Жара

– Анна, извините меня. Когда ездишь, невольно слушаешь разговоры пассажиров. Я так понял, что вы ищите какую-то старенькую бабушку по имени Эмма Марковна, да? – Анна кивнула в ожидании продолжения разговора. – Вы знаете, похоже, я вез эту старушку.

– Не может быть! – воскликнула Захарьина.

– Конечно, уверенности нет. Но одну старушку вместе с солидным мужчиной средних лет я, по-моему, отвозил в Новгород. Это точно.

– Когда это было? – спросила обомлевшая Анна.

– Примерно месяц назад. Но по своим записям я могу уточнить. Заказ был очень хорош по оплате. Жалко, что я вам всего этого раньше не сказал. Но неудобно было, вроде как я подслушиваю.

– Дорогой Борис Николаевич, – ласково сказала Анна, – я понимаю, что все неокончательно, но вы такой груз сняли с моей души. Завтра с вами свяжется капитан Громов, пожалуйста, расскажите ему всю эту историю под протокол.

Уже сев в поезд, Анна связалась по телефону с капитаном Громовым и поведала неожиданную историю, рассказанную Борисом Николаевичем. Даже по телефону она поняла, что Громов был приятно удивлен. Значит, не смерть, не труп, не висяк. Что это было – похищение? Использование спутанного сознания старой женщины?

Анна жестко закончила:

– Значит, действуем как договорились. Плюс новая ветка – отъезд в Новгород. Показания таксиста, конечно же, надо запротоколировать. Ну и, разумеется, служащие гостиницы и так далее и тому подобное.

Было уже совсем темно, когда «Сапсан» причалил к перрону Ленинградского вокзала в Москве. Федор подхватил Анну, и они почти бегом направились к парковке, где стояла машина Измайлова. Измайлов плавно выехал с парковки, расплатился, но вместо того, чтобы резво стартовать, он остановил машину в 30 метрах от шлагбаума, сгреб жену в охапку и с жадностью начал целовать ее в губы, глаза, шею. «Я так соскучился!», – шептал Федор. Оказавшаяся в объятиях мужа, Анна забыла обо всем на свете. Впереди их ждала ночь любви.

Четверг, 12 августа

Анна спала тревожно. На 10 часов утра была назначена встреча со Смирновым. Как все пройдет? Столько времени она отсутствовала на работе. Конечно, раза три или четыре Анна заходила «в гости» к государственному советнику юстиции первого класса, но это были сугубо личные посиделки. Беременность, рождение дочери, уход за ней – вот были главные темы их разговоров. Тактичный Анатолий Борисович умеренно поддерживал идею научной и преподавательской работы. Вопрос о возможном увольнении из Прокуратуры или из будущего Следственного комитета он всячески обходил. Теперь же предстоял серьезный деловой разговор.

Анна была отозвана из отпуска чуть раньше срока. Хочешь не хочешь, а надо было входить в текущую работу со своими обычными обязанностями. Пикантности добавляло то обстоятельство, что расследование по исчезновению Розенфельдов было инициировано ей самой, а в нем переплетались рабочие и личные мотивы.

Ранним утром Анна тщательно отгладила мундир, что еще раз подчеркнуло – вольная жизнь закончилась. Началась служба. Наблюдая за женой, Федор строго сказал:

– Я сам отвезу тебя на работу. Ты слишком волнуешься, не надо тебе садиться за руль.

По дороге Анна задумалась. Москва оставляла горестное ощущение. Город пропах дымом. В воздухе висел смог. Температура была выше плюс 30. Конечно, кондиционер в машине исправно работал, но это мало помогало. По рассказам отца и матери Аня знала, что подобная беда, связанная с лесными пожарами и катастрофой на торфяниках восточнее Москвы, произошла в конце лета 1972 года. Сама она лишь смутно помнила наплывы ядовитых облаков на их дачный поселок. Но было известно, что в те годы московская власть сумела создать мощные механизированные отряды, которые буквально втоптали пожары в землю. Светопреставление закончилось очень быстро, хотя и были жертвы. Народная молва рассказывала, что на самых критических участках под землю проваливались бульдозеры и грузовики. А сейчас? Делает ли что-нибудь московское руководство, чтобы помочь пылающему Подмосковью? Похоже, что ничего. Теперь это же разные субъекты федерации. «Да, дела», – невесело подумала Захарьина. Одно радовало: родители и дочка блаженствовали на берегу Финского залива.

