обратно бросивший их корабль.

«Удача оставила нас», – в очередной раз осознал Сварт. Холодея, он смотрел, как приближается водоворот. Больше мысли не слушались его, как и оцепеневшее тело.

Полумесяц уносился все дальше. Снова корабль возвращался во мглу ущелья, откуда долетал голодный и жуткой рев Сциллы, но их ждала жадная пасть Харибды. Этого безмолвного монстра, рычащего голосом самого океана.

И вот корабль опустился на край водоворота, а потом резко накренился, лег на левый борт. Сварт удержал равновесие, а кое-кто из команды уже полетел в пропасть, из которой скалилась Харибда морской пучиной. Они долго смотрели в бездну, теперь бездна взглянула на них и поглотила. Тела обливались холодным потом, и, вероятно, никто не мог вообразить мир без себя. И неумолимо один за другим команда летела во мрак.

Сварт не сдавался. Он балансировал на обломках поглощаемого водоворотом корабля. Когда палуба треснула и накренилась, он стремительно полез на мачту. А там, на самой вершине, оттолкнулся от обломка, что раньше гордо носил флаг. И прыгнул.

Корабля больше не существовало, под подошвами сапог сквозил соленый ветер. Верный спутник и великий обманщик. Решил ли он на этот спасти или уничтожить? Рывок вперед заставлял пройти по зыбкой грани, по нити, на которой балансировала чаша жизни.

Бросок был стремительным, вскоре капитан ощутил удар о скалы, отозвавшийся болью под ребрами – достиг цели! Вцепился в каменные выступы, врезался саблями. Один клинок сломался, второй помог удержаться. Но скалы содрогались и осыпались, Сварт через плечо рассматривал, как гибнет его корабль, как водоворот поглощает команду. Бригантины капитана Две Красные Руки больше не существовало.

Ветер доносил истошные вопли ужаса и отчаяния, но они тонули в реве стихии. Обмелел воздух, впивался в легкие пылью, оседал на узких губах привкусом заслуженной расплаты.

Пираты умирали один за другим в жадной пасти океана. Все понимали, что погибнут, что никто не спасет их, но давили друг друга, лезли наверх, пока корабль сминало, как щепку. Харибда жадно ломала его деревянные ребра, вырывая обшивку, выбрасывая пушки и ядра, перемешивала неживое с живым.

Вскоре остались только мертвые, сгинувшие в пустоте глубинного мрака. Харибда поглотила всех. И корабль. И команду. Уцелел только капитан, притачанный саблями к скалам.

Водоворот все еще кружился, перемалывая останки корабля, вода поменяла цвет, как будто тысячи красных огней зажглись в ее безумстве. Всего на миг, вскоре о команде не осталось даже воспоминаний. Только обломки корабля, только порванный парус, всплывший на поверхность, когда водоворот успокоился, застыв коварной ловушкой.

Сварт приник к скале, врастая в нее, как в единственное спасенье. Внезапно кто-то дернул его за ногу: последний из членов команды, неизвестно как повторивший прыжок капитана, цеплялся за его лодыжку и лез наверх, грозя увлечь обоих вниз. Сварт отчаянно пытался стряхнуть пирата, но тот не сдавался до последнего. Он с ненавистью выгибал сильную руку, пока пират только бессильно повторял:

– Капитан! Капитан! Не бросай! Не бросай!

И голос его резал барабанные перепонки, резонируя с гулом водоворота, лижущего подножья скал. Сварт пытался пронзить матроса клинком, но не удавалось. Пальцы и ноги соскальзывали с камней.

Борьба продлилась недолго, пират упал сам. Но будто прощальной местью неверному капитану, вцепился в саблю, унося заветное оружие в бездну. Он полетел в пасть чудовища и в своем падении все еще смотрел на капитана, который с болью провожал взглядом верный клинок.

Он помнил, как осваивал технику владения двумя саблями, еще в Круне, как подбирал их, оттачивал. И сожалел об оружии, а не о человеке…

Только Сумеречный Эльф с искаженным лицом наблюдал, как водоворот поглощает людей. Эльф? Этот безумец! Пленник? Призрак? Не возникло ни единой мысли, как он спасся. Не до того.

Он висел чуть выше, держась за толстый шершавый корень, вросший в выступ скалы.

Сварт цеплялся за камни, но те вероломно крошились. А водоворот вновь бушевал. По спине проходил холод, казалось, глаза недостаточно четко видят сквозь сползшие стекла разбитых очков. Вряд ли когда-то он ощущал большую панику. Обычно все решали хитрость и сила, но теперь – судьба, удача. С последней он давно попрощался. Все существо проигравшего капитана обуяла паника. Не страх, а именно паника, когда ни одно движение не является верным, сколько бы воли к жизни ни обреталось.

Команду поглотила Харибда. Зло поглотило зло. Жизни, наполненные жестокостью, закончились зверской расправой. Остался последний, самый беспощадный из них.

Но вот кусок скалы откололся, сорвался и капитан. Внизу ждала Харибда. Как же так? Весь мир рушился в тот миг. Его охватил безотчетный невыразимый ужас, небо почернело. Сердце сжалось невероятным холодом. Конец? Вот такой?

