Книга хочет на ручки

Сила, выносливость крыльев и точный расчёт.
Ангелы тренируются для людей,
Ангелы тренируют в себе полёт.

И, если где-то душе суждено упасть,
Если может разбиться о твердь, о грязь,
Ангел спешит и стремительно падает вниз,
Ангел успеет, подхватит – и в этом смысл.

Сильные крылья, выносливость, точный расчёт,
Чтобы одной душе или сотням душ,
Грешной земле оставляя сирены служб,
В ангельских добрых руках продолжать полёт,
Ангелы тренируются каждый день.
Ангелы тренируются для людей…

Просто

Кто сказал, что счастье это просто?
Кто сказал, что счастье – вечный праздник?
Лёгкие на вдохе в полный рост
Мокрыми глазами душу дразнят.

Жить сегодня – суета сует;
Жить вчера – состариться сегодня;
Завтра – было, не было и нет.
Где-то на пороге преисподней

Замереть, всмотреться, ощутить,
С головой в безумье окунуться.
Боль прожить, падение прожить
И счастливым снова вдруг проснуться.

Ах, мама, мама

Ах, мама, мама! Сколько раз с вопросом
Я приступал – зачем начало дня
Приветствуешь так странно, отголоском
Ты добавляя: «Сын, прости меня».

Вся жизнь моя в прощённом воскресении.
Печально улыбалась ты в ответ
И мне шептала: «Я ищу прощения
Там, где вины твоей, родимый, нет».

И умолкала. Зная путь наш трудный,
Твои лишенья в дар моей судьбе,
Я был готов воспеть тебя прилюдно
И в ноги благодарно пасть тебе.

Но ты ушла, оставив тайну тайной,
Мной прощена в святом своём молчании.

* * *

В угаре родовом она кричала.
Стонали жилы, надрываясь в схватках.
Не видно им конца, и нет начала
Тому, в чем ты сегодня виновата.

Ей выдали кулёк. Она бесславно
Брела, ногами меряя кварталы.
Кулёк, для всех на свете нежеланный,
Несла. Бесстыжих глаз не поднимала.

Словам внимала, двинуться не в силах:
«Не скрасят нищету твои пелёнки!
Уж лучше б в луже честно утопила,
Как надлежит безродному котёнку.

Послушай, дочка, если хочешь счастья
И жизнь прожить за пазухою божьей,
От байстрюка болящего избавься.
Сама не сдюжишь, – вряд ли кто поможет».

Её трясло… Горячка, холод, горе…
Невмоготу… И в ночь с кульком кричащим
Она шагнула, не посмела спорить.
И разве стоит спорить с безучастным?

Обратно, вдоль помоек и каналов,
В платок стыдливо кутая лицо…
Обратно, чтобы снова просто стало…
И вот уже знакомое крыльцо.

Кулёчек положила в изможденьи,
Он замер, замолчал. Тщедушен, мал,
На жёстких, битых судьбами ступенях
Сын мать долой безмолвно отпускал.

Предательством к покою не вернуться.
И разве ты могла не обернуться…

* * *

Ах, мама, мама! Жизни не жалела
И в завещании, удел вины храня,
Ты на надгробьи высечь мне велела
Свой отголосок:
«Сын, прости меня