* * *

– Ну хороша! Хороша! – ахал Анатолий Борисович. – Известное дело: отдыхать – не работать. Ты даже не представляешь себе, как я рад, что ты наконец вернулась в строй, – говорил Смирнов и делал вид, что не замечает кривую улыбку Анны. – Значит, я сделал все, как ты просила. Мы тут открыли свое уголовное дело. Питерцы – свое. Создана оперативно-следственная группа, которой командуешь ты. Есть приятная деталь. Твой Измайлов, как у нас принято, привлечен консультантом. Так что приступайте, разматывай дело.

– У меня тоже приятная новость. Похоже, что старушка, из-за которой начался весь сыр-бор, жива. И у меня есть предчувствие, что мы ее найдем, – поделилась новостями Анна.

– Да, хорошо было бы, – сказал Смирнов. – Твое предчувствие дорого стоит. Не раз доказывала. Вообще-то я хотел попросить тебя, Аня, чтобы ты была осторожна с этим осиным гнездом – с московским представительством Колорадо Текнолоджис. Все зарубежные мерзавцы, которых наши правоохранительные органы пытались прижимать, сразу вскидывались, так сказать, на политический уровень. У нас, видите ли, есть враги развития взаимовыгодных отношений между Россией и Западом и прочая чепуха. Сама знаешь в общем. Одно дело Магнитского чего стоит! Думаю, что и ты столкнешься с подобными трудностями.

– Анатолий Борисович, после исчезновения американского гражданина Владимира Розенфельда в этом представительстве работают исключительно российские граждане. Это уже Федор проверил. Что они там и как делают, мы не знаем, но хочу вам сказать, что служба безопасности компании Юнгфрау вышла на это богоспасаемое представительство в связи с подозрением о недобросовестных поставках оборудования и получении их вице-президентом очень большой взятки.

– Ладно, Аня, действуй. Только расскажи мне хотя бы в общих чертах, что собой представляет семейство Розенфельд. Я помню, что ты мне говорила о великом хирурге Розенфельде-старшем, старушке блокаднице. Но хотелось бы посистемнее. Как только ты их копнешь, поверь мне, сразу начнут звонить из консульства, а то бери и выше.

– Хорошо, – удовлетворенно ответила Анна.

Их разговор продолжался около 30 минут. Только в самом конце Смирнов наконец заговорил о самом для себя главном.

– Ну, в общем, как же хорошо, что ты снова с нами. По секрету скажу тебе. Есть мнение о необходимости твоего повышения. Это очень серьезно. Пора тебя забирать на настоящую руководящую работу. Быть Пуаро, конечно, хорошо. Но в наших условиях нужно подтягивать работу следственной системы в целом. Чтобы Пуаро у нас появлялись чаще.

Анна ответила:

– Что у вас дефицит женщин в новых структурах? Я следователь по призванию. Люблю следственную работу. Задачу воспитания новых Пуаро мне, казалось бы, было правильно решать в рамках образовательной деятельности. А вот руководить и командовать я вряд ли сумею. Не мое это.

– Брось ты, – сказал Смирнов. – У нас есть товарищи, которые решают, что твое, что мое. Все утрясем, все уладим. Иди работай.

* * *

После выполнения всех формальностей, связанных с «возвращением на Итаку», Анна занялась подготовкой совещания специальной следственной группы. Ей было ясно, что выход на сцену криминалистов, судмедэкспертов возможен только со временем, а при самом благоприятном стечении обстоятельств вообще может и не понадобиться. Главное сейчас, конечно, это работа оперативников. Собственно, оперативниками в группе руководил преемник Измайлова майор Андрей Алексеевич Анохин.

По своей внешности Андрей Анохин был полной противоположностью своему учителю и кумиру Федору Измайлову. Невысокого роста, изящный, сероглазый шатен обладал исключительными манерами и завидным умением поддерживать разговор на любые темы. Балагур и ловелас, он производил впечатление человека поверхностного и легкомысленного. Если бы Анна не знала от мужа о разных приключениях майора Анохина, она бы никогда не поверила, что этот изящный мужчина средних лет являлся одним из самых жестких и цепких оперативников Московского уголовного розыска.

