Рефлекс свободы

Намерения Наива были диаметрально противоположны, но напрямую объяснить, что встретиться лицом к лицу с телом в фольге мало кто захочет, он постеснялся, вежливо попрощался и закрыл дверь, не дожидаясь ответа соседки. Зато теперь он ясно понял, что? его так смущало в прослушанном информационном сообщении – фольга. Призыв «экранировать оконные поверхности фольгой» звучал скорее как издевательство. Он вновь подошёл к окну. Люди не мыли окна – они затягивали их фольгой! «Ну что ж… Главное – все заняты», – с тоской подумал он.

III

Наив заметался. Чем же заняться? Он настолько привык получать всю необходимую информацию из сети немедленно, что сейчас ощущал эту потерю как отсутствие воздуха. Задыхался. «Нужно срочно пообщаться с тем, кто не завёрнут в фольгу, иначе я взорвусь!» – подумал он, решительно натянул куртку и кроссовки, вышел за дверь, смерил лифт оценивающим взглядом, признал, что совершенно ему сейчас не доверяет, и пошёл вниз по лестнице пешком.

По счастью, на соседней улице жил геймер, с которым они периодически играли за одну команду. Своё территориальное соседство они выяснили случайно, пару раз даже встречались, хвалились игровым оборудованием, болтали. Выяснилось, что ничего, кроме игры, их не объединяет, они и знали-то друг друга только по никнеймам[2 - Н и к н е й м – псевдоним пользователя в Интернете (от англ. nickname).] – KruTo и Жесть, причём KruTo (Наив) был в два раза старше студента Жести, но сейчас это совсем неважно. Нужно непременно с кем-нибудь поговорить, хоть с младенцем, если он говорящий и не в фольге!

Взявшись за ручку двери подъезда, Наив остановился в нерешительности. Ладони намокли от страха. А вдруг там и правда внушающее излучение? Загипнотизируют, превратят в зомбака и заставят куда-то идти маленькими шагами? А вдруг он станет послушным идиотом, который, не сопротивляясь, верит в какую-то чушь? А вдруг он уже идиот, который верит во всякую чушь собачью? Сделав над собой усилие, Наив всё же открыл дверь, шагнул на улицу и принялся «ощущать пространство»: и воздух какой-то другой, и мороз по коже, и свет глаза режет. Или нет? Или всё как обычно, просто он раньше никогда не обращал на это внимание?

Мимо него по скользкой дороге с помощью лыжных палок медленно полз Вечный Дед – старик, который по полдня выгуливал своего старика-пса непонятной породы, наматывая круги между домами. Маленького, белёсого, полулысого, беззубого и хрипло тявкающего. Впрочем, все эти эпитеты можно было отнести и к самому Деду. На старике не было даже шапочки из фольги, и лицо его, по обыкновению, свято хранило печать вечного недовольства.

– Здравствуйте, – учтиво поприветствовал дворового завсегдатая Наив.

– И вам здоровым быть, – откликнулся старик и остановился, явно расположенный перекинуться словцом-другим. – Совсем сегодня никого…

– Так боятся все, по углам попрятались. Излучение же, внушающее! – постарался прощупать, понимает ли бесшабашный старик ситуацию, Наив.

– Излучение – отлучение – недоучение. Тьфу ты! Скоты дурные! А всё потому, что книжек не читают! Всё эти компьютеры ваши виноваты, и телевизоры дурацкие. Наизлучали вам так, что мозги поплавились! Хотя чему там было плавиться-то? Гладкая серая масса!

– Вы думаете? А вдруг всё же правда? Невозможное же возможно!

– Этить тебя некому, и мне некогда, философ! Я – физик. Физик! Невозможное возможно! Посмотрите вы на него! Чего ж тут невозможного-то? Вон, пауки по окнам лазают, паутину из фольги плетут. Скажут вам говно жрать, чтобы спастись – и в это поверите, ложки расчехлите! Палкой бы вас огреть хорошенечко, чтоб вся дурь повылетела! – возмущался старик, тряся в воздухе лыжной палкой, как Нептун трезубцем. – То ли ещё будет… Хорошо мы с Лысым этого не увидим, помереть успеем. Фу, Лысый, фу! Не жри с земли! Ты ж не человек, всякую дрянь переваривать!

Старик поспешил отгонять собаку от помоечной еды, а Наив – по своим делам и подальше от неприятного разговора. На улицах и правда было пусто. Редкие машины сновали вдалеке, орали сирены, тот тут, то там из мегафонов доносилось: «Вы в опасности…» Он старался обходить стороной патрули, чтобы избежать ненужных вопросов, сворачивал на маленькие тропинки, что значительно удлиняло путь. А куда спешить-то особо? Пока понятно, что ничего непонятно, спешить некуда.

IV

В квартире у Жести пахло фастфудом. Гостю он и обрадовался, и удивился:

– О, здарова, братан! А я и забыл, что ты рядом живёшь. З??^?^^я уже, не поиграть даже, какая-то х?^^я вокруг творится! Не поболтать даже ни с кем! Ты что делаешь?

– Так вроде как к тебе пришёл, – улыбнулся Наив в ответ, делая скидку на юный возраст собеседника. – Ты как тут? Понимаешь что-нибудь? Есть какая-то информация, кроме той, что по телеку?

– Не-а. Я проснулся недавно. Ночью в компик е^?^?л, как обычно, и вдруг интернет оффнуло[3 - О ф ф н у т ь – зд. сленг. отключить что-то (интернет, социальные сети).]. Всё перепробовал, до провайдера не дозвониться, ну и сел перепроходить любимую игруху, периодически проверяя, открылась ли очередь, чтобы ту завести, но не случилось. Ну, короче, так и я лёг спать. Проснулся, а тут… Бургер хочешь? У меня лишний есть, вчерашний.