Мир без себя не представить, не вообразить. А миру все равно. Не так страшна смерть, как ее ожидание, ожидание боли. Только боль реальна. За краткий миг Сварт успел представить, как его тело изломает водоворот. Хотя нет, не успел, ничего не успел. Только реальность прорезала небо тысячами искр разбитого стекла.

Камзол с золотыми позументами унесся в пропасть, как и все: сабли, корабль, команда – вся прошлая жизнь. Однажды он уже хотел выбросить ее. Он привык слишком легко выбрасывать людей и воспоминания, как ненужный хлам, теперь жизнь выбросила его. Он летел в бездну. Миг. Миг растянулся в вечность.

Вдруг ощутил рывок, болезненно вытягивающий сухожилия правого плеча. Сварт поглядел наверх.

Его руку поймал Сумеречный Эльф. Крепко сдавил запястье, держась за спасительный корень в скале. Смотрел хмуро, осуждающе. И тогда Сварт понял, что если этот человек, пленник, враг, спаситель… не захочет больше держать долговязую ношу, то он, пропащий капитан, со всеми его мыслями и обидами, он как личность, как злоба, как боль – перестанет существовать. Совсем. Он смотрел наверх вылезавшими из орбит глазами, а Сумеречный Эльф, сжав зубы упрямо держал.

Нежданный спаситель резко дернул вперед, прибив к скале, позволяя Сварту схватиться за более надежный выступ. И они молча полезли наверх.

***

Потерпевшие крушение выбрались, распластываясь пауками по камням, сдирая кожу рук, сбивая подошвы сапог. Они стремились наверх, на скалы, откуда виделся горизонт.

Сварт подтянулся, резко выгнув спину, не ощущая запыленных ссадин по всему телу. Он выбрался, упал навзничь, запрокинув голову к небу, жадно хватая терпкий воздух. Отчего-то на небе не просматривалось ни звезд, ни месяца. Вокруг царил день, солнце только клонилось к вечеру, как будто выжившие попали в иной мир.

Сумеречный Эльф молча сидел у края пропасти и смотрел вниз, в бездну водоворота. Так сколько же времени минуло? Вечность. Вечность они взбирались наверх, оставляя с каждым рывком позади прежнюю жизнь.

Сварт перевел дыхание, страх смерти испарялся пониманием, что удача не отвернулась до конца, хотя… Он оказался посреди неизвестного опасного моря в компании единственного уцелевшего создания. Очевидно, врага.

Он подошел к краю и глянул вниз: вокруг водоворота, дробясь о камни, копошились обломки. Смешивались воедино следы прошлых кораблекрушений. Сварт бессильно выругался:

– Проклятье! Теперь у меня нет ничего! Ни сабель, ни корабля, ни этой треклятой команды! Ничего!

– Это все были люди, Сварт. Это все были люди, – скорбной эпитафией прозвучал голос Сумеречного.

– Люди, и что с того? Скольких людей я сам убил. Еще бы этих ни жалел, – махнул рукой капитан утонувшей бригантины, оглядывая местность, куда они попали: камни, голые камни да редкие деревца.

– Я тоже… Убивал. Много. Когда я темный, – отрывисто начал рассказывать Сумеречный Эльф: – Я всегда убиваю только обреченных. Когда я знаю судьбу человека от начала до конца, я не имею права в нее вмешиваться. Только в качестве финального часа, иногда… Это проклятое раздвоение личности.

– Тогда какого Змея ты лез в мою судьбу? – нашел, кого обвинить, Сварт. – Ведь это из-за тебя мы здесь оказались!

– Нет, вы сами выбрали этот курс, – спокойно ответил Сумеречный. – Я знал, что не имею права мешать.

– Что бы случилось, если бы помешал? – немного заинтересовался Сварт.

– Мир слетел бы с оси, – ответил Эльф, раскидывая потерянно руки, на искаженном лице запечатлелась невозможная горечь. – Начался бы распад материи, люди стали бы превращаться невесть во что… Моя сила слишком велика, но я не имею права вмешиваться в основания мира, что создан не мной. Таков порядок бытия.

– Тогда меня зачем вытащил? – с издевкой бросил Сварт охрипшим голосом.

– Ты не рад этому? – удивился Эльф, подходя к невольному спутнику, рассматривавшему неровное плато над страшным проливом.

– Может, и рад, – обиженно нахмурился Сварт, понимая, как нелепо прозвучали его слова, и отошел от врага на несколько шагов, снисходительно указал на него пальцем: – Но не думай, что я стал больше тебе доверять. Кто ты вообще такой? Почему не можешь ответить?

– Считай меня своим персональным ангелом-хранителем, – улыбнулся Эльф, добавляя: – Я не знаю твоей судьбы, это дает мне право вмешиваться в нее.

– Скорее, ты ангел-вредитель, – пробормотал капитан. Он точно не знал, кто такие ангелы. Наверное, спутник имел в виду неких духов.

– Я никогда не жду благодарности, – рассмеялся Сумеречный, но вновь лицо его застыло грустью, вновь он обернулся на звук клокочущего водоворота: – Ты не слышишь. Их голоса еще не покинули линии мира… Твои головорезы. И все же люди. И спасения им не будет. Ох… Надо выбираться.

Сварт в ответ промолчал, хмурясь. Он словно не радовался своему чудесному спасению, принимая как должное, точно он уникальный. Правда, теперь уникальность не давала подсказок, как выбираться без корабля.