Алмаз Времени. Том I. Скитания

– Ты погубил нас! Я же говорила! – донесся голос жены, но с этими словами она упала в обморок, не в силах больше терпеть этот кошмар.

Ее подхватил капитан Даркси и усадил в запыленное кресло возле нечищеного очага.

– Одно мне не совсем ясно: зачем вы доставали струны из фортепиано в салуне? У вас же полно запасных, и струны из рояля мэра вы сами вытаскивали! – задумчиво проговорил Сварт, совершенно равнодушный к бедной женщине, которую Даркси пытался привести в чувства.

– Думаете, я один был? – злобно ухмыльнулся настройщик как человек, которому уже нечего терять, но который еще может утащить за собой в бездну другого: – Нет! И нас не двое было!

– Понятно. Так вы завербовали музыканта. Разумеется, тоже заплатив ему, – самодовольно заключил Сварт: – И рояль мэра сломался неслучайно. Господа! Мы идем в салун потолковать с одним юным (или не очень юным) дарованием.

Сварт входил во вкус, направляя морских стражей. Еще бы! Командовать и помыкать он любил, а тут такой случай! Морскими стражами, приспешниками джиннов! Он! Пират!

– Позвольте! Я здесь командир! – возник капитан Даркси, нахмурив темные брови.

– Есть другие предложения, капитан? – с едкой вежливостью осведомился Сварт.

– Слушай мою команду: мы направляемся в салун возле ратуши. Есть основания провести проверку, – официально сформулировал Даркси, сурово глянув на своих притихших людей.

«Шут и болван», – подумал Сварт, выходя из лавки.

До салуна странная процессия пошла вместе с настройщиком, связав ему руки. Старик понуро плелся рядом со следователями. Жена, едва пришедшая в чувства, с отчаянием провожала взглядом конвой, не понимая, как ей повезло наткнуться на добросердечного капитана Даркси, который поверил, что она и впрямь ничего не знала о преступлениях. Люди на улицах оглядывались, не представляя, что мог сотворить настройщик.

– Это же наш старик…

– Старик-настройщик. Связанный?

– Что происходит?

Шепотки сопровождали на протяжении всего короткого пути из бедных кварталов в зажиточную часть города. Ратуша предстала прямоугольным аккуратным строением. Воплощение порядка и власти. А недалеко от нее, на отшибе, куском ярмарочной пестроты примостился салун, как будто встретились два мира.

Из заведения не доносилось привычной мелодии разбитого фортепиано, из чего Сварт сделал вывод, что музыканту уже кто-то успел сообщить, что его сообщников повязали. Стоило поторопиться.

Когда они зашли в салун, тапер все же оказался на месте. Он растерянно стоял возле фортепиано. Не успели стражи войти, как он, точно в бреду, проговорил:

– Что, уже все? Их план раскрыли? Эх… Пропадай моя голова! Я их соучастник. Да! Только не бейте!

– Глупец, ты подписал себе приговор на каторгу! – крикнул настройщик, поразившись наивности музыканта, хотя сам же на него навел.

Сварт подтвердил:

– Против тебя я так и не нашел улик. Только предположения.

Он смотрел на жалкого тапера и не ощущал никакого торжества от столь легкой победы. Этот глупый человечишка, похоже, мечтал сознаться, не мог тащить на себе груз вины. Странное чувство, недоступное Сварту.

– Пусть говорит, как они доставали орудие преступления, – решил отвоевать свою долю суровости капитан Даркси. – Ваше имя ведь Садиоко Ко?

– Да. Садиоко… Сад… Сад Ко.

– Отвечайте, господин Ко.

– Что говорить? – всхлипнул Сад Ко, теребя оранжевый галстук: – Мне заплатил господин Нилс, чтобы я повредил три струны в доме мэра.

– И ими душили? – спросил капитан Даркси.

– Нет… ими уже никак. Лопнули. Криво я их повредил, так криво, что ими уже никак.

– А чем тогда?

– Моими струнами! Ну, напоили мы хозяина за несколько дней до первого преступления, вытащили три струны. Это пианино и похуже вещи переживало. Я вот помогал… Сначала рояльными хотели, тогда все было бы проще. А так я вот расплачиваюсь за ошибку: струны из моего инструмента взяли.

– И мэр не заметил, что у него лопнули струны в рояле?

– Вот именно заметил и должен был заметить! И позвал настройщика, который ловко их вытащил. И не заменил. Сам сказал, что корабль в шторм попал, не завезли. А всем соседям и следователям невзначай говорил, мол – «нет струн, нет, пропали, странно», чтобы потом подкинуть окровавленные мэру. Это настройщик должен был сделать. Он там вроде как одну струну подпилил в рояле мэра, чтобы она сломалась скоро. После моей игры. У мэра скоро день рождения. Я бы играл что-то без тех струн. Но лопнула бы еще одна. А вот когда бы настройщика снова вызвали, он бы окровавленные и подкинул. Скоро день рождения мэра, так что меня бы пригласили… И она бы сломалась. Вот. Только не бейте!

Сварт сощурился, в какой-то мере одобрительно рассудив: «Хитрый план. Сделать вид, что для убийства необходимы струны из фортепиано, чтобы сделать соучастником музыканта, которого обязательно пригласили бы на торжество по случаю избрания в мэры или дня рождения. Другой вопрос, какие струны они использовали при убийстве. А вот на это ответит уже настройщик: насколько были непригодны те, которые лопнули в рояле. Всю эту тупую шайку, возможно, подвел один глупый тапер, который ни играть не умеет, ни струны рвать. И это мне на руку. Если бы остались рояльные струны со следами крови, началась бы путаница, кто кому подкинул улики – Нилс мэру или же наоборот».