– Нет, спасибо. Есть вообще расхотелось, – поблагодарил Наив. – А во сколько у тебя сеть легла?

– Не помню. Часа в три, кажется. Это важно?

– Ну, так… Интересно просто. Говорят же, что в четыре начали сообщения поступать со всего света. Ты с кем играл, помнишь?

– Со всеми. И поляки были, и нидерландцы, и турки. Никто ничего не говорил. Сейчас посмотрю в истории, когда… Ну да. В 3:24 я перезагружаться начал, – ответил Жесть, изучив записи на мониторе.

– Выходит, ещё до четырёх.

– Выходит.

– Странно. И что думаешь делать теперь?

– А чё, варианты есть? У?^?^?^ь надо отсюда, б^?^ь! – спокойно ответил Жесть, как будто говорил о чём-то само собой разумеющемся, типа воды попить. – Задолбали своими учениями!

– А если не учения? И не летают самолёты, и не ходят поезда? На чём свалишь? – удивился Наив.

– Да пох! Пешком. Автостопом. Хоть как, а валить надо. Не к добру всё это.

– Куда?

– Пох куда. Сначала отсюда, потом разберусь.

– А если там правда дичь какая-то творится?

– Да х?р поймешь, какая дичь там. Здесь дичь точно, на 100%, а там 50/50. Может, и нет ничего. Вот только Сёму не знаю куда пристроить. Может, возьмёшь себе? – спросил Жесть с надеждой.

– Сёма – это кто? – удивился Наив. В его картине мира у таких людей, как Жесть, не может быть никого, за кого они в ответе.

Жесть встал, подошёл к тяжёлой оконной портьере, аккуратно отодвинул одну из складок. На самом верху в темноте головой вниз, завернувшись в крылья, висела настоящая летучая мышь.

– Он спит сейчас. Спячка зимняя, я для этого окно открытым держу. Если отогреть – проснётся. Он классный. Жрёт мало: мясо, тараканов, опарышей очень любит, медок. Днём спит, ночью летает по квартире. Только с ним обязательно говорить нужно, чесать его, а то помрёт с тоски. И гадит сверху, когда летит – не отучить. А в остальном – идеальная домашняя зверюга. Возьмёшь?

– Не. Я пас. У меня кактус на окне и тот сдох. Мне зверей доверять нельзя, тем более тех, что опарышей любят и ночами не спят. Я же работаю, – отнекивался Наив.

– Б^?. Я его пока не пристрою, не могу подорваться. Жалко. Он со мной уже три года живёт.

– Так он уже старый! Помрёт скоро!

– С чего это он помрёт? Это ж не мышь какая-то серая! Это нетопырь! Между прочим, единственное на свете летающее млекопитающее, и живут они десятки лет, так что друг надолго! – сказал Жесть и заботливо побрызгал штору вокруг «млекопитающего» из пульверизатора.

«Вот уж друг что надо. Гадить с высоты и спать ночами не давать – дружище просто!» – подумал Наив, а вслух сказал:

– Не. Я сам пока не знаю, как дальше будет. Не возьмусь.

– Ладно. Может, связь дадут и найду кого.

V

Понятнее не стало, но теперь нужно ехать к маме аж на другой конец города. Выйдя от Жести, Наив огляделся. По улице кое-где передвигались люди с встревоженными лицами. Осмелев, он пошёл к шоссе – вдруг автобусы ходят? Увидел, что супермаркет закрыт «по техническим причинам», на аптеке объявление, что покупка лекарств осуществляется только удалённо, все выезды из дворов на центральную трассу перекрыты дорожниками, которые разворачивают водителей, пытающихся выехать на шоссе. По главной дороге гоняли только скорые, военные и полицейские машины. Одна из ближайших остановилась около него. Молоденький лейтенант потребовал предъявить документы, а сам внимательно вглядывался в глаза, словно оценивая его адекватность. Наив не сопротивлялся, не грубил и старался вести себя хорошо, насколько это возможно в подобной ситуации.

– Мама у меня одна, ей почти семьдесят, а связи нет. Очень за неё беспокоюсь. Как доехать-то, если транспорт не ходит? Как ей хлеба купить, если магазины закрыты? Пожилой человек, может ведь и случиться что-то неладное после таких новостей.

– Мы понимаем вашу обеспокоенность. На все вопросы непременно будут даны разъяснения. Ввиду того, что ситуация пока проясняется, побудьте дома. Сообщите нам адрес вашей мамы и ваш, мы проверим, как она, и проинформируем вас. Сейчас только так. Идите домой, – вежливо, но настойчиво сказал лейтенант и записал адреса в планшет.

«Врёт, наверное», – подумал Наив, но спорить не стал. Всё равно автобусы не ходят, машины тормозят. Спросил только:

– А вы внушающего излучения не боитесь?

– У нас спецоборудование для защиты. Вроде как должно сберечь. Обещали, – ответил лейтенант и скрылся в машине с мегафоном на крыше.

Наив огляделся. Вот так должен выглядеть апокалипсис: мир, в котором остались только военные, полиция, скорые, пожарные и уборочные машины; орут сирены; магазины закрыты; с неба сылпет то ли дождь, то ли снег; под ногами солёное месиво; люди ищут своих мам и куда бы пристроить летучих мышей… И ничего непонятно.