Еще будучи капитаном, Анохин участвовал в полуавантюрной операции по задержанию киллера-интеллектуала Бориса Харлачева, организатора убийства профессора Верта. Сцена первичного допроса негодяя под дулом захарьинского пистолета произвела тогда на него неизгладимое впечатление. За 15 лет службы Андрей не видел ничего подобного. Он понимал, что легендарная Анна Захарьина – это что-то особое. Поэтому Анохин счел для себя большой удачей работать под ее началом. «Скучно не будет. Это точно», – шутил Андрей.

Аня попросила его подъехать чуть раньше, чтобы обсудить некоторые детали. Анохин уже был в курсе ситуации. И это было весьма кстати. После краткого обсуждения положения дел, можно было наметить первоочередные шаги.

– Первым делом, Андрей, давайте завтра навестим московское представительство компании Колорадо Текнолоджис. Обеспечьте, пожалуйста, присутствие на рабочих местах сотрудников. Насколько я понимаю, там их всего четверо.

– Так точно, – ответил Анохин. – Я же вам сказал, Анна Германовна, что в понедельник я с ними встречался в первый раз. Приказ-то еще не был подписан, и я квалифицировал свои действия как доследственную проверку. Есть одна очень важная деталь. Одной из сотрудниц этого богоспасаемого учреждения является ваша старая знакомая Татьяна Волкова.

– Да-да, я видела эту фамилию, – сказала Захарьина и поспешила сменить тему. – Андрей Алексеевич, а что-нибудь известно о времени исчезновения Владимира Розенфельда?

– Тут все более или менее ясно, – ответил Анохин. – По совету Федора Петровича я опросил консьержку подъезда в доме, где жил Розенфельд. Она абсолютно уверена, что видела Розенфельда в первой половине дня 6 июля. Розенфельд выходил из дома с какой-то женщиной, по ее словам, явной проституткой. Он даже что-то сказал консьержке.

– Откуда такая память у консьержки? Через ее пост многие проходят.

– Дело в том, – ответил Анохин, – что господин Розенфельд подарил ей тогда какие-то чудесные конфеты, а она потом пила с ними чай у своей подруги, у которой на следующий день был день рождения. Вообще маленькие сувениры – это фирменный стиль Владимира Розенфельда. Так что 6-го числа около полудня он был жив и, похоже, неплохо проводил время.

– А вы не поинтересовались, почему она сочла выходившую с ним женщину проституткой?

– Поинтересовался, конечно, – усмехнулся Анохин, – ответ был простой. Одета и накрашена была уж больно ярко. К тому же очень красивая. Да, еще консьержка сказала, что Розенфельд собирался уезжать проведать маму.

– Интересно, куда он поехал?

– Вот это нам и предстоит выяснить, – вздохнул Анохин. – Пока никаких зацепок. Будем надеяться, завтрашняя встреча даст хоть какие-то ниточки.

Пятница, 13 августа

В 10 часов утра старший следователь по особо важным делам при Генеральном прокуроре РФ Анна Захарьина, старший оперуполномоченный МУРа майор Андрей Анохин и консультант Федор Измайлов вошли в офис московского представительства компании Колорадо Текнолоджис, обосновавшийся в одном из бизнес-центров на Новом Арбате. Захарьина сразу отметила, что офис отделан со вкусом, а офисная жизнь поставлена на широкую ногу. Высокий симпатичный молодой человек явно на правах хозяина пригласил «детективов» в просторный кабинет, на двери которого висела черная с золотом табличка с надписью на русском и английском языках – Владимир Розенфельд, директор.

В кабинете Анну крайне изумила одна деталь обстановки. На боковой стене висел прекрасный портрет Николая Верта. Выполнено было здорово. Анна понимала, что профессор Верт вряд ли позировал для художника и портрет написан по фотографиям, но все равно. Верт смотрел на нее как живой. «Господи, – вздохнула Анна, – я его и живым-то не видела. Но так все схвачено. И мушкетерские усы, и бородка а-ля Ришелье, и лукавый взгляд поражали достоверностью. Интересно», – отметила про себя Анна.

Когда все расселись в удобных креслах, встретивший их мужчина галантно сказал:

– Для нас большая честь, что такой выдающийся специалист правоохранительных органов, как госпожа Захарьина, посетила наш скромный офис. Мы очень и очень наслышаны о вас. Разрешите представиться, заместитель директора представительства Игорь Юлианович Кляйн.

– Игорь Юлианович, сегодня у нас ознакомительный день. Но все наши беседы идут под запись. Вы, вероятно, знакомы с майором Анохиным и нашим консультантом господином Измайловым?

Кляйн вежливо кивнул головой.