Внезапно музыкант дернулся, вскинув свои тощие руки и ноги. Затем резко извернулся ужом, когда к ему бросился один из стражей, пронесся через салун к дальнему окошку, раскрытому по случаю жары, опрокинул посетителя и выскочил наружу, перемахнув через подоконник. Стражи и Сварт подбежали к окну. Салун одной стеной выходил на грязный городской канал, примыкавший к реке, откуда донесся тихий всплеск.

Стражи вскинули револьверы, рассчитывая прижать беглеца. Но голова музыканта все не показывалась над мутной зеленой водой. Они выждали немного и вместе с хозяином салуна дружно заключили:

– Утопленник!

То ли они считали воду в канале такой грязной, что ни одно живое существо там не выжило бы, то ли думали, что личности вроде Ко не умеют плавать. Сварт не очень верил в спонтанное утопление, ведь парень-то на деле оказался свободолюбивый и рисковый. Самоубийство явно не входило в его планы. Но преследовать музыканта не хотелось: жалкий тип не вызывал никакого азарта. В отличие от двух других более крупных рыб, которые уже попались в сети.

Теперь настал черед дома мэра. Сварт несколько нервничал: возможно, у новоизбранного главы города крылась своя выгода в этом грязном деле. Конечно, крылась! Он хотел удержаться на тепленьком месте.

– Уходим, – скомандовал капитан Даркси.

Особняк мэра находился на той же улице, что и дом господина Нилса, которого сторожил теперь один из стражей. Пришлось возвращаться, ведя через весь город связанного настройщика, на которого недоуменно глазел народ. Будто так совершалось его истязание позором, так незаметно уничтожалось его доброе имя. Заслуженно, но невыносимо болезненного для него.

«Он долго не протянет после завершения расследования. Печально все знать наперед. Все, кроме своей судьбы. И судеб тех, в чьих свитках затесалась моя размашистая подпись. Если бы ведал завершение свитка капитана, все было бы намного проще. Но ведь нет! Ведь нет. Поэтому я здесь», – думал Сумеречный Эльф, кружа портовой чайкой над процессией.

Сварт бросал на него подозрительные взгляды, но присутствие «вредителя» не занимало капитана. Он шел к своему великому триумфу. И, как и всегда, не задумывался, сколько окровавленных тел и искалеченных судеб станут мостом к его победе в штормящем океане неправедной жизни.

Старик скрежетал зубами от злобы и унижения. Капитан Даркси с сожалением глядел, что приходится терпеть этому некогда уважаемому человеку. Сварту же нравилось разглядывать чужое уничижение, видеть, как чья-то репутация рассыпается в прах, как меняются лица прохожих, которые узнают в арестанте единственного на весь Свифтфиш настройщика.

Вскоре показался и дом мэра, более шикарный, чем «сарайчик» господина Нилса, но все-таки остающийся «сарайчиком» с колоннами по сравнению с хоромами ненавистных Вессонов. Ох, и научился же Сварт разбираться в шикарных особняках! Мечтал пожить среди шикарных стен, старинных гобеленов, насладиться диковинками со всего света, чужими несметными богатствами. И никаких кладов искать не пришлось бы. Дух приключений и свободолюбия в нем давно иссяк, осталась только жадность. Но особняк погиб в пламени со всеми его красотами и тайнами. Все из-за Аманды. Или не из-за нее? В последнее время образ странной несносной девчонки мелькал в памяти Сварта навязчивой галлюцинацией. И, как ему казалось, после воспоминаний о ней являлась страшная тень с алыми глазами. Или же наоборот… Он не понимал и старался не отвлекаться. Но с каждым днем где-то на уровне отточенного звериного чутья крепла уверенность: наследница Вессона не погибла под обломками замка. А это означало возможные новые неприятности. Но не в Свифтфише. Здесь ничто не мешало получить заслуженную награду, если не обращать внимания на странные неприязненные взгляды капитана Даркси.

«Так и не вспомнил? Надо же, самый умный пират, – ухмыльнулся бы Сумеречный Эльф, да клюв не позволил. – А он не только вспомнил, но и запомнил. А насчет Аманды ты прав… Она тоже связана с «тенью». Вы даже не догадываетесь, как страшно оказались связаны. Почти одной цепью».

Сумеречный Эльф расправил крылья и уклонился от встречных воздушных потоков, едва не сбивших его: снова асуры пытались прорваться, смять ткань реальности. Не в Свифтфише, о нет – до города искажения линий долетали, как отголоски далекого землетрясения. И если здесь горожане морщились от внезапного озноба, то где-то жадные твари впитывали чужие страдания. Где-то. Возможно, в захваченной части Круны, где разгорелось новое восстание против Гриустена. Возможно, на другом конце света, где в королевствах людей буйствовала тяжелая эпидемия нового вида гриппа – асуры старались, заползали в умы, сеяли раздор, воспевали мучения. А одинокий Страж Вселенной, последний, ненужный, кружил грязной птицей над головой такого же ненужного одинокого пирата.

– Морские стражи. По делу о недавних убийствах, – громко возвестил капитан Даркси, звоня в колокол у ворот.

К ним немедленно подбежал услужливый привратник:

– Проходите, господа.

Вошла процессия беспрепятственно. Конечно! Разве кто-то посмел бы чинить преграды служителям закона!