Нравственная глухота

– Я давно хотел тебе кое-что сказать… знаешь, ты… необыкновенная!

Я зачитывался твоими записями в дневе, часто думал ты выдумываешь…

а потом познакомился с одним человеком, который был одним из твоих

«друзей». Он жаждал мести! Предложил мне деньжат,

а я решил совместить приятное с полезным, заодно показать тебе,

что чувствуют те, о ком ты пишешь…

а потом, я не заметил как привязался к тебе. Даже твой гнев мне показался

сексуальным…

Пустота внутри наполнилась светом. И всё остальное оказалось таким незначительным, смешным, банальным…

Лара рассмеялась, как могут смеяться только счастливые женщины

попавшие в сети любви.

ноябрь 2010

Силуэт в окне

Ефрем опаздывал, застёгивался на ходу, бежал по лестнице мимо ворчащих соседок. Вперёд, туда, где он должен быть.

Это началось полгода назад. Тогда он впервые обратил внимание на женский силуэт в окне.

Он жил за два квартала отсюда и ежедневно проходил мимо. Этот вечер был особенным.

Она была обнажённой, просто, грациозно закрывала форточку…

Эти шесть месяцев он узнавал о ней… хотя нет, он придумывал её…

Чем она занималась, что любит, что – не очень, с кем общается, к чему стремится…

Если бы друзья узнали об этом, он бы со стыда сгорел… А так – это была его тайна, его история, его радость…

Ефрем просто жил. Был «как все». Единственное, что его отличало – это имя. С таким именем в его окружении не было никого.

Его называли «Фима», хотя «Фима» – это «Ефим», а не «Ефрем», но разве это кого-нибудь волновало?

Людям нужна простота и ясность… А, что простого в имени «Ефрем» или его увлечении?

Он спешил, боялся опоздать и… «налетел» на Лёшку:

– Привет, куда спешишь?

– По делам.

– Какие могут быть дела вечером без меня? Может, девушка тебя ждёт?

– Да какая может быть девушка?

– Обыкновенная.

– Нет никакой девушки.

– А зачем тогда спешить?

Ефрем зыркнул злобно на часы и сказал:

– Действительно.

– Тогда пошли – пивка попьём.

– ОК!

Они шли мимо её дома, и, вдруг в окне появилась её фигура… Лёха тоже обратил внимание.

– Фима, смотри, тётка голая…

Ефрема передёрнуло, было ощущение, что кто-то взял его душу, вывернул наизнанку и растоптал.. Боль. Резкая, сумасшедшая боль, такая, что нельзя унять.

«Жаль, что из-за этого нельзя убить…» – подумал Ефрем.

– Эй, дружбан, чего скис? Действительно, тётка так себе… Ишь чего учудила – голая выскакивать. Дура.

– Не смей! – вскипел Ефрем.

– Ты чего… Я тебя таким ещё не видел… Ты чё, её знаешь?

– Нет. – Ефрем совладал с собой, – просто не люблю, когда… – он осёкся.

– Чего?

– Да так.

Ефрем курил в форточку. Глупо, конечно, курить в форточку и думать, что родители не учуют запах…

Глупо… Он размышлял… Как всё могут опошлить, растоптать, уничтожить. Лёшка… С его примитивизмом, прямотой, уж он бы точно не стал разглядывать её, если бы понравилась, так бы сразу и сказал. Да, поднялся бы в квартиру, позвонил и сказал- он такой, а Ефрем – иной…

Луна нагло смеялась в лицо романтику, выпускающему дым в форточку. Он и не подозревал, что внизу, там, в глубине темноты, женский силуэт наблюдает за струйкой дыма и мужским силуэтом, принадлежащим ему…

2003г.

Игры в ок