Золушки не будет, или Принц Крови в подарок

Я моргнула.

Рядом раздался весёлый женский смех и шутливое:

– Я так ревновать буду!

А потом – все. На меня обрушились воспоминания. Лилька, озеро, бал.

Ошибка купца. Незнакомец. Поцелуй. Белка. Портал.

Приграничный городок, таверна, мясник, бегство, поле, змейка и…

– Я… – пальцы задрожали. Я села рывком. Почему-то не было слабости, – я живая?

И голос бодрый, без хрипов.

Незнакомый снежный тир, как здесь обращались к мужчинам, подсунул мне под спину огромную подушку.

Комната, в которой я находилась, была сделана в светлых тонах. Зелень и серебро.

Много серебра и белого, но это не бьёт по глазам, а успокаивает. На большом окне светлые занавеси – словно ледяная дымка. Большой шкаф, полки, кровать… Около нее – два кресла.

И в них сидят беловолосые женщина и мужчина. Оба красивые, тонкие, гибкие и остроухие. Эльфы?

Я вспомнила видение портала. Это был не глюк?

– Вы спасли меня? – Стеснение и беспокойство поднялись волной.

И опали под искренне тёплыми улыбками.

– Да, дитя, – раскосые глаза делают из эльфа диковинную птицу

В груди все замирает.

– А ты спасла нашу новорожденную дочь. Поэтому… – эльф умолкает.

На мгновение, как будто пытается подобрать слова.

А потом накрывает мою ладонь своей. Горячей. Как будто он и не походит на выточенную изо льда статуэтку.

Его губы трогает лукавая улыбка, в глазах искрится снегопад, и это невероятное существо произносит:

– Ты стала частью нашей семьи теперь. Жизнь за жизнь. Жизни человеческие хрупки. Но предки и магия рода благоволили мне. И подарили тебе новую судьбу.

Пальцы другой его руки как-то изогнулись, щёлкнули, и передо мной развернулось огромное зеркало.

Из него смотрело диковинное видение. Не человек. Не совсем человек.

Словно в ответ на мои мысли глаза в зеркале налились фиолетовым сиянием.

В груди застыл вопль.

Снежность клятая, это что эльфы такое наколдовали? Верните мое блекло-обычное, совсем не волшебное, но человеческое лицо!

Глава шесть. О тонкостях взаимоотношений в снежноэльфийском семействе.

Когда сейчас, спустя долгие годы я вспоминаю первое знакомство с Владыкой Каэллиром, мне до сих пор хочется плакать.

От восторга, от понимания того, как сильно мне повезло, от того, как близко прошла смертельная неприятность…

Ведь мне могло повезти куда меньше.

Сказочный мир был не похож на приторную палитру Диснея и восторженную Золушку, что улыбалась со всех экранов детям из фильмов и мультиков.

Здесь все было и проще… И сложнее.

А тогда, очнувшись от почти недельного сна, я была самую капельку в шоке, ужасе и раздрае чувств.

Почему-то в тот момент, когда я смотрела в зеркало и видела там худенькую, изящную, большеглазую девицу, чья кожа лица была по-прежнему испещрена… только не привычными рытвинами, оставшимися после безумно тяжёлого гриппа…

Мне тогда было семнадцать. Скоро выпускной класс, подготовка к экзаменам и прочим ужасам. Весна. Ещё утром я договаривалась с подружкой сходить в кино, а к вечеру слегла с температурой. Странная иссушающая болезнь, что расчертила мир на до и после.

"Такое бывает. Осложнения. Вирус по типу ветрянки, сейчас столько мутаций", – равнодушно бросил пожилой врач.

Для школьницы это было концом света. Я стала чучелом, над которым смеются, которое унижают, игнорируют, подставляют…

Долгие три года мне понадобились, чтобы наточить зубы, отрастить броню и обрести уверенность.

Я изменилась. И под конец универа, несмотря на историю с Беловым, научилась почти не задумываться о собственной внешности. Да, далеко не красавица, и что? Зато я умница! Точно знаю.

Сейчас, в зеркале, вспухшие рытвины превратились в тонкую сеть шрамов.

– Сильное проклятье было. Кто-то зла тебе от души пожелал, – сочувственно заметила красавица в кресле. Она выглядела чуть старше меня, – мы практически все вытянули, да и новая суть твоя все залечит постепенно, и шрамов не останется, не волнуйся.

– Какое проклятье? – Кажется, я поперхнулась. – Это был просто грипп. Болезнь… У нас нет магии, – сказала – и прикусила язык.

Ничего пока непонятно, зато ты полезла с откровениями, Данка!

– Проклятье часто маскируется под болезнь. Особенно в немагическом мире, – в голосе "принца" звучало сочувствие.

Эльф наклонился ко мне, и его глаза вспыхнули серебряным пламенем.

– Я… Не понимаю, – Выдохнула честно.

Нет, я не расплакалась. Отучила себя. Только прокусила губу, неверяще глядя на потерянную девчонку в зеркале. И ее заостренные уши. И светящуюся матовым серебром, как у эльфов рядом со мной, кожу.

А потом мужчина у моей постели пересел на кровать и молча притянул меня к себе, крепко обнимая.

А я не смогла ни злиться, ни противиться. Просто чувствовала всем сердцем – он не желает мне зла. Такое тепло исходило из души и тянулось к этому эльфу, тянулось…